Книга «Русский киберпанк» Андрея Захарова готова и вы уже можете оформить на нее предзаказ!

Очень продуктивный месяц для нас: вчера «Эхо Книги» объявили предзаказ на книгу Андрея Захарова «Русский киберпанк», которую мы помогали делать. Она о пробиве, прослушке от ФСБ и СОРМе, московской системе слежки, «Глазе Бога» и «Химере», Дурове и Христо Грозеве, телефонных мошенниках, Чебурнете и том, как мы все сопротивляемся «цифровому ГУЛАГу».

Отгрузку обещают начать через месяц. Электронная книга тоже будет, но позже.

Если вы живете в одном из центров эмиграции, то заказать книгу можно по этой ссылке. Для остальных есть вот такая возможность

Как пишет сам Андрей Захаров, эта книга не состоялась бы без помощи StraightForward. Мы некоммерческая инициатива с небольшой командой и чтобы мы могли делать больше таких важных и крутых книг, нам очень нужна ваша поддержка. Можно задонатить нам, а можно, например, подписаться на нашу рассылку или рассказать о нас друзьям. Спасибо!

Открылся предзаказ одной из наших книг на английском языке⚡️😎🤯

Это книга Александры Прокопенко о российских элитах и войне в Украине. Ее выпускает издательство Hurst, чему мы очень рады.

Александра Прокопенко знает образ мысли российских элит изнутри — много лет она работала корреспондентом кремлевского пула, а также была советником первого зампреда российского Центрального банка. Так что ей есть что рассказать.

Заказывайте книгу и рассказывайте о ней своим англоязычным друзьям!
Вот ссылка

Книгу Ксении Лученко об РПЦ в современной России теперь можно купить в электронной версии, обратите внимание 👇

Вышла электронная версия книги "Благими намерениями. Русская церковь и власть от Горбачева до Путина"

1️⃣ на платформе 24 place — агрегаторе русскоязычных неподцензурных книг, выпущенных за пределами РФ (а скоро там будет и возможность легально смотреть фильмы)

2️⃣ Рублевыми картами по той же цене ее можно купить на сайте "Просто книги"

В течение шести месяцев после назначения Мединского на пост председателя Союз писателей России:

a) получил контроль над издательством «Художественная литература» — одним из крупнейших советских издательств, к 2020-м годам почти прекратившим существование, — чтобы выпускать и продвигать «патриотическую» литературу;

b) увеличил свой бюджет в семь раз — до примерно 3,6 миллиона евро на следующий год;

c) собрал внушительный портфель недвижимости, ранее принадлежавшей Союзу писателей СССР;

d) начал продвигать государственную повестку всеми возможными средствами.

Стоит напомнить, что в советское время, к которому Мединский так часто апеллирует, эта организация обладала колоссальной властью над литературой: она буквально могла разрешать или запрещать публикацию определённых авторов и тем. Новая версия Союза, похоже, создаётся для выполнения аналогичной роли.

В новом выпуске рассылки Paperсuts рассказываем о Владимире Мединском и его роли в цензуре литературы в России. Читайте по ссылке

Книжная цензура в России в октябре

Продуктивный месяц для цензоров. Собирали этот дайджест дольше обычного:

◼ Прокуратура потребовала признать книгу бывшего депутата петербургского Заксобрания Бориса Вишневского «Хроники возрожденного Арканара» экстремистским материалом.

«Автор представляет Россию как фашизирующееся государство, описывает страну как “империю лицемерия”, “третий мир” <…> Статьи объединены позицией автора и общим смысловым посылом — показать несостоятельность действующей власти», — говорится в выводах экспертов

◼ Историка русской кухни Павла Сюткина задержали, а затем отправили в СИЗО за «фейки» об армии. Сюткин последовательно и публично выступал против войны в Украине, продолжая жить и работать в России. Провластные активисты регулярно писали на него доносы. Позже Сюткина также внесли в список «террористов и экстремистов».

◼ Дмитрия Быкова заочно приговорили к семи годам колонии по делу о «фейках» об армии и уклонении от обязанностей «иноагента».

◼ Борису Акунину заочно предъявили обвинение по новому делу о неисполнении обязанностей «иноагента».

