Эллиниcтика

Явление, о котором тут идёт речь, возможно назвать доместификацией, или же одомашниванием, по аналогии с тем процессом, которому человек подверг часть флоры и фауны, подчиняя оные цивилизации, преобразуя их под свои нужды. Однако и сам венец творения не остался в стороне, на него, по природе скорее охотника и собирателя, тоже охотились, спрессовывая в стадо за оградой: таким был генезис ранних государств. Вот почему, отмечает Дж. Скотт (2020 [2017]), их появление «было возможно только там, где население было со всех сторон окружено пустынями, горами или враждебной периферией», которые мешали бы ему бежать.

И только в Греции, как мы видели в другом исследовании «Эллинистики», произошёл некий синтез, в котором нашлось место и для кочевого если не быта, то духа. Окончательного решения этого вопроса жаждала тирания, и тут можно было бы спросить, не потому ли она, как заметил уже Аристотель, захватывая власть, заигрывала именно с эмансипацией (ἄνεσις) женщин, что оные по природе своей имеют склонность к оседлости: по словам Стагирита, характерным признаком тирании является «господство женщин (γυναικοκρατία) в семейном быту».

Заставить прекратить движение и «усадить в гнездо» деспоты пытаются и мужчину, тем самым как бы лишив подчиняемый полис его маскулинности, «обабив» его. Ровно так обстоят дела в законченно оседлых обществах: скажем, Геродот замечает, что «людей у персов много, а мужей среди них мало». Про тирана Аристодема тоже, по Плутарху, говорили, что он «единственный муж среди куманцев».

Более того, сообщает Полиэн, персидский царь царей, Кир, «когда лидийцы опять восстали ... послал Мазара Мидянина, поручив, чтобы, когда он завладеет страной, отнять у них оружие и коней и заставить их носить женское платье, и еще не учиться ни стрелять из лука, ни ездить верхом, а всем ткать и перебирать струны ... лидийцы, быв прежде самыми воинственными из варваров, стали самыми неспособными к войне», и тем перестали быть угрозой.

Согласно Дионисию, похожее устроил и Аристодем, захватив власть: вскоре он «решил, что незаметно подрастает немалая угроза для него» в виде сыновей убитых им граждан города; тогда он, «принимая меры предосторожности в отношении них, чтобы как-нибудь ... не замыслили что-либо против тирании ... решил изнежить посредством воспитания всю подрастающую молодежь города, упразднив гимнасии и тренировки с оружием, а также изменив образ жизни, который мальчики вели прежде. А именно, он приказал юношам носить длинные волосы, подобно девушкам, украшая их цветами, завивая и покрывая кудри головными сетками, надевать разноцветные и доходящие до пят хитоны, закутываться в тонкие и мягкие накидки и досуг свой проводить в тенистых местах … их сопровождали шедшие рядом няньки, которые несли зонты и вееры. И мыли их те же самые женщины … Таким вот воспитанием Аристодем губил мальчиков». Иными словами, чтобы обезопасить свою власть, он решил обратить мужчин в женщин, от которых совсем не боялся восстания.

Евгений Головин писал похожее: «Если кто-либо станет бунтовать … его всегда могут обвинить в легкомыслии, верхоглядстве, дилетантизме, авантюризме — по сути, в наличии мужских качеств. Отсюда унизительные компромиссы и страх индивида перед гинекократическими законами … который глубинная психология вообще и Эрих Нойман (1975) в частности именуют „страхом перед кастрацией“», тем самым, что осуществлялось порой даже буквально, но чаще — концептуально, ментально и психологически, пусть и не всегда так в открытую и лобовую, как в случае персов и Аристодема.

⬅️⬆️ «Мужчина номад, а женщина оседла?», 4/6 ➡️

❤‍🔥27❤6🤯5🤬2

www.group-telegram.com/us/hellenistics.com/391

12.2K viewsedited  Feb 11, 2024 at 14:44

Явление, о котором тут идёт речь, возможно назвать доместификацией, или же одомашниванием, по аналогии с тем процессом, которому человек подверг часть флоры и фауны, подчиняя оные цивилизации, преобразуя их под свои нужды. Однако и сам венец творения не остался в стороне, на него, по природе скорее охотника и собирателя, тоже охотились, спрессовывая в стадо за оградой: таким был генезис ранних государств. Вот почему, отмечает Дж. Скотт (2020 [2017]), их появление «было возможно только там, где население было со всех сторон окружено пустынями, горами или враждебной периферией», которые мешали бы ему бежать.

И только в Греции, как мы видели в другом исследовании «Эллинистики», произошёл некий синтез, в котором нашлось место и для кочевого если не быта, то духа. Окончательного решения этого вопроса жаждала тирания, и тут можно было бы спросить, не потому ли она, как заметил уже Аристотель, захватывая власть, заигрывала именно с эмансипацией (ἄνεσις) женщин, что оные по природе своей имеют склонность к оседлости: по словам Стагирита, характерным признаком тирании является «господство женщин (γυναικοκρατία) в семейном быту».

Заставить прекратить движение и «усадить в гнездо» деспоты пытаются и мужчину, тем самым как бы лишив подчиняемый полис его маскулинности, «обабив» его. Ровно так обстоят дела в законченно оседлых обществах: скажем, Геродот замечает, что «людей у персов много, а мужей среди них мало». Про тирана Аристодема тоже, по Плутарху, говорили, что он «единственный муж среди куманцев».

Более того, сообщает Полиэн, персидский царь царей, Кир, «когда лидийцы опять восстали ... послал Мазара Мидянина, поручив, чтобы, когда он завладеет страной, отнять у них оружие и коней и заставить их носить женское платье, и еще не учиться ни стрелять из лука, ни ездить верхом, а всем ткать и перебирать струны ... лидийцы, быв прежде самыми воинственными из варваров, стали самыми неспособными к войне», и тем перестали быть угрозой.

Согласно Дионисию, похожее устроил и Аристодем, захватив власть: вскоре он «решил, что незаметно подрастает немалая угроза для него» в виде сыновей убитых им граждан города; тогда он, «принимая меры предосторожности в отношении них, чтобы как-нибудь ... не замыслили что-либо против тирании ... решил изнежить посредством воспитания всю подрастающую молодежь города, упразднив гимнасии и тренировки с оружием, а также изменив образ жизни, который мальчики вели прежде. А именно, он приказал юношам носить длинные волосы, подобно девушкам, украшая их цветами, завивая и покрывая кудри головными сетками, надевать разноцветные и доходящие до пят хитоны, закутываться в тонкие и мягкие накидки и досуг свой проводить в тенистых местах … их сопровождали шедшие рядом няньки, которые несли зонты и вееры. И мыли их те же самые женщины … Таким вот воспитанием Аристодем губил мальчиков». Иными словами, чтобы обезопасить свою власть, он решил обратить мужчин в женщин, от которых совсем не боялся восстания.

Евгений Головин писал похожее: «Если кто-либо станет бунтовать … его всегда могут обвинить в легкомыслии, верхоглядстве, дилетантизме, авантюризме — по сути, в наличии мужских качеств. Отсюда унизительные компромиссы и страх индивида перед гинекократическими законами … который глубинная психология вообще и Эрих Нойман (1975) в частности именуют „страхом перед кастрацией“», тем самым, что осуществлялось порой даже буквально, но чаще — концептуально, ментально и психологически, пусть и не всегда так в открытую и лобовую, как в случае персов и Аристодема.

⬅️⬆️ «Мужчина номад, а женщина оседла?», 4/6 ➡️

BY Эллиниcтика