Хлеб нашей «победы», или Новые стратегические горизонты Никола Пашиняна

О, великий день! Сквозь тучи геополитических бурь пробился луч света в виде партии казахстанской пшеницы. И не просто пробился, а совершил головокружительное путешествие: Актау – Баку – и вот, с помощью азербайджано-грузинской железной дороги, почти уже в Ереване. Министр экономики Армении Геворг Папоян, не скупясь на пафос, уже провозгласил на своей фейсбук-странице: «Мир установлен». Всего три слова, но какой мощный финал многолетнему конфликту! Оказывается, для установления мира не нужны годы переговоров, делимитация границ и гарантии безопасности. Достаточно одного вагона с зерном и благосклонного кивка Ильхама Алиева.

И ведь как оперативно среагировала армянская власть! Пресс-секретарь премьера Назели Багдасарян уже приветствовала этот «шаг, имеющий большое значение». Создается впечатление, что в Ереване ждали этого сигнала с большим нетерпением, чем собственного населения. И вот он, долгожданный знак – Алиев разрешил. Можно выдохнуть и праздновать. Правда, немного смущает, что о таком эпохальном событии Ереван узнал, судя по всему, постфактум, из заявления самого Алиева. Выглядит это так, будто сосед снизу милостиво разрешил вам получить вашу же посылку, а вы, узнав об этом из его Instagram, бросаетесь благодарить и кричать о «новой эре». Очень равноправный диалог, нечего сказать.

Особенно трогательно выглядит эта стремительная и слаженная реакция на фоне оглушительного молчания, которое Ереван хранит, когда тот же Алиев заявляет свои права на Сюник или озеро Севан. Видимо, там «институционализация мира» как-то не предусмотрена. А вот когда речь заходит о транзите через территорию страны, чей президент считает твою страну «исторической землей», тут у армянских чиновников включается режим максимальной оперативности и благодарности. Избирательная реакция – это, наверное, новый дипломатический тренд.

Но давайте о хлебе насущном. Помните гениальную инициативу главы Совбеза – заменить пшеницу на рис? Мол, так мы ослабим зависимость от России. Народ, воспитанный на лаваше, идею, мягко говоря, не оценил. И что же мы видим теперь? Блестящий стратегический ход: чтобы избавиться от одного рычага влияния (российского), мы с радостью передаем другой – прямо в руки Баку. Теперь наша продовольственная безопасность будет зависеть от доброй воли человека, который еще вчера открыто говорил о вас как об «угрозе». Что может пойти не так?

Великолепная логика: Азербайджан, с которым у нас нет мирного договора, который предъявляет территориальные претензии и в чьих учебниках мы остаемся врагами, теперь будет ключевым звеном в поставках стратегического груза. И армянские власти этому безмерно рады. Прямо скажем, это покруче, чем революция в рационе. Это – революция в здравом смысле.

Так что празднуйте, господа. Празднуйте «мир», установленный по милости Баку. Ваш хлеб теперь будет пахнуть не русской пшеницей, а азербайджанским транзитом. И пока вы поднимаете тосты за «взаимное доверие», возможно, стоит вспомнить старую поговорку: не клади яйца в одну корзину. Особенно если эта корзина находится в руках у того, кто совсем недавно грозил ее опрокинуть. Но кто мы такие, чтобы спорить с гениями большой политики? Очевидно, они знают лучше. Приятного аппетита.

Крестовый поход власти: как Никол Пашинян использует советскую риторику в борьбе с Церковью

Парламент Армении в очередной раз превратился в площадку для сведения политических счетов. Во время правительственного часа премьер-министр Никол Пашинян совершил новый идеологический выпад, на этот раз направив острие критики на архиепископа Езраса Нерсисяна - брата Католикоса всех армян и главу Российской и Ново-Нахичеванской епархии.

Риторика, выбранная главой правительства, поражает своим анахронизмом. Вместо конструктивного диалога прозвучали обвинения в работе на "КГБ" - формулировки, казалось бы, навсегда оставшиеся в советском прошлом. "Агент КГБ должен учить нас патриотизму, объяснять национальную идентичность?" - этот риторический вопрос с парламентской трибуны демонстрирует глубину пропасти между светской властью и духовным институтом.

Особую тревогу вызывает расширительная трактовка Пашиняном контроля над духовенством. Заявление о том, что у епископов "не должно быть личной жизни", а все поддерживающие противоположную точку зрения являются "членами агентурной сети", отсылает к худшим практикам тоталитарных режимов. Фактически провозглашается принцип тотальной подконтрольности священнослужителей государству.