◼ Юристы, управляющие авторскими правами Бориса Пастернака, не разрешили литературоведу Александру Архангельскому из-за «иноагентского» статуса включить произведения поэта в готовящийся сборник стихов. Но история закончилась хорошо — подключились наследники Пастернака и все-таки разрешили Архангельскому использовать стихи.

Архангельский рассказал, что месяцем ранее похожий отказ он получил от «некоего госмузея», когда хотел использовать на обложке книги портрет Пушкина авторства Ореста Кипренского. В письме за подписью замдиректора по безопасности говорилось, что из-за статуса «иноагента» размещение изображения «считается нецелесообразным».

◼ Издательство Ad Marginem оштрафовали на 800 тысяч рублей по делу об «ЛГБТ-пропаганде» из-за книги Оливии Лэнг «Тело каждого».

◼ Издательство АСТ вырезало из книги итальянского писателя Паоло Нори об Ахматовой упоминания войны, «Дождя» и интереса 16‑летнего Путина к КГБ.

◼ Также Издательство АСТ отцензурировало роман Жасмин Мас «Кровь Геркулеса», закрасив упоминания ЛГБТ-отношений.

◼ Роскомнадзор потребовал от берлинского интернет-магазина литературы на русском языке «Муравей» убрать из продажи книгу американского журналиста Саймона Шустера о Зеленском.

◼ «Литрес Самиздат» выпустил для своих авторов инструкцию, как писать про секс, однополые отношения и чайлдфри так, чтобы не нарушать российские законы.

◼ Книжный фестиваль в «ГЭС-2» из-за доносов отказался от выступлений нескольких писателей. Из анонса событий фестиваля пропали упоминания Майи Кучерской, Ольги Седаковой, Ирины Прохоровой, Михаила Айзенберга, Ольги Птицевой, Сергея Шаргунова, Германа Лукомникова, Павла Пепперштейна, Евы Меркачевой.

◼ Издательство Individuum выгнали с ярмарки в «ГЭС-2» за час до ее открытия без объяснения причин.

«Ровно за час до старта ярмарки в „ГЭС-2“ организаторы попросили нас срочно убрать все вещи со стенда. Наши уточняющие вопросы устроителям так и остались без ответа, впрочем, сама ярмарка при этом состоится — правда, без нас» — говорится в телеграм-канале издательства.

◼ В Москве владельца онлайн-магазина оштрафовали из-за продажи аудиокниг Дмитрия Глуховского без упоминания статуса «иноагента».

◼ В список «иноагентов» внесли поэта и филолога Полину Барскову и журналистку Ирину Новик, которая написала книгу «Я — дезертир» c историями людей, отказавшимися участвовать в российско-украинской войне.

◼ Наших авторок Сашу Казанцеву и Ксению Лученко внесли в перечень «террористов и экстремистов»

#книжнаяцензура

📸: Topher Macdonald

Мы боремся с цензурой — помогаем сделать и издать книги, которые нельзя выпустить в России. Сейчас цензура как никогда сильна. Поддержите нас, чтобы мы могли продолжать нашу работу. Спасибо!

Феликс Сандалов про ярмарку в «ГЭС-2»:

Вот таким грузом-200 в целлофановом мешке встретил стенд Individuum сотрудников издательства — за час до открытия книжной ярмарки в ГЭС-2. В тени гигантского совка с мероприятия попросили несколько компаний — Individuum не единственные, кому запретили участвовать из туманных соображений «безопасности»: книги НЛО, «Самоката», «Полыни», «Компас-гида» тоже не добрались до читателей.

За коллег по цеху надо вставать горой, а за Individuum так я и вообще порешать могу, поэтому хотелось бы отметить, чем этот случай отличается от других подобных «отмен».

Первыми на авторов и издательства, заявленные в программе, напали в телеграм-каналах озабоченные поиском предателей «мракоборцы», как им хочется себя называть (я предпочитаю более точное определение — «говноеды»).

Был ли после этого звонок в дирекцию ГЭС?

