«[Вопрос] о тотальном уничтожении бездомных животных никогда никто не ставил. Но вопрос ставится в двух плоскостях. Первое — это убрать бесхозных собак с улиц. И второе — это ужесточить наказание для тех, кто, единожды приручив эту самую собаку, затем выбросил ее на улицу…»

«Мы вынуждены доказывать, что бездомной и некормленной собаке нет места на улице. Но вроде бы XXI век, давно понять это надо. Многие из зооактивистов живут в городской среде обитания, а если бы они пожили где-нибудь в деревне, то понимали бы, что многие бездомные собаки, которые остаются на приграничных с лесами территориях, — это те же самые волки».

«Каждая бродячая собака, собака с хозяином или без хозяина — это зубастое оружие, способное «выстрелить» в любой момент. Бездомные собаки в стае опаснее волков. Поэтому меры безопасности и контроля должны быть превентивными».

«Оказавшись на улице, собаки объединяются в стаи, что вызывает угрозу для населения. Считаем, что отловленную собаку необходимо содержать в приюте до конца жизни или же передавать её новым владельцам».

«В сообществе террористов или их последователей часто встречаешь зоо-эко-активистов. Дело прибыльное и прикрышка неплохая. Я в своё время, еще когда грянули белоленточники болотные, говорил, что, как только им прижмут хвосты, все побегут за экологию бороться. Ну и соответственно борцуны и борцунки нередко теперь являются завсегдатаями криминальных хроник. Дело Тунберг шагает по планете».

«Я не люблю людей, которые любят собак и не любят детей. Когда собаки разрывают детей, им это доставляет удовольствие. А если им это доставляет удовольствие, то их за людей считать нельзя… Вот когда меня будут избирать собаки, буду защищать собак. Но сегодня я буду защищать людей всеми мерами – и от собак, и от фашистов, и от кого угодно».

«Должно ли быть человеческое отношение к животным? Абсолютно. Но сегодня мы говорим о недопустимости животного отношения к человеку, угрозе жизни и здоровья людей!»

«У ребёнка нет носа, нет рта. Когда из желудков собак достали фрагменты лица и попытались их пришить, то ничего не прижилось. Я понимаю этого врача-хирурга, который, кстати, сам собаковод. Он говорит: «Прошу вас, депутаты, немедленно принимайте закон, немедленно ужесточайте требования, убирайте собак вплоть до расстрела».

«Гуманизм за чужой счет, который нам предлагают некоторые экоактивисты, недопустим. Пусть пообщаются с теми, кто пострадал от бешеных животных, с теми, кто потерял родных, близких, своих детей только потому, что кому-то жалко бродячую собаку».

«Миллионы животных страдают, но почему-то люди защищают только собак, которые раздирают людей. В регионах ведь ужасная статистика. В Ставрополе девятилетнюю девочку разорвали в клочья. Да я за одного разорванного ребёнка готов всех собачников облить бензином и сжечь».

«Поведение собак больше походит на волчьи стаи. Они чувствуют своё превосходство над людьми, не боятся напасть».

«В советское время проблема решалась просто — производством хозяйственного мыла на мыловарнях из бездомных собак. Это вопрос не любви или нелюбви к животным. Почти у всех нас есть домашние питомцы, вопрос безопасности человека, особенно детей».

«Собака — друг человека, но в то же время как волка ни корми, он всё равно в лес смотрит. Когда его не кормят, он превращается в хищника, он убивает людей. Когда он убивает людей — это же террорист, а с террористами что надо делать? Думаю, всем понятно».