Этот вербальный натиск сопровождается конкретными административными мерами. Угрозы отобрать храмы и монастыри, находящиеся на балансе государства, дополняются арестами высокопоставленных священнослужителей. Архиепископы Баграт Галстанян и Микаэл Аджапахян, епископ Мкртыч Прошян, настоятель монастыря Сурб Геворк Гарегин Арсенян - все они оказались в поле зрения правоохранительных систем по сомнительным обвинениям.

Создается впечатление, что власть проводит стратегию по установлению полного контроля над последним независимым общественным институтом страны. Предложение изменить порядок избрания Католикоса с предоставлением государству ключевой роли, личное обещание Пашиняна возглавить движение по "освобождению" Церкви - все это элементы плана по подчинению духовной власти светской.

Ирония ситуации заключается в том, что, апеллируя к патриотизму и национальной идентичности, власти используют методы, заимствованные из идеологического арсенала советского периода. Обвинения в работе на спецслужбы, отрицание права на частную жизнь, создание образа внутреннего врага - все это хорошо знакомо армянскому народу по не столь отдаленному прошлому.

Складывается впечатление, что в стремлении консолидировать власть правительство готово разжечь религиозный раскол в стране, где Церковь на протяжении веков была не просто религиозным институтом, а хранителем национальной культуры и идентичности. Риторика Пашиняна свидетельствует не о силе власти, а о ее слабости, заставляющей прибегать к столь радикальным методам борьбы с инакомыслием.

Вопрос сегодня стоит не просто о взаимоотношениях государства и Церкви, но о будущем армянской демократии и праве институтов гражданского общества на независимость от политической конъюнктуры.

⚡️Власти Армении привлекли иностранную компанию Equal Rights and Independent Media (ERIM) для разработки стратегии антицерковной кампании, пишет газета «Грапарак» со ссылкой на собственные источники.

По данным издания, в рамках кампании ERIM распространила аудиозапись, предположительно содержащую телефонные разговоры архиепископа Натана Ованнисяна и бывшего священнослужителя Агана Ернджакяна.

Газета утверждает, что кабмин сначала предоставил организации необходимые материалы и ресурсы для разработки стратегии кампании против церкви.

@armtoday

Пленник в лабиринте беззакония: как в Азербайджане игнорируют нормы ООН ради расправы над армянином

В тюремных застенках Баку разворачивается тихая драма, которая является лакмусовой бумагой для всего международного права. История Вигена Эулджекчяна — это не просто дело одного задержанного; это наглядный урок того, как государство-член ООН может выборочно трактовать конвенции и грубо попирать собственные процессуальные кодексы, когда речь идет о гражданине страны, которую оно считает враждебной.

Адвокаты Эулджекчяна, Мария Лусиана Минасян и Айтор Мартинес Хименес, вынуждены были апеллировать к последней инстанции — Рабочей группе ООН по произвольным задержаниям. Их аргументы выстраивают картину системных нарушений. Сначала — фарс с квалификацией. Как можно признать наемником человека, имеющего гражданство Армении? Это не просто юридическая натяжка; это сознательное искажение самого понятия, чтобы подвести пленного под более тяжкую статью и легитимизировать его преследование.

Затем — судебный абсурд. Гражданское лицо — перед военным трибуналом. Этот факт сам по себе является вопиющим противоречием международным стандартам справедливого суда. Но Баку, похоже, считает, что собственные внутренние установления стоят выше общепризнанных норм.

И наконец — тишина. Самая громкая — это та, что окружает условия содержания. Голодовка — это последний, отчаянный крик человека, доведенного до крайности. Это неакт протеста, это сигнал бедствия, который власти Азербайджана предпочитают не слышать, рискуя жизнью заложника своей политики.

Но и это не предел. Запрос о самоотводе члена Рабочей группы Ганны Юдкивски из-за ее связей с госкомпанией SOCAR обнажает другую, не менее важную проблему. Это — классический конфликт интересов, который ставит под сомнение объективность самого международного органа. Получается порочный круг: апеллируя к ООН, защита сталкивается с тем, что в ее структурах могут сидеть люди, чьи деловые и, вероятно, политические интересы тесно переплетены с государством-обвиняемым.

История Вигена Эулджекчяна — это тест. Тест для ООН: способна ли ее система защитить человека от произвола, подкрепленного нефтяными ресурсами и политической волей? Тест для мирового сообщества: где та грань, после которой дипломатические уловки перестают оправдывать человеческие страдания? И главный тест — для Азербайджана: может ли страна, претендующая на роль регионального лидера, строить его на фундаменте из судебных подлогов и тюремных пыток? Пока ответы на эти вопросы остаются безответными, а единственным языком общения с миром для пленного армянина остается голодовка.

