Мир на краю: почему и как он туда попал?
Мое выступление в Твери.
https://vk.com/video3932271_456239018

Что, если наша свобода выбора — иллюзия?

🇩🇪 1933, Германия: «Евреи — виновники кризиса» — газеты печатали это 10 раз в день. Через 6 лет народ аплодировал геноциду.

🇨🇳 1991, СССР: «Рынок решит всё» — за 3 года 70% населения стали нищими, но верили, что «так и надо».

🇺🇸 «iPhone — лучший смартфон».
Пока мы гонимся за статусом, капитализация Apple выросла до $3 трлн.

Выше — примеры социальной инженерии. Науки о том, как управлять человеком через страхи, лозунги и фильмы.

Противостоять этому можно только зная эти техники.

Наглядные примеры здесь👇

@DocSociology

Прозападное диссидентство как направление в инакомыслии (его ни в коем случае нельзя отождествлять с инакомыслящими в целом, пресекая попытки бывших диссидентов приватизировать инакомыслие) оформилось в середине 1960-х годов и было одним из проявлений идеологического и идейного кризиса советского общества. Другим мощным, хотя и значительно менее организованным, чем либерально-западническое диссидентство, направлением в инакомыслии было неопочвенническое, державно-патриотическое, довольно пёстрое: в нём были «красные» и «белые», атеисты и православные, сталинисты и монархисты, националисты и имперцы (последних постоянно путают: так, черносотенцев нередко называют националистами, хотя на самом деле они, как правило, были имперцами, а имперский и националистический принципы – это всё-таки разные вещи). «Неопочвенничество» (назовём его так) ассоциировалось с державниками-охранителями («консерваторами» на языке либералов), которые тоже не были едиными и тоже «делились» на «красных» (среди которых было немало сторонников Сталина) и «белых» (монархисты и т.п.).

Наконец, ещё одно направление, точнее, линия, так и не оформившаяся в направление, – это разнообразные «левые», которые критиковали власть либо с марксистских, либо с социал-демократических позиций, а авангард прогресса видели не в рабочем классе, а в научно-технической интеллигенции. Марксизм здесь имеется в виду не карикатурно-вульгарный, в который его превратили сусловы-яковлевы-митины-трапезниковы, а реальный, способный к творческому развитию и, самое главное, ставящий неприятные для номенклатуры теоретические вопросы о классовых характеристиках, эксплуатации, неравенстве. Именно такие вопросы смертельно пугали номенклатуру – до такой степени, что даже дискуссии об «азиатском» способе производства, развернувшиеся на рубеже 1920–1930-х годов, были прерваны и запрещены, затем на короткое время дозволены и оживились в середине 1960-х годов (по инерции – до конца 1960-х), чтобы прекратиться уже до конца 1980-х. А дело было всего лишь в том, что «азиатский» способ производства оказывался эксплуататорской системой без частной собственности и господствующего класса, точнее, государство и господствующий класс совпадали (обратная сторона совпадения налога и ренты). Вытекавшее из теории Маркса существование системы без господствующего класса и частной собственности, но с государством и эксплуатацией внешне весьма напоминало СССР, и ряд исследователей (в частности, Р. Гароди и др.) прямо писали о советском социализме как о возрождении Марксова «азиатского» способа производства. Творческое развитие марксистской теории, научной программы Маркса таило много сюрпризов для советской номенклатуры, и, оживи Маркс, она повела бы себя по отношению к нему как Великий Инквизитор по отношению к Иисусу. Ну а уж с теми, кто в «живой жизни» пытался быть реальным марксистом – с приставкой «нео» или без неё, – она вообще особо не церемонилась.

Хотя рациональная критика режима с левых позиций отчасти смыкалась с либерально-западнической, буржуазно-ориентированной, в целом «левая линия» (повторю: так и не оформившаяся в направление как в силу слабости традиции рациональной левой мысли в России, так и по причине бдительности власти – об этом ниже) была самостоятельной, хотя в количественном плане мизерной. Впрочем, как говаривал Эйнштейн, мир – понятие не количественное, а качественное, и опасения, которые внушала «левая линия», особенно её влияние на научно-технические кадры, власти, лишний раз свидетельствуют о его правоте.

