Сингапурский компромисс в ООН
Интересные события происходят на полях переговоров в ООН по информационной безопасности. Россия — впервые с 1998 года! — не внесла в Первый комитет Генассамблеи проект резолюции на эту тему. Собственно, переговоры и начались с первой российской резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». И на протяжении 25 лет Россия каждый год вносила по этому пункту повестки дня Генассамблеи проекты резолюций, которые всегда принимались, иногда консенсусом, иногда вопреки сопротивлению США и союзников, а один раз, в 2021, даже совместно с США. Почему же в этот раз отдельного проекта нет?
Дело в том, что единственный проект резолюции по информационной безопасности (см. изображения) в этом году внёс Сингапур как председатель Рабочей группы открытого состава (РГОС) с тем условием, что другие страны не вносят свои проекты по этому пункту повестки дня.
Такой мораторий введён в связи с тем, что в РГОС наметился раскол по поводу будущего формата переговоров. Западная коалиция выступает за создание после завершения РГОС в следующем году нового постоянного формата — Программы действий по поощрению ответственного поведения государств в киберпространстве. Россия, несколько лет критиковавшая идею Программы действий, в прошлом году предложила после завершения работы нынешней РГОС созвать ещё одну рабочую группу открытого состава, но на этот раз бессрочную. Про различие этих подходов я уже писал чуть подробнее, но в процедурном плане расхождение проявилось в том, что в 2022 и 2023 годах в Генассамблее принимали одновременно две резолюции, российскую и западную, по информационной безопасности. Это могло привести к запуску двух параллельных и во многом дублирующих друг друга переговорных форматов, как уже было в 2019-2021 годах. Большинству стран это не нужно, не у всех есть ресурсы и на полноценное участие в одном.
Постпред Сингапура при ООН и председатель РГОС Бурхан Гафур пытается (и пока вполне успешно) привести участников РГОС к компромиссному решению. На последней сессии РГОС летом он предложил вместо новую нейтральную формулировку для обозначения будущего формата переговоров: Открытый прикладной постоянный механизм по безопасности ИКТ в контексте международной безопасности (Open-Ended Action-Oriented Permanent Mechanism on ICT Security in the context of international security). Участники РГОС согласились с этим вариантом и в качестве приложения к ежегодному докладу РГОС утвердили его основные параметры.
Именно этот формат (точнее, не формат, а его контуры) зафиксирован в сингапурской резолюции (см. пункт a) параграфа 2). Разумеется, этот компромиссный вариант работает только при условии, что государства не выдвигают одновременно свои собственные предложения. Поэтому даже Россия на этот раз беспрецедентным образом решила не вносить свой проект.
Сработает ли сингапурский компромисс, мы увидим в течение года, когда будет завершаться работа действующей РГОС. За разными названиями форматов кроются более глубокие разногласия по поводу мандата будущих переговоров, и, естественно, сторонники разных подходов продолжают борьбу именно за своё видение.
Интересные события происходят на полях переговоров в ООН по информационной безопасности. Россия — впервые с 1998 года! — не внесла в Первый комитет Генассамблеи проект резолюции на эту тему. Собственно, переговоры и начались с первой российской резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». И на протяжении 25 лет Россия каждый год вносила по этому пункту повестки дня Генассамблеи проекты резолюций, которые всегда принимались, иногда консенсусом, иногда вопреки сопротивлению США и союзников, а один раз, в 2021, даже совместно с США. Почему же в этот раз отдельного проекта нет?
Дело в том, что единственный проект резолюции по информационной безопасности (см. изображения) в этом году внёс Сингапур как председатель Рабочей группы открытого состава (РГОС) с тем условием, что другие страны не вносят свои проекты по этому пункту повестки дня.
