БОЛЬШОЙ ТРАНСФЕР

Обсуждение законопроекта о наказании за посещение «экстремистских» сайтов и использование VPN прозвучало в Телеграме ожидаемо остро. Российское сообщество понимает: технические ограничения — прямой инструмент перераспределения влияния в медиасфере. Если вслед за YouTube начнут «ломаться» сервера Телеграма, большинство авторов останутся без своих каналов и аудитории, ради которых были потрачены годы кропотливого труда.

Для государства такие меры решают два стратегических вопроса: резкий рост трафика в полностью контролируемых отечественных соцсетях и упорядочивание политического сегмента. Российские соцсети, которые принадлежат "кому надо", получат резкий рост притока трафика, рост продаж рекламы и активности, который позволит отчитаться на самый верх об успехах суверенитизации этого сектора. Больше никакой неконтролируемой критики власти, никаких требований наказать виновных в неудачных решениях — эта зона дискуссии быстро сужается. Весь политический сегмент Телеграма — это, по оценкам, 1–3 миллиона активных пользователей: те самые пресловутые «2% говна», на которых, по мнению Соловьёва, можно не обращать внимания.

Большинство этой аудитории либо перейдет в ВК и другие российские платформы, либо растворится в офлайне. Лишь небольшая часть станет искать обходные пути доступа к информации или решится на эмиграцию. Власти ведут процесс постепенной «варки лягушки»: ограничения вводятся поэтапно, чтобы минимизировать недовольство и дать обществу привыкнуть к новым реалиям.

Россия повторяет модель своих союзников. В КНДР интернет — привилегия элиты, для большинства граждан есть лишь квази-интернет, жестко наполненный пропагандой. Попытка обойти государственную систему ведет к тюремному сроку. В Иране до 70% внешних ресурсов заблокировано, соцсети и мессенджеры запрещены, а VPN и Starlink становятся ареной гонки между цензорами и пользователями. Саудовская Аравия — сплошная цифровая фильтрация: критика, ЛГБТ, правозащитники объявлены вне закона, общение под постоянным контролем. Китай довел цифровой тоталитаризм до максимума — полный реестр пользователей, ИИ-мониторинг, строгие наказания за обход "Великого файрвола".

Россия теперь просто доходит до уровня контроля, который давно реализован в ряде дружественных государств. Этот процесс не случаен и не спонтанен: формируется централизованная, административно управляемая инфраструктура, где любые независимые информационные потоки выдавливаются или ставятся под жёсткий надзор. Свобода обмена мнениями уходит в прошлое — каждое действие и слово отслеживается. В ближайшей перспективе интернет в России превращается из канала доступа к общемировой информации в инструмент управления массовым сознанием, полностью лишённый автономности и непредсказуемости альтернативных источников.

БОЛЬШОЙ ТРАНСФЕР | Подписаться

www.group-telegram.com/us/bigtransfer2024.com/26509

88.9K viewsJul 17 at 07:16

Обсуждение законопроекта о наказании за посещение «экстремистских» сайтов и использование VPN прозвучало в Телеграме ожидаемо остро. Российское сообщество понимает: технические ограничения — прямой инструмент перераспределения влияния в медиасфере. Если вслед за YouTube начнут «ломаться» сервера Телеграма, большинство авторов останутся без своих каналов и аудитории, ради которых были потрачены годы кропотливого труда.

Для государства такие меры решают два стратегических вопроса: резкий рост трафика в полностью контролируемых отечественных соцсетях и упорядочивание политического сегмента. Российские соцсети, которые принадлежат "кому надо", получат резкий рост притока трафика, рост продаж рекламы и активности, который позволит отчитаться на самый верх об успехах суверенитизации этого сектора. Больше никакой неконтролируемой критики власти, никаких требований наказать виновных в неудачных решениях — эта зона дискуссии быстро сужается. Весь политический сегмент Телеграма — это, по оценкам, 1–3 миллиона активных пользователей: те самые пресловутые «2% говна», на которых, по мнению Соловьёва, можно не обращать внимания.

Большинство этой аудитории либо перейдет в ВК и другие российские платформы, либо растворится в офлайне. Лишь небольшая часть станет искать обходные пути доступа к информации или решится на эмиграцию. Власти ведут процесс постепенной «варки лягушки»: ограничения вводятся поэтапно, чтобы минимизировать недовольство и дать обществу привыкнуть к новым реалиям.

Россия повторяет модель своих союзников. В КНДР интернет — привилегия элиты, для большинства граждан есть лишь квази-интернет, жестко наполненный пропагандой. Попытка обойти государственную систему ведет к тюремному сроку. В Иране до 70% внешних ресурсов заблокировано, соцсети и мессенджеры запрещены, а VPN и Starlink становятся ареной гонки между цензорами и пользователями. Саудовская Аравия — сплошная цифровая фильтрация: критика, ЛГБТ, правозащитники объявлены вне закона, общение под постоянным контролем. Китай довел цифровой тоталитаризм до максимума — полный реестр пользователей, ИИ-мониторинг, строгие наказания за обход "Великого файрвола".

Россия теперь просто доходит до уровня контроля, который давно реализован в ряде дружественных государств. Этот процесс не случаен и не спонтанен: формируется централизованная, административно управляемая инфраструктура, где любые независимые информационные потоки выдавливаются или ставятся под жёсткий надзор. Свобода обмена мнениями уходит в прошлое — каждое действие и слово отслеживается. В ближайшей перспективе интернет в России превращается из канала доступа к общемировой информации в инструмент управления массовым сознанием, полностью лишённый автономности и непредсказуемости альтернативных источников.

БОЛЬШОЙ ТРАНСФЕР | Подписаться

BY БОЛЬШОЙ ТРАНСФЕР