Лето, солнце, жара, лесополоса. По нам снова накидывает вражеская арта. Но ничего страшного, к такому мы уже давно привыкли и этот обстрел для нас ничем не отличается от десятков предыдущих.
Я сижу в окопе с Седым. Тот, как всегда, на кипише и в полной боеготовности: каске, броне и разгрузке. Я же сижу на полном расслабоне: в черных шортах, футболке и шлепках.
Мины рвутся где-то рядом, я, в свою очередь, спокойно читаю книгу. Седой нервно курит одну за одной. А мины тем временем рвутся всё ближе и ближе…
-Папирус, опять ты без брони сидишь, доиграешься рано или поздно, - говорит Седой, медленно смакуя сигаретку. -Да ладно тебе, не нагнетай. Дай лучше и мне закурить.
Одно мгновение. Разрыв. Мощный удар по ушам. Я ничего не слышу и не понимаю. Седой падает на меня. Его изрешетило осколками. Он лежит на мне. Кровь из его полости рта вместе с оторванной губой брызгает мне в лицо. Она льется в мои глаза, она попадает в мой рот. Вдруг постепенно у меня появляется звук, Седой невыносимо кричит животным рёвом и бьётся в агонии. В окопе нам очень тесно. О ударной волны часть земли со стен окопа упала на нас. Моя голова раскалывается, в ушах стоит оглушительный гул. Понимаю, что у Седого наполовину оторвана нога, а кисть одной руки висит лишь на коже и сухожилиях. Я пытаюсь его вытащить для оказания помощи. Но сам не справляюсь, кричу Вольфа на подмогу.
(Провал в памяти)
Несём с Вольфом Седого в машину. У Вольфа ручьём течет кровь из ноги, также слегка перебита рука. (Провал в памяти)
Едем в машине, пытаюсь остановить кровь у Седого. Как на зло в самый нужный момент жгута рядом не оказывается. Седой из последних сил хрипит и стонет. Храбрый быстро и уверенно везёт нас к местному медику.
(Провал в памяти)
Выгружаем Седого к полевым медикам. Снимаем броню. Осколок пробил его грудь точно над бронежилетом. Почему-то сразу я этого не заметил. По итогу: Седой-200 Вольф-300 Я- контужен
Умываюсь из колодца. Пытаюсь выхаркать всю кровь Седого из своего рта. Меня рвёт прямо у колодца. С горем пополам смываю с себя его кровь. На мне, кажется, нет ни царапины. Я где-то потерял свои шлепки. Спускаюсь в подвал. Какой-то парень дает мне свои тапки. Док дает мне что-то выпить алкогольного чтобы отпустило, я сразу начинаю задыхаться и блевать.
(Провал в памяти)
Едем на машине в тыловой госпиталь, пробиваем колесо.
Выходим на улицу. Док начинает курить. Хочу попросить у него сигарету. Сильно заикаюсь. Не могу сказать ни слова, просто не получается говорить. Док понимает всё без слов и протягивает подкуренную сигарету. Стою-курю, во рту всё равно стоит вкус и запах крови моего товарища.
(Провал в памяти)
Расстегиваю черный пакет. Смотрю на мертвое лицо Седого, смотрю на дыру в его груди. Вглядываюсь в его мутные глаза, чувствую вкус и запах его крови. Вольф отодвигает меня от Седого и закрывает пакет.
(Провал в памяти)
Док в больнице ведет меня по коридору. -Братишка, постой минутку, я быстро, - говорит он мне и ныряет в ближайший кабинет. Я стою в коридоре. Смотрю по сторонам, вижу много людей. Начинает накрывать. Невыносимая резкая боль и головокружение. Сажусь посреди коридора на пол и начинаю что-то орать в пустоту. Док выбегает, быстро поднимает меня и куда-то уводит.
(Провал в памяти)
Лежу под капельницей. Кровать мягкая, постельное чистое. На меня с сочувствием смотрит медсестра. Глаза закрываются. Я засыпаю.
