Marina Akhmedova

Риелтер из Томска Марина Орлова, советовавшая женщинам эффективный бизнес-план – выйти за бойца СВО, дождаться, пока погибнет, купить квартиру на похоронные – сняла видео о том, как она проходит наказание – выполняет общественные работы. Она моет вагоны, а на поручнях крутится, как на шесте. Субтитрами рассказывает о том, как сначала испытывала страх перед 80 часами общественных работ, но потом всё приняла, всё осознала. Пришла на работу, повисла на поручне, раскинула ноги в вагоне и давай торговать своими поношенными прелестями. То есть пытается оторвать максимум от своего момента славы. Никакого осознания, что она учила других зарабатывать на солдатской смерти нет и не будет.

А в это время ко мне все время приходят письма от матерей, жен погибших. Горе материнское такое тяжелое, что к нему подойти страшно. Вот сейчас в редакцию обратились мать с дочерью – их солдат Костя пропал без вести. Мать 1 июня забрала извещение из военкомата в Миассе. Его зарплата лежала нетронутой на карте. Они положили деньги под проценты, и ждали, когда найдется Костя. С матерью стали связываться разные незнакомые люди. А потом позвонила знакомая и говорит – «Костя жив, информация есть у его знакомого Олега». Этого знакомого мать как-то видела в гостях у Кости и потому поверила. Позвонил Олег, сообщил, что Костя жив, его действительно записали в пропавшие, а он просто выпил, с ним все хорошо. Олег приехал к ним домой и сказал, что Костя у него занимал 350 тысяч. Мать и сестра, сходившие с ума от неизвестности, удивились, но 200 тысяч ему перевели. Потом Олег позвонил и говорит – он якобы деньги Косте с кредитной карты занимал, надо еще 50 тысяч, процентами набежали. Мать отдала. Потом он сказал, что едет к Косте в госпиталь, его нужно до дома довезти и на это дайте 160 тысяч. Это было 22 июня, а 23-го матери пришла похоронка.

Как? Как можно смотреть в глаза матери солдата и лгать, давая ей надежду? А как можно прийти на общественные работы, куда тебя гуманно отправили за то, что учила зарабатывать на горе таких же матерей, раздвигать ноги на поручне и записывать сторис? Я бы уже ввела имя нарицательное для таких людей, как Олег и его знакомая – «ученики Марины Орловой». Их много, они никогда не поймут что делают не так, а людское горе для них – звездный час, возможность. На Олега мы поможем возбудить уголовное дело. А в случае Орловой – придется с такими сосуществовать, начиная понимать все оттенки русского слова «падла».

😢3.98K💯2.7K❤194👍77😐69🔥32😁17🕊7👏6

www.group-telegram.com/us/Marinaslovo.com/10635

282K viewsedited  Jul 6 at 11:18

Риелтер из Томска Марина Орлова, советовавшая женщинам эффективный бизнес-план – выйти за бойца СВО, дождаться, пока погибнет, купить квартиру на похоронные – сняла видео о том, как она проходит наказание – выполняет общественные работы. Она моет вагоны, а на поручнях крутится, как на шесте. Субтитрами рассказывает о том, как сначала испытывала страх перед 80 часами общественных работ, но потом всё приняла, всё осознала. Пришла на работу, повисла на поручне, раскинула ноги в вагоне и давай торговать своими поношенными прелестями. То есть пытается оторвать максимум от своего момента славы. Никакого осознания, что она учила других зарабатывать на солдатской смерти нет и не будет.

А в это время ко мне все время приходят письма от матерей, жен погибших. Горе материнское такое тяжелое, что к нему подойти страшно. Вот сейчас в редакцию обратились мать с дочерью – их солдат Костя пропал без вести. Мать 1 июня забрала извещение из военкомата в Миассе. Его зарплата лежала нетронутой на карте. Они положили деньги под проценты, и ждали, когда найдется Костя. С матерью стали связываться разные незнакомые люди. А потом позвонила знакомая и говорит – «Костя жив, информация есть у его знакомого Олега». Этого знакомого мать как-то видела в гостях у Кости и потому поверила. Позвонил Олег, сообщил, что Костя жив, его действительно записали в пропавшие, а он просто выпил, с ним все хорошо. Олег приехал к ним домой и сказал, что Костя у него занимал 350 тысяч. Мать и сестра, сходившие с ума от неизвестности, удивились, но 200 тысяч ему перевели. Потом Олег позвонил и говорит – он якобы деньги Косте с кредитной карты занимал, надо еще 50 тысяч, процентами набежали. Мать отдала. Потом он сказал, что едет к Косте в госпиталь, его нужно до дома довезти и на это дайте 160 тысяч. Это было 22 июня, а 23-го матери пришла похоронка.

Как? Как можно смотреть в глаза матери солдата и лгать, давая ей надежду? А как можно прийти на общественные работы, куда тебя гуманно отправили за то, что учила зарабатывать на горе таких же матерей, раздвигать ноги на поручне и записывать сторис? Я бы уже ввела имя нарицательное для таких людей, как Олег и его знакомая – «ученики Марины Орловой». Их много, они никогда не поймут что делают не так, а людское горе для них – звездный час, возможность. На Олега мы поможем возбудить уголовное дело. А в случае Орловой – придется с такими сосуществовать, начиная понимать все оттенки русского слова «падла».

BY Marina Akhmedova