Не отрицаю, высказался так, что, например, армяне могут уехать в свои родные края, упоминал и татар, и русских. Но я не говорил о том, что они не вправе жить и работать в Башкортостане. При желании они вправе проживать где угодно. А у башкир другой малой родины нет, и большинство нашего народа жили и останутся жить в своих деревнях и селах. При этом я не обвинял представителей этих народов ни в чем, никаких уничижительных слов в их адрес не высказывал. Это было лишь некой констатацией моего суждения – что нам, башкирам придется выживать на этой земле, где испокон веков жили наши предки. Более того, разве в своей речи я призывал к каким-либо недружественным или насильственным действиям в отношении названных мной народов? Не было этого. И это – факт. Понимаю, что могут меня обвинить в том, что я употребил выражение «черный люд» (в неточном переводе эксперта – «черный народ»), то есть тех, кто к нам приезжает на заработки, а потом уезжает, как бы их унижая. Именно их нанимают предприниматели, например, для незаконной добычи того же плитняка, того же золота. Да, это простонародное выражение в отношении тех, кого нанимают для выполнения самой тяжелой, «черной» работы. Разве вы не знаете, что до сих пор употребляется слово «чернорабочий»? Приведу академическое объяснение этого слова: «ЧЕРНОРАБОЧИЙ: Рабочий без квалификации, исполняющий черную работу». Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940). При этом я не назвал ни одного народа, имея в виду только этих самых чернорабочих. И совсем не говорил о том, что в их отношении что-то надо предпринимать. Хотя проблемы с приезжими на временные заработки из ближнего зарубежья у нас имеются, и это признается на государственном уровне. А вы, господин Хабиров, в своем доносе утверждаете, что я «противопоставлял башкирский народ представителям армянской, русской и татарской наций, указывая исключительные права башкир на природные ресурсы башкирского Зауралья». Откуда у вас такое заключение, мне неизвестно – я на сходе так не говорил. Я говорил о том, что земли республики выкупают условные «армяне» – то есть те, кто сумел накопить сотни миллионов рублей. Увы, среди башкир миллионеров немного, а имеются ли миллиардеры – это только вам известно. Наш народ не сможет выкупать земли своих предков – это аксиома. И я имею полное право говорить о том, что башкиры могут превратиться в обслугу богачей – иначе в системе грабительского капитализма и не может быть. По всему видно, что у вас, господин Хабиров, явно проявляется желание приписать мне те негативные качества и мотивы, которых у меня в принципе не могло быть. А мотив ваш, как шило, прошивает мешок вашего замысла – пришить мне экстремизм при помощи всяких там хужахметовых. Если вы прикажете, то так называемые «эксперты» смогут найти признаки экстремизма и в том, если я публично выскажусь, например, что мне больше нравятся башкирки, чем девушки других национальностей. Это абсурдно, и вы, как юрист, должны бы это понимать. Далее. Обращаясь к жителям на сходе, я высказал свое мнение, что нам нужно объединяться, выступать вместе за свои права, чтобы сохранить исконные земли нашего народа, которые могут превратить в неугодья из-за хищнической добычи меди, золота и иных полезных ископаемых с далеко идущими экологическими последствиями. Да, здесь есть призыв – но это призыв выступать не против государства, а против всяких там ООО типа «Графское» и «Таналык», против тех золотодобытчиков, которые в грош не ставят интересы государства и народа. А по Конституции народ имеет неотъемлемое право на чистую окружающую среду – на воздух, земли и воды. Как в Башкортостане нарушается экологическое законодательство десятилетиями – вам хорошо известно. Если народ требует законности в части добычи руд близ мест своего постоянного проживания, собирается на сход для публичного выражения своего мнения – это, по-вашему, экстремизм?
Не отрицаю, высказался так, что, например, армяне могут уехать в свои родные края, упоминал и татар, и русских. Но я не говорил о том, что они не вправе жить и работать в Башкортостане. При желании они вправе проживать где угодно. А у башкир другой малой родины нет, и большинство нашего народа жили и останутся жить в своих деревнях и селах. При этом я не обвинял представителей этих народов ни в чем, никаких уничижительных слов в их адрес не высказывал. Это было лишь некой констатацией моего суждения – что нам, башкирам придется выживать на этой земле, где испокон веков жили наши предки. Более того, разве в своей речи я призывал к каким-либо недружественным или насильственным действиям в отношении названных мной народов? Не было этого. И это – факт. Понимаю, что могут меня обвинить в том, что я употребил выражение «черный люд» (в неточном переводе эксперта – «черный народ»), то есть тех, кто к нам приезжает на заработки, а потом уезжает, как бы их унижая. Именно их нанимают предприниматели, например, для незаконной добычи того же плитняка, того же золота. Да, это простонародное выражение в отношении тех, кого нанимают для выполнения самой тяжелой, «черной» работы. Разве вы не знаете, что до сих пор употребляется слово «чернорабочий»? Приведу академическое объяснение этого слова: «ЧЕРНОРАБОЧИЙ: Рабочий без квалификации, исполняющий черную работу». Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940). При этом я не назвал ни одного народа, имея в виду только этих самых чернорабочих. И совсем не говорил о том, что в их отношении что-то надо предпринимать. Хотя проблемы с приезжими на временные заработки из ближнего зарубежья у нас имеются, и это признается на государственном уровне. А вы, господин Хабиров, в своем доносе утверждаете, что я «противопоставлял башкирский народ представителям армянской, русской и татарской наций, указывая исключительные права башкир на природные ресурсы башкирского Зауралья». Откуда у вас такое заключение, мне неизвестно – я на сходе так не говорил. Я говорил о том, что земли республики выкупают условные «армяне» – то есть те, кто сумел накопить сотни миллионов рублей. Увы, среди башкир миллионеров немного, а имеются ли миллиардеры – это только вам известно. Наш народ не сможет выкупать земли своих предков – это аксиома. И я имею полное право говорить о том, что башкиры могут превратиться в обслугу богачей – иначе в системе грабительского капитализма и не может быть. По всему видно, что у вас, господин Хабиров, явно проявляется желание приписать мне те негативные качества и мотивы, которых у меня в принципе не могло быть. А мотив ваш, как шило, прошивает мешок вашего замысла – пришить мне экстремизм при помощи всяких там хужахметовых. Если вы прикажете, то так называемые «эксперты» смогут найти признаки экстремизма и в том, если я публично выскажусь, например, что мне больше нравятся башкирки, чем девушки других национальностей. Это абсурдно, и вы, как юрист, должны бы это понимать. Далее. Обращаясь к жителям на сходе, я высказал свое мнение, что нам нужно объединяться, выступать вместе за свои права, чтобы сохранить исконные земли нашего народа, которые могут превратить в неугодья из-за хищнической добычи меди, золота и иных полезных ископаемых с далеко идущими экологическими последствиями. Да, здесь есть призыв – но это призыв выступать не против государства, а против всяких там ООО типа «Графское» и «Таналык», против тех золотодобытчиков, которые в грош не ставят интересы государства и народа. А по Конституции народ имеет неотъемлемое право на чистую окружающую среду – на воздух, земли и воды. Как в Башкортостане нарушается экологическое законодательство десятилетиями – вам хорошо известно. Если народ требует законности в части добычи руд близ мест своего постоянного проживания, собирается на сход для публичного выражения своего мнения – это, по-вашему, экстремизм?
Далее я упоминал, что у нас нет честных выборов.
BY Куштау Байрам
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from us