Борис Куприянов в колонке на «Горьком» по тому же поводу пишет, что «чаще всего власть — ни правоохранительные органы, ни местные чиновники — в этих “разборках” не участвует», видимо, подразумевая самодеятельность на местах. Не соглашусь с уважаемым Борисом: власть, разумеется, участвует — хотя бы на уровне запутанного свода законов о разрешенных и запрещенных мыслях, висящего, как Дамоклов меч, над организаторами; да и «разборке» в этой цитате я бы тоже предпочел другое слово — «погром».

Никакого внятного объяснения произошедшего ни участникам, ни посетителям не предоставили.

Придумал и провел «Книжный фестиваль» в ГЭС-2 литературный критик Сергей Сдобнов. Фонд V-A-C, по словам знакомых, работающих там, только предоставил площадку — и не был в курсе решения отозвать приглашения у издателей. Правда ли это? Я не знаю, но было бы здорово, если бы Сергей снизошел до объяснения, что же случилось — я видел у него только бравурные сторис о том, какой чудесный фестиваль он устроил.

Учитывая, что состоялся «Книжный фестиваль» с третьей попытки, я могу только недоумевать, как так можно не представлять заранее, кого ты зовешь, — и затем так провалить весь damage management.

Борис справедливо пишет, что речь не только про прямое извинение, но еще и про компенсацию ущерба, который понесли издательства от недальновидности менеджмента фестиваля, — но понятно, что это уже из области фантастики.

Что не должно становиться сай-фаем, так это издательская солидарность: на месте «Самоката» или НЛО может оказаться буквально кто угодно, и не надо уходить в многозначительное пальпирование первопричин — мол, так-то нельзя, но этих же за дело. Я вот не знаю, за что могут быть претензии, например, к «Компас-гиду» у блюстителей нравственности — и знать этого не желаю: задаваться такими вопросами — проявлять неуважение к себе и к другим.

В конце концов, это книжные фестивали нуждаются в издательствах и писателях, а не наоборот. Ну и да, брезгуйте конформистами — они вас подставят и сами не заметят.

Поговорили с Дмитрием Дурневым о его новой книге о Донбассе «Дом на линии огня»!

Книга рассказывает о жизни региона в XXI веке и ее уже можно купить в «Магазе» «Медузы».

— Для многих удивителен сам факт, что кто-то мог работать независимым журналистом в «ДНР» почти до начала полномасштабной войны (Дурнева перестали пускать в регион в 2020 году) — расскажите, как вам это вообще удавалось? Насколько это было опасно — и было ли такое, что вам угрожали репрессии?

В Донецке мой дом, и я там жил, местами как та лягушка в нагреваемой на костре кастрюле — все в более теплеющей воде, вроде неуютно, но еще терпимо. Примерно до 2018 года паспорт с донецкой пропиской и машина с донецкими номерами были таким защитным камуфляжем, пропуском на блокпостах. Я к тому же работал в большой типографии, в которой на правах франшизы выпускался «Московский комсомолец в Донбассе». Я также писал для большого МК и Павел Гусев (главный редактор и владелец МК) несколько раз вмешивался, когда мое имя всплывало в списках на арест. Это были обычные рандомные наезды по надуманным поводам.

С годами, то, что я жив тоже стало защитой — в «ДНР» никто не уверен в своем завтрашнем дне, все могут присесть в любой момент, в донецком СИЗО даже был этаж, который полушутя называли «министерским». В этих условиях журналист, который пишет где-то в большом мире и до сих пор живой, представлялся каким-то непростым человеком, с которым лучше лишний раз не связываться.

— Кто среди героев книги для вас самый дорогой и близкий? Можете рассказать об этом человеке/людях совсем коротко

Я, конечно, многих помню и люблю, но большинство из этих людей и сейчас нельзя упоминать. В книге я пишу о своем друге украинском адвокате Виталии Петровиче Омельченко, он умер год назад и ему уже ничего не повредит. Виталик был беcстрашный, про таких говорят: живет как последний раз. Он очень многим помог — возил передачи украинским заложникам в колонии, выступал в «судах ДНР» с обескураживающими фактами и аргументами.