Искренний совет!
Наши друзья давно ведут канал про войну на Украине. У них самые быстрые и свежие новости!
🇷🇺👉 ПОДПИСАТЬСЯ

Практически все течения инакомыслия, особенно либерально-западническая диссида, находились в большей или меньшей степени «под колпаком» КГБ, были инфильтрированы гэбэшной агентурой, в них было немало стукачей, в том числе – инициативных.

Генезис диссидентства пришёлся на вторую половину 1960-х годов. В 1972–1973 гг. мы можем уже говорить о движении диссидентов, которое во второй половине 1970-х годов получило международное признание, в том числе и в виде поддержки со стороны западных спецслужб, впрочем, и КГБ не оставался в стороне: какая-то часть диссидентов работала на западные спецслужбы, какая-то – на КГБ, да и двойная агентура имелась. Если говорить вкратце, то вехами истории диссиды можно назвать:

‼️ В ответ на вопросы о книгах по методологии системного анализа и теории систем — краткий список литературы.

📌Аверьянов А.Н. Система: философская категория и реальность. М.: Мысль, 1976; 📌Аверьянов Л.Я. В поисках своей идеи. М.: РГИИ, 2003; 📌Акчурин И.А. Единство естественно-научного знания. М., 1974. 207 с.;
📌Голдстейн М., Голдстейн И.Ф. Как мы познаем. М.: Знание, 1984. 256 с.;
📌Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. М.: Центрполиграф, 2000;
📌Ильин В.В. Философия науки. М.: МГУ, 2003. 360 с.; 📌Кун Т. Структура научных революций. М.: АСТ, 2001;
📌Лешкевич Т.Г. Философия науки: традиции и новации. М.: ПРИОР, 2001. С.247-402; 📌Малкей М. Наука и социология знания. М.: Прогресс, 1983. 253 с.;
📌Никитин Е.П. Объяснение – функция науки. М.: Наука, 1970. С. 5–42;
📌Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998. 276 с.;
📌Рузавин Г.И. Методы научного исследования. М.: Мысль, 1974. 237 с.;
📌его же Научная теория: логико-методологический анализ. М.: Мысль, 1978. 244 с.;
📌Петрушенко Л.А. Самодвижение материи в свете кибернетики. М.: Наука, 1971;
📌Печенкин А.А. Обоснование научной теории: Классика и современность. М.: Наука, 1991. 184 с.;
📌Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М.: Мир, 1984;
📌Садовский В.И. Основания общей теории систем. М.: Наука, 1974. 279 с.;
📌Чудинов Э.М. Природа научной истины. М.: Политиздат, 1977. 312 с.;
📌Швырев В.С. Анализ научного познания: основные направления, формы, проблемы. М.: Наука, 1988. 176 с.;
📌его же Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М.: Наука, 1978. 382 с.;
📌Lloyd C. Explanation in Social History. Oxford: Basil Blackwell, 1986. XIII, 375 p.;
📌его же The Structures in History. Oxford: Basil Blackwell, 1993. XV, 271 p. и ряд других.

Имеет смысл также ознакомиться с книгами А.А. Богданова «Тектология» и Ст. Лема «Сумма технологии».
 

- дело А. Синявского и Ю. Даниэля (1964–1965 гг.);
- публикацию памфлета А. Амальрика «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года» (1969 г.; Амальрик предсказывал возможный распад СССР в результате войны с Китаем; в 1970 г. Амальрик, которого судили вместе с Л. Убожко, получил три года; в предисловии к переизданию памфлета его автор отметил, что, недооцени гибкость советского режима – и это именно тогда, когда в СССР уже работали разрушительные механизмы; Китай, отмечу, действительно сыграл роль в разрушении СССР, но не «горячей войной», а активной помощью Западу в Холодной войне Советского Союза, о чём всегда надо помнить);