Лето, солнце, жара, лесополоса. По нам снова накидывает вражеская арта. Но ничего страшного, к такому мы уже давно привыкли и этот обстрел для нас ничем не отличается от десятков предыдущих.
Я сижу в окопе с Седым. Тот, как всегда, на кипише и в полной боеготовности: каске, броне и разгрузке. Я же сижу на полном расслабоне: в черных шортах, футболке и шлепках.
Мины рвутся где-то рядом, я, в свою очередь, спокойно читаю книгу. Седой нервно курит одну за одной. А мины тем временем рвутся всё ближе и ближе…
-Папирус, опять ты без брони сидишь, доиграешься рано или поздно, - говорит Седой, медленно смакуя сигаретку. -Да ладно тебе, не нагнетай. Дай лучше и мне закурить.
Одно мгновение. Разрыв. Мощный удар по ушам. Я ничего не слышу и не понимаю. Седой падает на меня. Его изрешетило осколками. Он лежит на мне. Кровь из его полости рта вместе с оторванной губой брызгает мне в лицо. Она льется в мои глаза, она попадает в мой рот. Вдруг постепенно у меня появляется звук, Седой невыносимо кричит животным рёвом и бьётся в агонии. В окопе нам очень тесно. О ударной волны часть земли со стен окопа упала на нас. Моя голова раскалывается, в ушах стоит оглушительный гул. Понимаю, что у Седого наполовину оторвана нога, а кисть одной руки висит лишь на коже и сухожилиях. Я пытаюсь его вытащить для оказания помощи. Но сам не справляюсь, кричу Вольфа на подмогу.
(Провал в памяти)
Несём с Вольфом Седого в машину. У Вольфа ручьём течет кровь из ноги, также слегка перебита рука. (Провал в памяти)
Едем в машине, пытаюсь остановить кровь у Седого. Как на зло в самый нужный момент жгута рядом не оказывается. Седой из последних сил хрипит и стонет. Храбрый быстро и уверенно везёт нас к местному медику.
(Провал в памяти)
Выгружаем Седого к полевым медикам. Снимаем броню. Осколок пробил его грудь точно над бронежилетом. Почему-то сразу я этого не заметил. По итогу: Седой-200 Вольф-300 Я- контужен
Умываюсь из колодца. Пытаюсь выхаркать всю кровь Седого из своего рта. Меня рвёт прямо у колодца. С горем пополам смываю с себя его кровь. На мне, кажется, нет ни царапины. Я где-то потерял свои шлепки. Спускаюсь в подвал. Какой-то парень дает мне свои тапки. Док дает мне что-то выпить алкогольного чтобы отпустило, я сразу начинаю задыхаться и блевать.
(Провал в памяти)
Едем на машине в тыловой госпиталь, пробиваем колесо.
Выходим на улицу. Док начинает курить. Хочу попросить у него сигарету. Сильно заикаюсь. Не могу сказать ни слова, просто не получается говорить. Док понимает всё без слов и протягивает подкуренную сигарету. Стою-курю, во рту всё равно стоит вкус и запах крови моего товарища.
(Провал в памяти)
Расстегиваю черный пакет. Смотрю на мертвое лицо Седого, смотрю на дыру в его груди. Вглядываюсь в его мутные глаза, чувствую вкус и запах его крови. Вольф отодвигает меня от Седого и закрывает пакет.
(Провал в памяти)
Док в больнице ведет меня по коридору. -Братишка, постой минутку, я быстро, - говорит он мне и ныряет в ближайший кабинет. Я стою в коридоре. Смотрю по сторонам, вижу много людей. Начинает накрывать. Невыносимая резкая боль и головокружение. Сажусь посреди коридора на пол и начинаю что-то орать в пустоту. Док выбегает, быстро поднимает меня и куда-то уводит.
(Провал в памяти)
Лежу под капельницей. Кровать мягкая, постельное чистое. На меня с сочувствием смотрит медсестра. Глаза закрываются. Я засыпаю.
BY Папирус 🇷🇺
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts.
from us
