Ракетно-космическая отрасль традиционно воспринимается как технологический символ государства — сфера, где создаётся инфраструктура безопасности, научного прогресса и национального престижа. Однако в последние годы космос становится и важнейшим экономическим фактором, влияющим на десятки отраслей — от металлургии и приборостроения до IT и транспортной логистики.

Чтобы точно измерить эти эффекты, в АО «Агат» (входит в ГК РК) создали новую модель оценки социально-экономического воздействия космических программ. Она уже применяется при обосновании финансирования ключевых проектов и фактически меняет подход государства к пониманию роли космоса в экономике.

Основа методики — классическая модель межотраслевого баланса Леонтьева, позволяющая отследить, как импульс спроса в одной отрасли распространяется по всей экономике. Но проблема заключалась в том, что российский классификатор ОКВЭД-2 не выделяет космическую деятельность напрямую: в агрегированных кодах невозможно увидеть реальную структуру производства, например, ракет-носителей или спутников.

Команде разработчиков пришлось вручную реконструировать отраслевой профиль космических проектов, проанализировав многолетние закупки и контракты Роскосмоса.

Это позволило детализировать космическое производство до уровня отдельных типов экономической деятельности, что повысило точность оценки ВДС примерно на 25 %.

Ключевая новизна модели — в способности учитывать динамику жизненного цикла проекта: отдельно анализируются фазы инвестиций, ввода в эксплуатацию и выхода на полную мощность. Это особенно важно для ракетно-космических программ, где временной горизонт может достигать десятилетий, а эффект постепенно распределяется во времени.

С применением новой методики можно моделировать экономическое воздействие до 2040 года и чётко видеть, как структура затрат влияет на будущие доходы.

На примере условного проекта объёмом 100 млн руб. видно, что его суммарный эффект достигает 563 млн руб., а дополнительные налоговые поступления — почти 300 млн.

Единственная проблема, которая тут видна с точки зрения прибыли — отсутствие сопоставления суммарного эффекта с уровнем инфляции.

Причём до 80 % результата формируется не прямыми заказами, а косвенными и индуцированными эффектами: загрузкой поставщиков, ростом потребления и расширением занятости. Даже такой небольшой проект способен создать около 50 рабочих мест — а реальные объёмы инвестиций в отрасли измеряются десятками миллиардов рублей.

Эта картина соответствует и международной практике. В США NASA ежегодно оценивает свой экономический вклад: в 2021 году он составил $71 млрд совокупного выпуска и более 25 млрд доходов населения. В Европе межотраслевой анализ применяется для оценки вкладов ракетных программ, например «Ариан-5», где каждый вложенный евро приносил экономике более трёх евро добавленной стоимости. Австралия использовала аналогичные модели при обосновании создания собственного космического агентства, показав, что космос запускает долгосрочную трансформацию высокотехнологичных секторов.

Российская модель, созданная «Агатом», по уровню детализации (ключевое слово) уже приближается к лучшим международным практикам. Она позволяет видеть не только прямую эффективность проектов, но и их структурное значение: влияние на технологическую независимость, инновационную инфраструктуру, занятость и региональное развитие.

Космос в этом контексте перестаёт быть «расходной статьёй» и становится инструментом стратегического роста.

Сегодня модель применяется для обоснования государственных инвестиций, включая федеральные проекты Национального проекта «Космос».

Фактически Россия получила инструмент, позволяющий сопоставлять экономическую отдачу различных космических инициатив и формировать более рациональную, научно обоснованную космическую политику. Это особенно важно в условиях технологического давления и необходимости ускоренного импортозамещения.

Вывод: космос — это не только наука и безопасность. Это мультипликатор, способный тащить за собой другие отрасли.

✍ Роман Белоусов. Космический Хроникон