Бартлби и компания

Бартлби и компания

«Девяти лет в сумасшедшем доме не вынесет никакая живопись» Начало 1947 года, Париж. В музее Оранжери — ретроспектива Ван Гога. Написать о художнике предлагают Антонену Арто, в какой-то момент он знакомится с приуроченным к выставке текстом — и весь восстаёт…

Мы с Мартой [Робер] решаем навестить всеми забытого Антонена Арто, он «на лечении» в психиатрической клинике в Родезе, ещё с начала войны. Находим его обессиленным, исполненным ужаса. Как-то раз он роняет при нас книги, принадлежащие директору клиники, доктору Фердьеру (автор — Жерар де Нерваль!) Хочет их собрать, не справляется, дрожь во всех членах, мы ему помогаем. Он рассказывает, как ему живётся в Родезе, ругает доктора Фердьера — тот его запугивает: «Если не будете хорошо себя вести, господин Арто, продолжим делать электрошок».

На обратном пути в поезде Марта плачет, и мы с ней клянёмся друг другу забрать Арто из Родеза. Сделать это удаётся благодаря залогу в миллион с чем-то.

Пьер Брассер проводит аукцион. Дарители: Брак, Пикассо, Джакометти, Сартр, Симона де Бовуар... Торги в пользу Антонена Арто в театре Сары Бернар. Участвуют Жуве, Руло, Дюллен, Кюни, Блен... Незабываемый голос Колетт Тома, читающей наизусть в темноте — авария, нет электричества — стихотворение Арто.

Арто: лицо дёргается от тика, нервное, сморщенное, беззубый рот, из которого вдруг зычный, пронзительный голос.
Тонем в его словах.

Антонен Арто в лечебнице в Иври. Ему там неплохо, он часто остаётся на вторую половину дня, работает. Его стол изрезан перочинным ножом. Марсель Бизьё беспокоится. Если обращаться так со столами в кафе, недолго оказаться в Родезе. Арто улыбается: «Да ладно, Бизьё, я режу столы только во "Флоре" и "Дё Маго"», — в этих двух кафе его хорошо знали, там он успел собрать небольшую придворную свиту.

Какой бы ещё привести пример деликатности и чувства юмора Антонена Арто? Такой, пожалуй. Как-то вечером у Марты и Мишеля он не может остановиться, поносит своих гонителей — далай-лам, каких-то посвящённых, всевозможных магистров-эзотериков. Я теряю терпение, говорю, что его враги — лишь те, кто зол на него оттого, что им до него не подняться. Если заговоры существуют, то затеваются они здесь, в Париже, а не в мифическом Тибете. Арто не произносит ни звука — я уже подумал, что он не простит. Но через несколько дней встречаю его на рю Бонапарт, он улыбается, берёт меня за руку: «Слушайте, Адамов, а ведь так в последний раз спорили персонажи Достоевского».

<...>

Вечер Антонена Арто в театре «Вьё коломбье». Арто роняет записи, собирает их на полу, что-то бормочет, он очень бледен.
В зале гробовая тишина. Арто внушает уважение.

Помогаю подняться на сцену Жиду, он хочет обнять Арто.

Теперь у Антонена Арто нет недостатка в морфии. Он знает, что с этого дня обречён. Верно, тогда же он определяет, что у него рак. Его последние стихотворения прекраснее всего, что написано прежде, никаких проклятий.

__________________________________

Из дневников Артюра Адамова.

❤13👍1

www.group-telegram.com/us/BartlebyCo.com/526

643 viewsDarina Chernova, Jun 29 at 16:25

Мы с Мартой [Робер] решаем навестить всеми забытого Антонена Арто, он «на лечении» в психиатрической клинике в Родезе, ещё с начала войны. Находим его обессиленным, исполненным ужаса. Как-то раз он роняет при нас книги, принадлежащие директору клиники, доктору Фердьеру (автор — Жерар де Нерваль!) Хочет их собрать, не справляется, дрожь во всех членах, мы ему помогаем. Он рассказывает, как ему живётся в Родезе, ругает доктора Фердьера — тот его запугивает: «Если не будете хорошо себя вести, господин Арто, продолжим делать электрошок».

На обратном пути в поезде Марта плачет, и мы с ней клянёмся друг другу забрать Арто из Родеза. Сделать это удаётся благодаря залогу в миллион с чем-то.

Пьер Брассер проводит аукцион. Дарители: Брак, Пикассо, Джакометти, Сартр, Симона де Бовуар... Торги в пользу Антонена Арто в театре Сары Бернар. Участвуют Жуве, Руло, Дюллен, Кюни, Блен... Незабываемый голос Колетт Тома, читающей наизусть в темноте — авария, нет электричества — стихотворение Арто.

Арто: лицо дёргается от тика, нервное, сморщенное, беззубый рот, из которого вдруг зычный, пронзительный голос.
Тонем в его словах.

Антонен Арто в лечебнице в Иври. Ему там неплохо, он часто остаётся на вторую половину дня, работает. Его стол изрезан перочинным ножом. Марсель Бизьё беспокоится. Если обращаться так со столами в кафе, недолго оказаться в Родезе. Арто улыбается: «Да ладно, Бизьё, я режу столы только во "Флоре" и "Дё Маго"», — в этих двух кафе его хорошо знали, там он успел собрать небольшую придворную свиту.

Какой бы ещё привести пример деликатности и чувства юмора Антонена Арто? Такой, пожалуй. Как-то вечером у Марты и Мишеля он не может остановиться, поносит своих гонителей — далай-лам, каких-то посвящённых, всевозможных магистров-эзотериков. Я теряю терпение, говорю, что его враги — лишь те, кто зол на него оттого, что им до него не подняться. Если заговоры существуют, то затеваются они здесь, в Париже, а не в мифическом Тибете. Арто не произносит ни звука — я уже подумал, что он не простит. Но через несколько дней встречаю его на рю Бонапарт, он улыбается, берёт меня за руку: «Слушайте, Адамов, а ведь так в последний раз спорили персонажи Достоевского».

<...>

Вечер Антонена Арто в театре «Вьё коломбье». Арто роняет записи, собирает их на полу, что-то бормочет, он очень бледен.
В зале гробовая тишина. Арто внушает уважение.

Помогаю подняться на сцену Жиду, он хочет обнять Арто.

Теперь у Антонена Арто нет недостатка в морфии. Он знает, что с этого дня обречён. Верно, тогда же он определяет, что у него рак. Его последние стихотворения прекраснее всего, что написано прежде, никаких проклятий.

__________________________________

Из дневников Артюра Адамова.

BY Бартлби и компания