Помню, он участвовал в деле расстрельной команды одного из батальонов «ДНР» — в 2014 году они по приказу командира россиянина расстреляли якобы шпиона, снайпера из соседней роты. Командир благополучно уехал в Россию, а эту расстрельную пятерку по заявлению родственников убитого взяли, посадили в СИЗО и начали судить за убийство.

Из доказательств у «суда» было только мертвое тело — его достали из илистой ямы на их бывших позициях и чтоб сильно не копаться взяли труп сверху (тогда, «до войны», у нас много кого расстреливали). И вот Виталий Омельченко поехал в родной для убитого Красноармейск (сейчас это несчастный Покровск) и в военкомате получил личное дело этого бойца, сделал нотариально заверенную копию и предьявил ее в «суд ДНР». Оказалось, главное доказательство суда, труп, был на 12 сантиметров короче реального убитого! Озадаченный суд прервался месяцев на восемь.

— Поделитесь, что было самым сложным в написании книги

Редактор Александр Горбачев объяснял, что мы пишем для европейского читателя, который не знает контекста и при этом не может читать слишком длинные тексты. Я старался соответствовать требованиям — все пояснял, писал короче. Но в итоге одна глава у меня выходила страниц на 35. А он уже возвращал мне стройный текст страниц на 17-18. И так 19 с небольшим раз. Большое ему спасибо за помощь.

Книга сделана при поддержке Dialogbüro Vienna.

Чтобы мы делали больше важных книг, можно поддержать нас по ссылке — у нас небольшая команда и любая помощь очень важна. Спасибо!

«Слышь, ты? Просыпайся, твои бабы у нас. Приходи — будем разговаривать!». В шесть утра такой звонок способен напрячь где угодно, а уж тем более — в Донецке 22 мая 2014 года. Под «моими бабами», правда, имелась в виду совсем не семья, а рабочий коллектив — женщины, которые с четырех утра в сортировочном цехе типографии разбирали отпечатанное за ночь.

Каждую неделю мы раздавали заказы, развозили упаковки своих и чужих газет на оптовые и розничные точки в Донецкой и Луганской областях. Накануне мы передали распространителям тираж газеты Независимого профсоюза шахтеров Донбасса «По-горняцки», и коммерческие (это важно) распространители повезли пачки своим людям в Макеевку. Там на них и напали боевики с оружием, посадили к себе в машину и отвезли обратно в Донецк на шестой этаж захваченной облгосадминистрации, в отдел, который захватчики мило назвали «НКВД» — там обычно пытали украинцев. <...>

Теперь пришла моя очередь знакомиться с «НКВД»: захватив распространителей, боевики явились и в типографию. Женщинам, которых они взяли в заложники, я показался вполне подходящей фигурой для переговоров: во-первых, работал главным редактором «МК-Донбасс», во-вторых, профсоюзный заказ пришел через меня. Мне было как-то жутко — такое противное ощущение слабого пресса, чувство собственной телесной уязвимости перед встречей с гопниками, которые точно будут бить. Я встал с кровати, медленно оделся и вышел из подъезда — до типографии от съемной квартиры было всего метров двести. Шагов через пятьдесят я зачем-то — все еще было шесть утра — отправил СМС Андрею Алеше, владельцу компании DMS, заметному донецкому предпринимателю, который когда-то собирался стать депутатом Верховной Рады и звал меня возглавлять свой предвыборный штаб. <...>

Андрей мгновенно перезвонил: «Они тебя уже взяли? Нет? Стой на месте! Отбивать тебя будет еще дороже!» Следом мне позвонил человек из службы безопасности Андрея: «Дима, не входи туда, пожалуйста! Андрей дал команду ехать с оружием тебя отбивать! Нам нельзя светиться сегодня! Сколько людей у тебя взяли? Подожди, все порешаем!»

И закрутилось! День был длинным, мне звонили и пытались помочь все — мэр Донецка, губернатор Донецкой области, дошло даже до народного депутата Николая Левченко.

Выяснилось, что в распоряжении мэра Донецка еще есть группа быстрого реагирования милиции из четырех человек с автоматами. Когда они приехали в типографию, захватчики спрятали оружие и отстали от женщин. К 11 часам явился «командир батальона „Восток“» Александр Ходаковский и начал бить морду захватчикам прямо во дворе — это подавалось как борьба с мародерами, которые попытались отжать работающее предприятие.