Такой мораторий введён в связи с тем, что в РГОС наметился раскол по поводу будущего формата переговоров. Западная коалиция выступает за создание после завершения РГОС в следующем году нового постоянного формата — Программы действий по поощрению ответственного поведения государств в киберпространстве. Россия, несколько лет критиковавшая идею Программы действий, в прошлом году предложила после завершения работы нынешней РГОС созвать ещё одну рабочую группу открытого состава, но на этот раз бессрочную. Про различие этих подходов я уже писал чуть подробнее, но в процедурном плане расхождение проявилось в том, что в 2022 и 2023 годах в Генассамблее принимали одновременно две резолюции, российскую и западную, по информационной безопасности. Это могло привести к запуску двух параллельных и во многом дублирующих друг друга переговорных форматов, как уже было в 2019-2021 годах. Большинству стран это не нужно, не у всех есть ресурсы и на полноценное участие в одном.
Постпред Сингапура при ООН и председатель РГОС Бурхан Гафур пытается (и пока вполне успешно) привести участников РГОС к компромиссному решению. На последней сессии РГОС летом он предложил вместо новую нейтральную формулировку для обозначения будущего формата переговоров: Открытый прикладной постоянный механизм по безопасности ИКТ в контексте международной безопасности (Open-Ended Action-Oriented Permanent Mechanism on ICT Security in the context of international security). Участники РГОС согласились с этим вариантом и в качестве приложения к ежегодному докладу РГОС утвердили его основные параметры.
Именно этот формат (точнее, не формат, а его контуры) зафиксирован в сингапурской резолюции (см. пункт a) параграфа 2). Разумеется, этот компромиссный вариант работает только при условии, что государства не выдвигают одновременно свои собственные предложения. Поэтому даже Россия на этот раз беспрецедентным образом решила не вносить свой проект.
Сработает ли сингапурский компромисс, мы увидим в течение года, когда будет завершаться работа действующей РГОС. За разными названиями форматов кроются более глубокие разногласия по поводу мандата будущих переговоров, и, естественно, сторонники разных подходов продолжают борьбу именно за своё видение.
👍5👀3❤1
group-telegram.com/cyberguerre/2497
Create:
Last Update:
Last Update:
Сингапурский компромисс в ООН
Интересные события происходят на полях переговоров в ООН по информационной безопасности. Россия — впервые с 1998 года! — не внесла в Первый комитет Генассамблеи проект резолюции на эту тему. Собственно, переговоры и начались с первой российской резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». И на протяжении 25 лет Россия каждый год вносила по этому пункту повестки дня Генассамблеи проекты резолюций, которые всегда принимались, иногда консенсусом, иногда вопреки сопротивлению США и союзников, а один раз, в 2021, даже совместно с США. Почему же в этот раз отдельного проекта нет?
Дело в том, что единственный проект резолюции по информационной безопасности (см. изображения) в этом году внёс Сингапур как председатель Рабочей группы открытого состава (РГОС) с тем условием, что другие страны не вносят свои проекты по этому пункту повестки дня.
Такой мораторий введён в связи с тем, что в РГОС наметился раскол по поводу будущего формата переговоров. Западная коалиция выступает за создание после завершения РГОС в следующем году нового постоянного формата — Программы действий по поощрению ответственного поведения государств в киберпространстве. Россия, несколько лет критиковавшая идею Программы действий, в прошлом году предложила после завершения работы нынешней РГОС созвать ещё одну рабочую группу открытого состава, но на этот раз бессрочную. Про различие этих подходов я уже писал чуть подробнее, но в процедурном плане расхождение проявилось в том, что в 2022 и 2023 годах в Генассамблее принимали одновременно две резолюции, российскую и западную, по информационной безопасности. Это могло привести к запуску двух параллельных и во многом дублирующих друг друга переговорных форматов, как уже было в 2019-2021 годах. Большинству стран это не нужно, не у всех есть ресурсы и на полноценное участие в одном.
