Контора Пишет

Накануне встречи G7 в Канаде европейские лидеры размышляют, как побудить Дональда Трампа использовать в переговорах по Украине рычаги, недоступные Джо Байдену, – оказать давление на Россию. Четыре таких инструмента существуют, причем три из них поддерживаются Европой.

Первый инструмент – дальнейшее ограничение экспорта российской нефти. Доходы от нефти и газа составляют около трети российского бюджета, значительная часть которого идет на военные нужды. Европейцы считают, что альтернативные источники дохода России слабеют. Уже в январе 2025 года действия США и партнеров позволили вывести с рынка часть российской нефти и ограничить флот "теневых" танкеров. Цены на нефть упали, а доходы России от нефти и газа снизились на 35% в годовом исчислении. Россия сейчас зарабатывает меньше запланированного в бюджете, сталкиваясь с ростом экспортных издержек.

Администрация может усилить воздействие: помочь скандинавским и балтийским странам остановить "теневой" флот через ужесточение контроля за соблюдением норм безопасности, страхования и ценовых ограничений. Более решительный шаг – запретить покупателям и банкам принимать или финансировать российскую нефть, проданную выше снижающегося потолка цен. Предложения Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен для G7 идут в этом направлении. У Трампа здесь больше возможностей, чем у Байдена: по мнению европейских политиков, после трех лет СВО Россия остро нуждается в доходах для обороны. Около половины суверенных активов России заморожено G7, а ликвидные активы Фонда национального благосостояния сократились на две трети. В Европе уверяют, что военные потери истощили запасы российской техники (впрочем, это справедливо и для самой Европы), а закупки комплектующих в Китае идут по завышенным ценам.

Второй инструмент – обеспечение Украины средствами обороны. Действия украинских беспилотников демонстрируют потенциал, однако критически важным является передача Украине разведывательной информации и систем ПВО. Трамп мог бы убедить недавно посещенные им страны передать часть ракет из своих запасов Украине. Эта возможность появилась сейчас, тогда как в 2023-2024 годах страны Персидского залива сохраняли ракеты из-за рисков со стороны Ирана. Их готовность передать средства ПВО стала бы показателем уверенности в дипломатии США.

Третий инструмент – отказ администрации от коммерческих проектов в России. Это сложный момент для Трампа, давно интересовавшегося бизнесом в Москве. Возможно, поэтому его главным представителем в России стал переговорщик Стив Уиткофф. Однако перспектива снятия санкций ради сделок создает ложные стимулы. С точки зрения России, подобные соглашения были бы лишь жестом в сторону Запада, но не причиной менять политику.

По первым трем пунктам европейские правительства, вероятно, поддержат США. Четвертый инструмент – использование замороженных российских активов – потребует согласования. Европа осторожно подходит к вопросу о $300 млрд активов, опасаясь последствий для инвестиционного климата. Ранее, сотрудничая с администрацией Байдена, европейцы сосредоточились на использовании процентов по этим активам для кредита Украине в $50 млрд. Теперь ситуация изменилась: администрация Трампа не поддерживает новую помощь Украине из бюджета США, а многие инвестиционные периоды по замороженным активам завершились, конвертировав их в наличность.

Администрация Трампа могла бы предложить направить эти средства на цели, которые она одобряет: закупку оружия для Украины (в том числе в США) и инвестиции в оборонную промышленность Европы и Украины. Это затрагивает сложные аспекты торговых отношений, но могло бы снизить дефицит США с ЕС. Поскольку активы хранятся в банках, включая доллары США, американские санкции стали бы действенным рычагом для принуждения к передаче средств на нужды Украины.

Администрация Трампа может использовать новые инструменты или сохранить прежний подход. Реакция укажет на ее приоритеты, а европейцы могут как призывать США к действиям, так и действовать самостоятельно.

www.group-telegram.com/us/Contora_Pishet.com/12244

21.0K viewsJun 12 at 11:29

Накануне встречи G7 в Канаде европейские лидеры размышляют, как побудить Дональда Трампа использовать в переговорах по Украине рычаги, недоступные Джо Байдену, – оказать давление на Россию. Четыре таких инструмента существуют, причем три из них поддерживаются Европой.

Первый инструмент – дальнейшее ограничение экспорта российской нефти. Доходы от нефти и газа составляют около трети российского бюджета, значительная часть которого идет на военные нужды. Европейцы считают, что альтернативные источники дохода России слабеют. Уже в январе 2025 года действия США и партнеров позволили вывести с рынка часть российской нефти и ограничить флот "теневых" танкеров. Цены на нефть упали, а доходы России от нефти и газа снизились на 35% в годовом исчислении. Россия сейчас зарабатывает меньше запланированного в бюджете, сталкиваясь с ростом экспортных издержек.

Администрация может усилить воздействие: помочь скандинавским и балтийским странам остановить "теневой" флот через ужесточение контроля за соблюдением норм безопасности, страхования и ценовых ограничений. Более решительный шаг – запретить покупателям и банкам принимать или финансировать российскую нефть, проданную выше снижающегося потолка цен. Предложения Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен для G7 идут в этом направлении. У Трампа здесь больше возможностей, чем у Байдена: по мнению европейских политиков, после трех лет СВО Россия остро нуждается в доходах для обороны. Около половины суверенных активов России заморожено G7, а ликвидные активы Фонда национального благосостояния сократились на две трети. В Европе уверяют, что военные потери истощили запасы российской техники (впрочем, это справедливо и для самой Европы), а закупки комплектующих в Китае идут по завышенным ценам.

Второй инструмент – обеспечение Украины средствами обороны. Действия украинских беспилотников демонстрируют потенциал, однако критически важным является передача Украине разведывательной информации и систем ПВО. Трамп мог бы убедить недавно посещенные им страны передать часть ракет из своих запасов Украине. Эта возможность появилась сейчас, тогда как в 2023-2024 годах страны Персидского залива сохраняли ракеты из-за рисков со стороны Ирана. Их готовность передать средства ПВО стала бы показателем уверенности в дипломатии США.

Третий инструмент – отказ администрации от коммерческих проектов в России. Это сложный момент для Трампа, давно интересовавшегося бизнесом в Москве. Возможно, поэтому его главным представителем в России стал переговорщик Стив Уиткофф. Однако перспектива снятия санкций ради сделок создает ложные стимулы. С точки зрения России, подобные соглашения были бы лишь жестом в сторону Запада, но не причиной менять политику.

По первым трем пунктам европейские правительства, вероятно, поддержат США. Четвертый инструмент – использование замороженных российских активов – потребует согласования. Европа осторожно подходит к вопросу о $300 млрд активов, опасаясь последствий для инвестиционного климата. Ранее, сотрудничая с администрацией Байдена, европейцы сосредоточились на использовании процентов по этим активам для кредита Украине в $50 млрд. Теперь ситуация изменилась: администрация Трампа не поддерживает новую помощь Украине из бюджета США, а многие инвестиционные периоды по замороженным активам завершились, конвертировав их в наличность.

Администрация Трампа могла бы предложить направить эти средства на цели, которые она одобряет: закупку оружия для Украины (в том числе в США) и инвестиции в оборонную промышленность Европы и Украины. Это затрагивает сложные аспекты торговых отношений, но могло бы снизить дефицит США с ЕС. Поскольку активы хранятся в банках, включая доллары США, американские санкции стали бы действенным рычагом для принуждения к передаче средств на нужды Украины.

Администрация Трампа может использовать новые инструменты или сохранить прежний подход. Реакция укажет на ее приоритеты, а европейцы могут как призывать США к действиям, так и действовать самостоятельно.

BY Контора Пишет