В поисках верблюжьей колючки…
Как писали классики «Пустыня – это бездарно. Но она существует. И с этим приходится мириться». Волей судеб в минувшем июне неожиданно попал на юг Монголии, в самую что ни на есть натуральную пустыню Гоби. Поскольку ничего о ней не знал, кроме того, что это горы, днем жарко, а ночью точно также холодно, то задумался, что же мне хотелось бы там увидеть помимо того, что увидеть я там был должен. И вот вспомнилось, что название-то я знаю, но видеть верблюжью колючку не приходилось никогда. Как знатному мичуринцу, с трудом отличающим березу от яблони, мне, что называется, загорелось. И почти всю экспедицию эту самую колючку я пытался увидеть.
А это оказалось не просто. И вовсе не в силу скудости ландшафта. Несмотря на то, что Гоби – это невероятное количество мелких острых камней поверх скал, в июне эта «земля» волне зеленая. Местами даже и цветущая. А по руслам временных водотоков можно найти и самые настоящие оазисы. Ну а в дождь здесь образуется отличное каменистое болото...

И вот по всей этой зелени и цветочках вполне успешно пасутся кашемировые пуловеры и верблюжьи одеяла, старательно обходя весьма ядовитых скорпионов… (Честно сказать, в магазине они выглядят гораздо симпатичнее). А ночью к ним приходят совсем дикие родственники – козы. Правда, фамилию этих ночных коз, как знатному охотоведу, мне установить не удалось. Да и они не горели желанием знакомиться.

А верблюжью колючку я таки нашел – спасибо коллегам-географам, ткнувшим меня в нее носом. В переносном, к счастью, смысле. В пустыне, кстати, вполне пышной растительностью смотрится.

Что мы знаем об урбанизации в Монголии за пределами Улан-Батора? Эрдэнэт, Дархан как наследие советского промышленного освоения, и, пожалуй, все… Между тем бурные процессы нового освоения юга Монголии (прежде всего, горнодобывающего) детерминируют бурные процессы формирования почти- (или псевдо-) городских поселений, порождая самые невероятные формы стихийной урбанизации.

Пожалуй, самый экзотический из встреченных мною вариантов, – поселок Цагаан хад. Небольшое поселение (по интервью – буквально несколько домов) получило развитие после начала масштабного экспорта угля в Китай. Вывоз угля производится автомашинами, и здесь появились площадки по перевалке угля. Вокруг них начало стремительно расти поселение из водителей и тех, кто их обслуживает. В переулках и улочках стихийной застройки (доминируют здесь не юрты скотоводов, а вагончики и бытовки) царит атмосфера ковбойского дикого запада с «восточным колоритом». Правда, вместо верховых коней - припаркованные авто. Но атмосфера именно та, из вестернов.

Другой вариант – более регулярная, «почти настоящая» городская застройка поселка Цогцэцэй. Здесь даже есть несколько многоэтажек. Однако, основной рост не усадебной застройки – это места размещения, питания и отдыха. На одной из «центральных» улиц протяженностью около 1,5 км, насчитал больше десятка действующих и несколько строящихся гостиниц. И больше двадцати харчевен всех мастей. Примерно та же картина на соседних улицах… Лишь на самой окраине горнодобывающее предприятие построило комплекс пятиэтажек для своих рабочих и специалистов, приезжающих на вахту.