ЕЖ

"Большой трансфер" о том, как дипломатический конфликт между Россией и Азербайджаном выявил слабость российской внешней политики, основанной на эмоциях, а не стратегическом расчёте:

История с задержанием азербайджанцев в Екатеринбурге, подозреваемых в заказных убийствах, неожиданно вылилась в дипломатический кризис. Баку моментально включил режим демонстративного недовольства: отмена концертов российских артистов, призывы к протестам среди диаспоры, намёки на бойкот российских товаров. Российская общественность не отстаёт: звучат призывы закрыть рынки, депортировать мигрантов, прекратить импорт овощей. В итоге обе стороны действуют скорее на эмоциях, чем на расчёте, что лишь усугубляет ситуацию.

В этом конфликте особенно ярко проявляется хроническая слабость российской внешнеполитической мысли — неспособность отделить личные отношения и эмоции от прагматичного анализа интересов государства. В международной политике нет места иллюзиям о «братских народах» — есть только совпадения или противоречия интересов. Азербайджан — не только сосед, но и конкурент России на рынке энергоресурсов, особенно в условиях, когда спрос на нефть и газ стагнирует, а конкуренция за рынки сбыта усиливается. Логика подсказывает: с Баку нам есть что делить, и уступки допустимы только тогда, когда они приносят ощутимые дивиденды.

Однако российская политика по-прежнему строится по принципу «пока не грянет гром» — стратегий нет, есть только ситуативные реакции. Между тем, ситуация вокруг Азербайджана куда сложнее: здесь и влияние Турции, превращающейся в ключевого посредника и энергетический хаб, и фактор Армении с Ираном, и многочисленная азербайджанская диаспора внутри России. Каждый из этих элементов требует отдельного, взвешенного подхода, а не эмоциональных всплесков.

На фоне глобальных изменений и перераспределения влияния на постсоветском пространстве, пассивная выжидательная позиция становится всё более рискованной. Вопрос в том, сумеет ли российский МИД и политическое руководство перейти к проактивной, системной работе, где решения принимаются не под давлением обстоятельств, а исходя из долгосрочных интересов страны. Пока же мы наблюдаем очередной виток эмоциональной дипломатии, где стратегические вопросы подменяются сиюминутными реакциями.

Платформа X (ru)|Платформa Х (eng)|BlueSky|WhatsApp

💯439😁81❤51👎31🗿14🦄14🔥10👍5👏5🌚5😢2

www.group-telegram.com/us/ejdailyru.com/335999

64K viewsJun 30 at 07:50

"Большой трансфер" о том, как дипломатический конфликт между Россией и Азербайджаном выявил слабость российской внешней политики, основанной на эмоциях, а не стратегическом расчёте:

История с задержанием азербайджанцев в Екатеринбурге, подозреваемых в заказных убийствах, неожиданно вылилась в дипломатический кризис. Баку моментально включил режим демонстративного недовольства: отмена концертов российских артистов, призывы к протестам среди диаспоры, намёки на бойкот российских товаров. Российская общественность не отстаёт: звучат призывы закрыть рынки, депортировать мигрантов, прекратить импорт овощей. В итоге обе стороны действуют скорее на эмоциях, чем на расчёте, что лишь усугубляет ситуацию.

В этом конфликте особенно ярко проявляется хроническая слабость российской внешнеполитической мысли — неспособность отделить личные отношения и эмоции от прагматичного анализа интересов государства. В международной политике нет места иллюзиям о «братских народах» — есть только совпадения или противоречия интересов. Азербайджан — не только сосед, но и конкурент России на рынке энергоресурсов, особенно в условиях, когда спрос на нефть и газ стагнирует, а конкуренция за рынки сбыта усиливается. Логика подсказывает: с Баку нам есть что делить, и уступки допустимы только тогда, когда они приносят ощутимые дивиденды.

Однако российская политика по-прежнему строится по принципу «пока не грянет гром» — стратегий нет, есть только ситуативные реакции. Между тем, ситуация вокруг Азербайджана куда сложнее: здесь и влияние Турции, превращающейся в ключевого посредника и энергетический хаб, и фактор Армении с Ираном, и многочисленная азербайджанская диаспора внутри России. Каждый из этих элементов требует отдельного, взвешенного подхода, а не эмоциональных всплесков.

На фоне глобальных изменений и перераспределения влияния на постсоветском пространстве, пассивная выжидательная позиция становится всё более рискованной. Вопрос в том, сумеет ли российский МИД и политическое руководство перейти к проактивной, системной работе, где решения принимаются не под давлением обстоятельств, а исходя из долгосрочных интересов страны. Пока же мы наблюдаем очередной виток эмоциональной дипломатии, где стратегические вопросы подменяются сиюминутными реакциями.

BY ЕЖ