Постпред Сингапура при ООН и председатель РГОС Бурхан Гафур пытается (и пока вполне успешно) привести участников РГОС к компромиссному решению. На последней сессии РГОС летом он предложил вместо новую нейтральную формулировку для обозначения будущего формата переговоров: Открытый прикладной постоянный механизм по безопасности ИКТ в контексте международной безопасности (Open-Ended Action-Oriented Permanent Mechanism on ICT Security in the context of international security). Участники РГОС согласились с этим вариантом и в качестве приложения к ежегодному докладу РГОС утвердили его основные параметры.
Именно этот формат (точнее, не формат, а его контуры) зафиксирован в сингапурской резолюции (см. пункт a) параграфа 2). Разумеется, этот компромиссный вариант работает только при условии, что государства не выдвигают одновременно свои собственные предложения. Поэтому даже Россия на этот раз беспрецедентным образом решила не вносить свой проект.
Сработает ли сингапурский компромисс, мы увидим в течение года, когда будет завершаться работа действующей РГОС. За разными названиями форматов кроются более глубокие разногласия по поводу мандата будущих переговоров, и, естественно, сторонники разных подходов продолжают борьбу именно за своё видение.
Интересные события происходят на полях переговоров в ООН по информационной безопасности. Россия — впервые с 1998 года! — не внесла в Первый комитет Генассамблеи проект резолюции на эту тему. Собственно, переговоры и начались с первой российской резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». И на протяжении 25 лет Россия каждый год вносила по этому пункту повестки дня Генассамблеи проекты резолюций, которые всегда принимались, иногда консенсусом, иногда вопреки сопротивлению США и союзников, а один раз, в 2021, даже совместно с США. Почему же в этот раз отдельного проекта нет?
Дело в том, что единственный проект резолюции по информационной безопасности (см. изображения) в этом году внёс Сингапур как председатель Рабочей группы открытого состава (РГОС) с тем условием, что другие страны не вносят свои проекты по этому пункту повестки дня.
Такой мораторий введён в связи с тем, что в РГОС наметился раскол по поводу будущего формата переговоров. Западная коалиция выступает за создание после завершения РГОС в следующем году нового постоянного формата — Программы действий по поощрению ответственного поведения государств в киберпространстве. Россия, несколько лет критиковавшая идею Программы действий, в прошлом году предложила после завершения работы нынешней РГОС созвать ещё одну рабочую группу открытого состава, но на этот раз бессрочную. Про различие этих подходов я уже писал чуть подробнее, но в процедурном плане расхождение проявилось в том, что в 2022 и 2023 годах в Генассамблее принимали одновременно две резолюции, российскую и западную, по информационной безопасности. Это могло привести к запуску двух параллельных и во многом дублирующих друг друга переговорных форматов, как уже было в 2019-2021 годах. Большинству стран это не нужно, не у всех есть ресурсы и на полноценное участие в одном.
Постпред Сингапура при ООН и председатель РГОС Бурхан Гафур пытается (и пока вполне успешно) привести участников РГОС к компромиссному решению. На последней сессии РГОС летом он предложил вместо новую нейтральную формулировку для обозначения будущего формата переговоров: Открытый прикладной постоянный механизм по безопасности ИКТ в контексте международной безопасности (Open-Ended Action-Oriented Permanent Mechanism on ICT Security in the context of international security). Участники РГОС согласились с этим вариантом и в качестве приложения к ежегодному докладу РГОС утвердили его основные параметры.
Именно этот формат (точнее, не формат, а его контуры) зафиксирован в сингапурской резолюции (см. пункт a) параграфа 2). Разумеется, этот компромиссный вариант работает только при условии, что государства не выдвигают одновременно свои собственные предложения. Поэтому даже Россия на этот раз беспрецедентным образом решила не вносить свой проект.
Сработает ли сингапурский компромисс, мы увидим в течение года, когда будет завершаться работа действующей РГОС. За разными названиями форматов кроются более глубокие разногласия по поводу мандата будущих переговоров, и, естественно, сторонники разных подходов продолжают борьбу именно за своё видение.
BY Кибервойна
Share with your friend now:
group-telegram.com/cyberguerre/2497