<...>

После мордобоя захватчики пропали, но распространители из партнерской фирмы еще оставались на шестом этаже облгосадминистрации. К четырем часам дня их выпустили — побитых, но живых. Выяснилось, что оптовиков взяли в момент передачи груза с машины на землю, били и спрашивали: откуда украинская газета, из какой типографии, в каком месте получали тираж? Так, по цепочке, дошли до сортировочного цеха и меня.

У каждого в Донецке был свой рубеж мира и войны. Мой случился тогда, в конце мая 2014 года. Пока меня хаотично искали по городу, моих детей вывезли на квартиру к их родному дяде, а потом они с мамой отправились во Львов.

Как журналист из Донбасса Дмитрий Дурнев впервые столкнулся с войной — публикуем отрывок из его новой книги, в которой он рассказывает, как жил регион с 2014 года и каково это было работать там журналистом.

Книгу можно купить в «Магазе» «Медузы» (в том числе в электронном виде). А поддержать наш проект, который помог этой книге состояться, — по ссылке

Историк Илья Венявкин рекомендует пять книг, посвященных исследованию идеологий

Список опубликовала «Медуза», в издательстве которой у Венявкина вышла книга «Храм войны» о том, как в России сформировалась и распространилась «религия войны». Мы приводим комментарии Венявкина с сокращениями, целиком читайте их по ссылке.

🔸Юрий Лотман, «Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)»

Наверное, с этой книги для меня, как и для многих моих ровесников, началось увлечение историей, филологией и культурой. Лотман поразил меня, показав, что даже самые обычные человеческие поступки могут требовать многослойного культурного анализа. За жестом, интонацией или манерой держаться он умел увидеть целый мир идей и идеологически обусловленных выборов.

🔸Андрей Зорин, «Кормя двуглавого орла… Литература и государственная идеология в России в последней трети XVIII — первой трети XIX века»

Зорин писал о XVIII веке, но его анализ звучит пугающе современно, потому что он вскрывает механизм, позволяющий превратить утопию в насилие. Зорин объясняет, как поэтический и религиозный язык подменяет реальность, превращая агрессию в восстановление справедливости, а экспансию — в исполнение исторического долга.

🔸Йохен Хелльбек, «Революция от первого лица: дневники сталинской эпохи»

Книга Хелльбека — поразительное исследование того, как советская идеология проникала в человеческие души. Она показывает, что сталинская эпоха не только подавляла, но и порождала новые формы самосознания: миллионы людей учились смотреть на себя глазами государства

🔸Arlie Russell Hochschild, «Stolen Pride: Loss, Shame, and the Rise of the Right»

Когда я читал эту книгу, то с интересом следил за тем, как идеи и чувства — стыд, гордость, вера в справедливость — формируют поведение людей в обществе совершенно отличном от российского и советского. Хохшильд, известная социолог из Калифорнии, отправляется в Пайквилл, маленький шахтерский городок в Кентукки, чтобы понять, почему его жители, потерявшие работу и стабильность, с такой страстью поддерживают политику Трампа, которая, кажется, делает их еще беднее.

🔸Дуглас Стоун, Шейла Хин, Брюс Паттон, «Неудобные разговоры. Как общаться на невыносимо трудные темы»

Эта книга выделяется среди остальных не только содержанием, но и жанром: это практическое руководство, написанное ведущими экспертами Гарвардского проекта по переговорам. После Лотмана, Зорина, Хелльбека и Хохшильд книга Хин, Стоуна и Паттона кажется почти утилитарной — она не о больших идеях, мифах и идеологиях, а о том, как вести разговор с живым человеком, когда все идет наперекосяк. Но именно в этой практичности скрыта ее глубина.

Книга Ильи Венявкина не вышла бы без поддержки нашего проекта. Мы помогали с ее редактурой, фактчеком и поиском издателей. Мы хотим делать еще больше таких важных книг, объясняющих Россию. Чтобы это получилось — поддержите нас по ссылке. Спасибо!