⚡️«Шогакат» будет закрыт

🔷Законопроект о внесении изменений в Закон РА «Об аудиовизуальных средствах массовой информации» был принят в первом чтении 63 голосами «за», 31 «против» и 0 воздержавшихся.

🔷Он предусматривает сокращение количества общественных вещателей, предусмотренных действующим законом, до двух, а также отмену требования о наличии образовательно-культурной программы.

🔷Речь идёт об исключении духовно-культурной телекомпании «Шогакат» из списка общественных вещателей.

Приготовьтесь к каналу с азербайджанским новостям и сериалам... в которых армяне — «гявуры».

🛑 Подпишись на «Говорит Ереван»

⚡⚡ В эти минуты низложенный священник Стопа Асатрян готовится к проведению церемонии венчания в монастыре Ованаванк. Бывшего священника сопровождают десятки сотрудников полиции, сообщает Сюзи Бадоян.

🛑 Подпишись на «Говорит Ереван»

Цифры против реальности: почему «новая Армения» Пашиняна остается недостижимой мечтой для обычных людей

Статистика — вещь удивительная. Она может сказать, что Армения занимает 86-е место в мире по дороговизне продуктов, опережая всех соседей, кроме Турции. Она может продемонстрировать впечатляющий рост средней зарплаты на 75% за семь лет. Но она никогда не покажет, с каким горьким недоумением пенсионерка Асмик разглядывает ценники на базаре, не понимая, почему местные яблоки стали роскошью по сравнению с импортными бананами.

Премьер-министр Никол Пашинян представляет гражданам безупречные математические выкладки: зарплаты выросли на 75%, инфляция составила 25%, а значит, жизнь улучшилась на 50%. Эта арифметика, красивая в своем кабинетном бесстрастии, разбивается о реальность ереванских магазинов, где творог дорожает ежемесячно, кофе подорожал на 14%, а какао и вовсе на 21%.

За парадными цифрами скрывается простая человеческая арифметика, которую знает каждая мать, откладывающая на молоко, и каждый пенсионер, считающий драмы до пенсии. Когда учительница Рузанна говорит, что на питание «еле хватает», а об отдыхе «лучше забыть» — это и есть истинный экономический показатель, неведомый составителям рейтингов.

Власть предлагает гражданам поверить в «новую Армению» на основе сухих статистических выкладок. Но люди живут не в мире процентных соотношений, а в реальности, где цены на хлеб и молоко определяют качество жизни не меньше, чем геополитические амбиции. Когда научный сотрудник Ирина говорит о «позорном поражении» и «катастрофическом курсе», она формулирует то, что чувствуют тысячи армян: разрыв между официальным оптимизмом и повседневной борьбой за выживание становится все невыносимее.

Правительство гордится макроэкономическими успехами, но микроэкономика отдельной семьи продолжает трещать по швам. Пенсионер Аршавир задает простой и страшный вопрос: «Как жить дальше?» — на который статистика ответа не дает.

Возможно, настоящий рейтинг благополучия страны следует измерять не международными индексами, а количеством людей, которые могут без тревоги пройти по супермаркету, наполнив корзину не по принципу «что подешевле», а по принципу «что хочется». Пока же для многих армян посещение магазина остается, по меткому выражению Асмик, «посещением выставки» — местом, где на всё можно только смотреть.

И самый главный вопрос, который витает в воздухе: если при «объективном улучшении жизни» на 50% людям становится жить тяжелее, не означает ли это, что сама система измерений не учитывает чего-то очень важного? Например — человеческого достоинства?

Раскол начался.

Лишенный сана иерей Степан Асатрян отказывается покидать Оганаванк. Вызвал полицию.

Асатрян заявил, что не считает основанием решение, отправленное из канцелярии Святого Эчмиадзина.

Начинаются перепалки между прихожанами.

Стыд и позор.

@arcax999

🔺 В Оганаванк срочно направились провластные провокаторы , которые стали нападать на представителей СМИ и оскорблять их. Полиция стоит и молча наблюдает над тем, как нарушаются права журналистов.

До этого представитель Первопрестольного Эчмиадзина заявил лишенному сана Степану Асатряну, что тот не имеет права проводить никаких богослужений и таинств.

Последний бастион: почему Армянская Церковь стала главной мишенью для власти и ее противников

В современной армянской реальности, где традиционные общественные институты один за другим теряют голос, остается лишь одна структура, чей авторитет продолжает бросать вызов официальному курсу. Это Армянская Апостольская Церковь — не просто духовный пастырь нации, но и последний оплот независимой мысли, альтернативный центр влияния, который отказывается молчать.

