Notice: file_put_contents(): Write of 4808 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 16384 of 21192 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Борис Мышлявцев | Telegram Webview: boris975/6068 -
Военное сотрудничество Казахстана с Великобританией, о котором так много сетевого шума, для казахстанского истеблишмента — это, прежде всего, прагматичный и меркантильный шаг.
Да, известно, что стороны подписали План военного сотрудничества между Министерством обороны Республики Казахстан и Министерством обороны Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии на 2025–2026 годы» (Основные направления соглашения — миротворческая, языковая подготовка и обучение казахстанских военнослужащих в высших военно-учебных заведениях Великобритании.)
Но для Казахстана это не стратегический выбор, не идеологический поворот, а возможность получить доступ к современным технологиям, обучению и повышению квалификации — желательно без лишних обязательств. В глазах казахстанских силовиков и чиновников это не союз, а сервис. И сам подход к подобным партнёрствам всегда был унаследован от советской школы выживания: «взять всё полезное, не попадая в зависимость».
Ожидать же, что казахи будут воевать за британские интересы, — это не просто наивность. Это непонимание самой природы казахской политической культуры. Казахи исторически не были инструментом чужих империй. Даже когда они были частью другого государства — будь то Цинская империя, Российская империя или СССР — они сохраняли дистанцию, внутреннюю автономию и склонность к пассивному сопротивлению, если чувствовали, что речь идёт не об их интересах. Верность казахов всегда была адресной — не флагу, а понятию чести, долгу, слову, данной клятве.
Советское наследие, конечно, оставило свой след: миллионы казахов прошли армейскую службу, участвовали в войнах — от Берлина до Кабула. Но это происходило в рамках имперской мобилизации, в условиях общего контекста, где государство было единым и не допускало альтернатив. Сегодняшний Казахстан — это уже не та система. Это суверенное государство с тонко нащупанной гранью: сотрудничать — да. Участвовать в чужих конфликтах — нет.
Поэтому даже при самом глубоком военном партнёрстве с Западом, при совместных учениях, командных обменах, высоких визитах и стратегических документах, казахстанское руководство будет до последнего избегать любого намёка на вовлечённость в реальную борьбу за чужие интересы. Тем более — в геополитических играх бывшей метрополии, пусть и западной. В отличие от стран Балтии или Польши, Казахстан не стремится быть форпостом ни Запада, ни Востока. Его стратегия — многовекторность, которая на деле означает упрямое лавирование.
Казахский национальный характер в этом вопросе глубоко прагматичен: казахи могут быть гостеприимными, вежливыми, заинтересованными в передовых практиках. Но наивных среди них не так уж много. Они чуют чужую игру, чужой интерес и слишком хорошо знают цену словам о «демократии», «партнёрстве» и «общих ценностях». Поэтому обучение — да. Совместные программы — пожалуйста. Но всерьёз рассчитывать, что казахский солдат пойдёт на бойню за Белый дом или Даунинг-стрит — это не понимать, как устроена Степь.
Казахстан — это не Четвёртый рейх и не союзник США по НАТО. Это наследник Степной дипломатии, где каждый шаг просчитывается не в категориях идеологии, а в категориях выживания, чести и баланса. И в этом смысле у казахской политической культуры куда больше здравого смысла, чем у некоторых ястребов, готовых участвовать в любой войне в обмен на объятия.
Военное сотрудничество Казахстана с Великобританией, о котором так много сетевого шума, для казахстанского истеблишмента — это, прежде всего, прагматичный и меркантильный шаг.
Да, известно, что стороны подписали План военного сотрудничества между Министерством обороны Республики Казахстан и Министерством обороны Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии на 2025–2026 годы» (Основные направления соглашения — миротворческая, языковая подготовка и обучение казахстанских военнослужащих в высших военно-учебных заведениях Великобритании.)
Но для Казахстана это не стратегический выбор, не идеологический поворот, а возможность получить доступ к современным технологиям, обучению и повышению квалификации — желательно без лишних обязательств. В глазах казахстанских силовиков и чиновников это не союз, а сервис. И сам подход к подобным партнёрствам всегда был унаследован от советской школы выживания: «взять всё полезное, не попадая в зависимость».
Ожидать же, что казахи будут воевать за британские интересы, — это не просто наивность. Это непонимание самой природы казахской политической культуры. Казахи исторически не были инструментом чужих империй. Даже когда они были частью другого государства — будь то Цинская империя, Российская империя или СССР — они сохраняли дистанцию, внутреннюю автономию и склонность к пассивному сопротивлению, если чувствовали, что речь идёт не об их интересах. Верность казахов всегда была адресной — не флагу, а понятию чести, долгу, слову, данной клятве.
Советское наследие, конечно, оставило свой след: миллионы казахов прошли армейскую службу, участвовали в войнах — от Берлина до Кабула. Но это происходило в рамках имперской мобилизации, в условиях общего контекста, где государство было единым и не допускало альтернатив. Сегодняшний Казахстан — это уже не та система. Это суверенное государство с тонко нащупанной гранью: сотрудничать — да. Участвовать в чужих конфликтах — нет.
Поэтому даже при самом глубоком военном партнёрстве с Западом, при совместных учениях, командных обменах, высоких визитах и стратегических документах, казахстанское руководство будет до последнего избегать любого намёка на вовлечённость в реальную борьбу за чужие интересы. Тем более — в геополитических играх бывшей метрополии, пусть и западной. В отличие от стран Балтии или Польши, Казахстан не стремится быть форпостом ни Запада, ни Востока. Его стратегия — многовекторность, которая на деле означает упрямое лавирование.
Казахский национальный характер в этом вопросе глубоко прагматичен: казахи могут быть гостеприимными, вежливыми, заинтересованными в передовых практиках. Но наивных среди них не так уж много. Они чуют чужую игру, чужой интерес и слишком хорошо знают цену словам о «демократии», «партнёрстве» и «общих ценностях». Поэтому обучение — да. Совместные программы — пожалуйста. Но всерьёз рассчитывать, что казахский солдат пойдёт на бойню за Белый дом или Даунинг-стрит — это не понимать, как устроена Степь.
Казахстан — это не Четвёртый рейх и не союзник США по НАТО. Это наследник Степной дипломатии, где каждый шаг просчитывается не в категориях идеологии, а в категориях выживания, чести и баланса. И в этом смысле у казахской политической культуры куда больше здравого смысла, чем у некоторых ястребов, готовых участвовать в любой войне в обмен на объятия.
BY Борис Мышлявцев
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government.
from us