- открытое письмо А. Сахарова, В. Турчина и Р. Медведева советскому руководству (1970 г.);
- арест и покаяние диссидентов А. Якира и В. Красина (1972 г.);
- письма Ю. Орлова А. Брежневу (1972 г.) и ЦК КПСС (1973 г.);
- русская секция «Amnesty International» (В. Турчин, А. Твердохлебов);
- солженицынская фальшивка «Архипелаг ГУЛАГ» (1973 г.; Нобелевская премия 1974 г.);
- работа Сахарова «Тревога и надежды» (1974 г.; Нобелевская премия 1975 г.).

О диссидентах, как и о шестидесятниках, создано немало мифов, большую часть которых сработали они сами же и западные спецслужбы. В этих «сказаниях о земле диссидентской» все её «жители» предстают чистыми, честными и бескорыстными борцами за свободу и права человека, дружной когортой, вступающей в неравный бой с «советским тоталитаризмом» и «кровавой гэбнёй». Сейчас, по прошествии четверти века после разрушения СССР, многие мифы развеялись, немало бывших диссидентов показали своё истинное (кто – рваческое, кто – холуйско-прозападное и т.д.) лицо, и теперь на эти мифы ловится значительно меньше наивных людей: постсоветская реальность – это вообще эффективное средство от наивности. Как сказал бы в замечательном стихотворении Н. Коржавин: «Наивность! / Хватит умиленья! / Она совсем не благодать. / Наивность может быть от лени, / От нежеланья понимать». Тем не менее некий флёр, в том числе от умственной лени и нежеланья понимать, остаётся, поэтому имеет смысл привести свидетельства очевидцев, проливающие свет на реальную суть диссидентства.

«Новые шестидесятники» — будь то в Африке, на постсоветском пространстве или в культурной среде мегаполисов — снова воспроизводят тот же либеральный пафос, что и полвека назад: фронда без риска, протест без программы, свобода как хэштег. Все это мы уже видели в СССР, когда управляемое недовольство обслуживало интересы номенклатуры, нуждавшейся в иллюзии «гласности». Сегодня — та же схема, но масштаб глобальный: под прикрытием «мнений снизу» навязывается матрица. На этом фоне особенно важен разговор, который поднимает Василий Бровко в колонке Чтиво. Его взгляд — о большом, о мечте, которая требует не позы, а воли.

Похорошевшая Москва, обновленный Нижний Новгород, Новая Голландия в Санкт-Петербурге, Мурманская Териберка — за этими проектами стояли люди с сильным русским характером, как и за «русской Барселоной» в виде ЦИПР. Успех проекта по-русски — это реальные смыслы, игра в долгую, умение выходить за пределы моды и конъюнктуры и становиться опорой для нового цивилизационного языка. У меня всё.

Писатель В. Войнович, которого ну никак не заподозришь в любви к советской власти и который сам был диссидентом, в книге под названием «Портрет на фоне мифа» писал, что он, как и многие, относился ко всем диссидентам как «к правдолюбцам и правозащитникам, к тем людям, которые выступали против режима решительно и бескомпромиссно, относился с заведомым пиететом поначалу ко всем подряд. Потом стал различать, что среди них были:

а) крупные личности (А. Сахаров, П. Григоренко, Ю. Орлов, В. Буковский, А. Амальрик, В. Турчин и другие), вступившие на этот путь, потому что не могли молчать, а не потому, что ничего не умели другого;
б) наивные и бескорыстные, но пустые романтики;
в) расчётливые дельцы, сообразившие, что и на диссидентстве, умело действуя, можно сделать карьеру;
г) глупые, напыщенные и просто психически нездоровые, вступившие в борьбу по неспособности к рутинному ежедневому труду, вместо которого может быть краткий миг подвига – и жизнь оправдана. У многих тщеславие было первопричиной их поступков: где-то что-то дерзкое сказал, советскую власть обругал, Брежнева назвал палачом, и вот о тебе уже трубят наперебой все западные «голоса».