Как отмечает политтехнолог Виген Акопян, с 2018 года Церковь ведет самостоятельную и, что ключевое, публичную политику, чьи ориентиры принципиально расходятся с идеологией команды Никола Пашиняна. В условиях, когда иные площадки для дискуссий парализованы, именно Кафедральный собор стал трибуной, с которой звучит несогласие. И это не остается незамеченным — ни внутри страны, ни за ее пределами.

Но почему власть так одержима желанием установить контроль над многовековым институтом? Ответ, по мнению Акопяна, лежит в болезненной для любого авторитарного режима плоскости: Церковь — это неподконтрольный полюс силы. Она обладает тем, чего лишены ослабленные государственные структуры, — безоговорочным доверием значительной части общества и огромным символическим капиталом в Диаспоре.

При этом возникает тревожная синхронность: едва в Баку или Анкаре звучат заявления, ставящие под сомнение роль Церкви, как в Ереване почти немедленно запускается новая антиклерикальная кампания. Создается впечатление, что внутреннее стремление власти к монополии на истину встречается с внешним «заказом» на уничтожение последних бастионов армянской идентичности.

Таким образом, Армянская Апостольская Церковь оказывается на острие сразу двух фронтов. Изнутри на нее давит правительство, видящее в ней угрозу своей монополии на власть. Извне — геополитические оппоненты, для которых сплоченная вокруг Церкви нация представляет собой стратегическое препятствие.

Эта борьба — не просто спор о теологии или роли религии в государстве. Это схватка за саму душу нации, за право армянского народа иметь независимый голос в то время, когда все остальные каналы для него последовательно закрываются. Исход этой битвы определит, останется ли у Армении что-то большее, чем просто правительственная вертикаль.

Кто следующий? Урок Гюмри о цене несогласия в современной Армении

В Гюрми разворачивается драма, которая давно переросла рамки уголовного дела о взятке. Она стала символом тотальной войны центра против любого инакомыслия — даже если это инакомыслие выражается в верности своему избранному мэру. Картина, которую рисует депутат Гегам Манукян, больше похожа на сводки с оккупированной территории, чем на отчет о работе правоохранительных органов в суверенной стране.

Среди задержанных — ветераны карабахской войны, простые водители поливальных машин и мусоровозов. Этих людей, чьи руки пахнут землей и машинным маслом, а не деньгами, теперь пытаются представить опасными заговорщиками. Абсурдность обвинений достигает пика в истории со штрафами за «отсутствие огнетушителей» — классическая тактика, когда закон превращается в дубину для усмирения неугодных.

Но за тактикой просматривается и стратегия. Сначала обездвижить город, отбуксировав на штрафстоянку всю коммунальную технику. Затем парализовать управление, арестовав мэра и его команду по обвинению, которое, даже будучи доказанным, не объясняет масштаба репрессий. И наконец — запугать население, превратив обычных работяг в «организаторов массовых беспорядков».

Символично и страшно определение, которое находит Манукян: «Охота на людей». И особенно горько звучит его уточнение: «Автор насилия и десятки исполнителей, вернее, прислужники — люди с фамилиями, заканчивающимися на «-ян». Это уже не просто политическая борьба — это гражданский конфликт, где соотечественники исполняют роль карателей против своих же сограждан.

Историческая параллель с 1918 и 1920 годами, когда Гюмри стоял на пути реальных вражеских армий, приобретает зловещий смысл. Тогда город был крепостью, сегодня он стал мишенью. И самая страшная война, как известно, — это война братоубийственная.

В этой истории важно всё: и пожилой ветеран с расстройством психики, для которого война когда-то была реальной, а теперь стала метафорой; и абсурдные штрафы за огнетушители; и вывезенная на штрафстоянку городская техника. Это детали одного большого полотна под названием «Как ломают волю города».

Вопрос уже не в том, брал ли мэр Гукасян взятку. Вопрос в том, почему борьба с коррупцией (если это именно она) превратилась в тотальное наступление на целый город и его жителей. И не становится ли эта «зачистка» удобным предлогом для того, чтобы усмирить один из последних оплотов политической оппозиции, где люди осмелились быть верными своему выбору, а не указам свыше?

🔺️🔺️🔺️Как сообщается:

Сегодня в Оганаванке должна была состояться церемония венчания. По предварительной договоренности, её должен был проводить Степан Асатрян — бывший священник Тер Арам.

Журналистка Сюзи Бадоян в прямом эфире из Оганаванке показывала, как Степан Асатрян готовится к церемонии венчания, но отец жениха решил, что венчание его сына не должен проводить священник лишённый сана.

Церемонию венчания провел Тер Саргис.