Китайская дипломатия Путина Сам по себе, продолжительный четырехдневный визит президента РФ Владимира Путина в Китайскую Народную Республику свидетельствует о тотальном провале «коллективного Запада» в стратегии по международной изоляции России. Девяносто шесть китайских часов Путина вместят и уже вместили в себя выступление в заседании Совета глав государств по Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и отдельные встречи с первыми лицами других стран. Такая вот дипломатическая комбинация. Что важно, у Владимира Путина были и будут встречи как с азиатскими партнерами в лице председателя КНР Си Цзиньпина и премьер-министра Индии Нарендра Моди, так и с европейскими собеседниками – президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, премьер-министром Армении Николом Пашиняном и председателем правительства Словакии Робертом Фицо. Важное уточнение, претендующее на новый тренд: когда визит растягивается на несколько дней и возрастает количество встреч и мероприятий, то глава российского государства – это не единственный официальный спикер со стороны Москвы. Получается, некоторые дополнительные смыслы звучат, как минимум, от пресс-секретаря президента РФ Дмитрия Пескова и помощника президента РФ по внешнеполитическим вопросам Юрия Ушакова. Второстепенные интерпретеры, если так можно выразиться, нужны не только для уточнения или пояснения, а еще, чтобы разгрузить президента Путина в обозначении ключевых акцентов, прозвучавших в ходе конкретных переговоров.
Кстати, продолжительность пребывания Владимира Владимировича в Китае связано с количеством прямых бенефициаров, кому важно проговорить существующие проблемы и вопросы в отношениях с Москвой. Тут, конечно, на первый план вышел Никол Пашинян, премьер-министр Армении. Путин ему прямо и сказал, что «накопилось много вопросов: и двусторонних, и региональных, и международных». Формат общения тет-а-тет позволяет значительно расширить повестку тем для диалога, это уже публичные выступления, как на упомянутом Совете глав государств, имеют конкретную привязку и побочные темы, вроде мирного украинского урегулирования, можно затронуть лишь вскользь.
В этом свете видится логичным момент, что подписанная декларация стран ШОС в Тяньцзине не содержит никакого упоминания украинского кризиса. Для конкретного интеграционного объединения первостепенно говорить о базовых принципах в создаваемом многополярном мировом порядке, вроде «принципе невмешательства во внутренние дела» и «неприменении силы». Конечно, второй принцип может и имеет широкое толкование, но в КНР, кажется, возобладала коллективная точка зрения, что февральский антиконституционный переворот на Украине в 2014 году как раз можно отнести к «применению силы» со стороны Брюсселя и Вашингтона против Киева. Вряд ли можно утверждать, что Путин всех убедил, все-таки, Москва, выступая глашатаем новой системы международных отношений, стремится к заявлениям на основе консенсусов. Вообще политика в декларации отходит на второй план, в сравнении с заявлениями по глобальной экономике и планами по долгосрочному развитию Организации.
Любопытно, что предлагаемые экономические реформы в ШОС исходят от России, президент Путин детально их проговорил: выпуск совместных облигаций, создание собственной платежно-расчетной системы, появление депозитарной инфраструктуры, формирование банка совместных инвестиционных проектов. Реформы находятся в балансе с предложениями от Москвы, например, по энергетическому сотрудничеству. Ясно, что Россия, где очень развита атомная энергетика, будет разыгрывать свою козырную карту, благо у государственной корпорации «Росатом» есть множество передовых технологий для экспорта.
Китайская дипломатия Путина Сам по себе, продолжительный четырехдневный визит президента РФ Владимира Путина в Китайскую Народную Республику свидетельствует о тотальном провале «коллективного Запада» в стратегии по международной изоляции России. Девяносто шесть китайских часов Путина вместят и уже вместили в себя выступление в заседании Совета глав государств по Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и отдельные встречи с первыми лицами других стран. Такая вот дипломатическая комбинация. Что важно, у Владимира Путина были и будут встречи как с азиатскими партнерами в лице председателя КНР Си Цзиньпина и премьер-министра Индии Нарендра Моди, так и с европейскими собеседниками – президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, премьер-министром Армении Николом Пашиняном и председателем правительства Словакии Робертом Фицо. Важное уточнение, претендующее на новый тренд: когда визит растягивается на несколько дней и возрастает количество встреч и мероприятий, то глава российского государства – это не единственный официальный спикер со стороны Москвы. Получается, некоторые дополнительные смыслы звучат, как минимум, от пресс-секретаря президента РФ Дмитрия Пескова и помощника президента РФ по внешнеполитическим вопросам Юрия Ушакова. Второстепенные интерпретеры, если так можно выразиться, нужны не только для уточнения или пояснения, а еще, чтобы разгрузить президента Путина в обозначении ключевых акцентов, прозвучавших в ходе конкретных переговоров.
Кстати, продолжительность пребывания Владимира Владимировича в Китае связано с количеством прямых бенефициаров, кому важно проговорить существующие проблемы и вопросы в отношениях с Москвой. Тут, конечно, на первый план вышел Никол Пашинян, премьер-министр Армении. Путин ему прямо и сказал, что «накопилось много вопросов: и двусторонних, и региональных, и международных». Формат общения тет-а-тет позволяет значительно расширить повестку тем для диалога, это уже публичные выступления, как на упомянутом Совете глав государств, имеют конкретную привязку и побочные темы, вроде мирного украинского урегулирования, можно затронуть лишь вскользь.
В этом свете видится логичным момент, что подписанная декларация стран ШОС в Тяньцзине не содержит никакого упоминания украинского кризиса. Для конкретного интеграционного объединения первостепенно говорить о базовых принципах в создаваемом многополярном мировом порядке, вроде «принципе невмешательства во внутренние дела» и «неприменении силы». Конечно, второй принцип может и имеет широкое толкование, но в КНР, кажется, возобладала коллективная точка зрения, что февральский антиконституционный переворот на Украине в 2014 году как раз можно отнести к «применению силы» со стороны Брюсселя и Вашингтона против Киева. Вряд ли можно утверждать, что Путин всех убедил, все-таки, Москва, выступая глашатаем новой системы международных отношений, стремится к заявлениям на основе консенсусов. Вообще политика в декларации отходит на второй план, в сравнении с заявлениями по глобальной экономике и планами по долгосрочному развитию Организации.
Любопытно, что предлагаемые экономические реформы в ШОС исходят от России, президент Путин детально их проговорил: выпуск совместных облигаций, создание собственной платежно-расчетной системы, появление депозитарной инфраструктуры, формирование банка совместных инвестиционных проектов. Реформы находятся в балансе с предложениями от Москвы, например, по энергетическому сотрудничеству. Ясно, что Россия, где очень развита атомная энергетика, будет разыгрывать свою козырную карту, благо у государственной корпорации «Росатом» есть множество передовых технологий для экспорта.
BY Политический Агрегатор
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Stocks closed in the red Friday as investors weighed upbeat remarks from Russian President Vladimir Putin about diplomatic discussions with Ukraine against a weaker-than-expected print on U.S. consumer sentiment. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later.
from us
