🤩Иногда я задумываюсь, почему христианство всегда с особым остервенением боролось с манихейством и его ответвлениями. Почему Бог может быть триедин, но никак не двуедин? В голову приходит одна нумерология. Тройка неделима, в каком-то смысле, между тройкой и единицей можно поставить структурное тождество, они обе замыкаются в монады. Но двойка, как будто бы, должна синтезироваться в единство, но тогда эта единица бы была делимой и, более того, делимой неравноценно. Вышло бы неловко. Неужели Г.В.Ф где-то напутал?

Или, возможно, мне стоит после двух бессоных ночей поспать.
🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩

Примечательно, что в тексте Марциана ["О бракосочетании Филологии и Меркурия"] сохранились следы соматической подготовки: когда Филология «пьет из чаши бессмертия», это отсылает к реальной практике употребления специальных настоев, изменяющих состояние сознания и обостряющих ночное зрение, что было распространено среди позднеантичных астрономов. Такая интерпретация подтверждается описанием эффектов чаши, включающим конкретные физиологические детали — «дрожание», «головокружение», «ослепление светом» — которые точно соответствуют симптомам, возникающим при длительном созерцании звездного неба в состоянии измененного сознания.

Забавная выдержка из моей исследовательской работы.
🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩

🤩Коржик и единство европейского духа

Закончился предпоследний год моего бытия студентом, изучающим философию, и мне бы хотелось сделать некоторый не очень приличный жест, а именно бросить ещё один камень в огород университетского образования. Плеваться в академию это занятие уже в каком-то смысле пошлое. Все не настолько плохо, чтобы биться головой об стену с хулой на высшие силы, но нее настолько хорошо, чтобы пребывать в наивном удовлетворении. Поэтому вместо критического разгрома академии, жанра, приевшегося за последние годы, я опишу несколько архетипов, которые являются наиболее разлагающими элементами любой академии, независимо от регионализации.

Первого персонажа назовём Коржик. Почему его так зовут, я не скажу, но кто способен понять, поймёт. Одним из моих самых невероятных интеллектуальных открытий за последний год стало одно нейрофизиолологическое исследование, показавшее то, что у большинства людей нет способности к фантазии. У меня и до этого было интуиция, что с сознанием что-то концептуально не так, и в целом понятие о сознании описывает что-то, что не должно, потому не может быть применено для описания состояния реальности. Но то была лишь интуиция, и она казалась мне слишком эксклюзивной, чтобы высказывать её вслух. Теперь я, кажется, могу это делать, ведь у меня есть на то материальное свидетельство. Итак, у Коржика способность к фантазии не просто не присутствует в неполной мере, но вообще отсутствует.

Это поразительно страшный человек, потому что смотришь на него и видишь полную пустоту. Никакой заинтересованности, никакой искры во взгляде, и ты понимаешь, что этот человек просто тупой. Тупой не в плане оскорбления, а в плане того, что у него полностью отсутствует какая бы то ни было мысль в принципе. Он что-то говорит, видимо какие-то некая форма референции у него присутствует, но мысль не двигается. Интеллектуально такой человек мертв.

Бог бы с ним, можно сказать, но почему он является разлагающим элементом? Дело в том, что он защитил диссертацию. Он имеет все приличные регалии, высокую должность, дозволение читать лекции студентам, "экспертность". Глядя на это, понимаешь, что дело не в Коржике. Просто нынешняя система университетского образования в гуманитарной сфере, по всему миру, я даже не буду говорить про Россию конкретно, потому что философское образование в полной мере интернационально и мало различается от страны к стране, поощряет интеллектуальное труположество. Я бы не сказал, что коржиков критически много, но сам факт их существования наглядно демонстрирует, что наукометрия и система оценки показателей деятельности превращает философский мир в зомбиленд.

Второго всадника апокалипсиса назовем некто Г. В проблеме некоего Г. разворачивается уже не метрический элемент философского образования, а скорее "перцептивный". Некто Г. не менее пустой, чем Коржик, однако его нельзя назвать зомби, по крайней мере, в точном смысле этого слова. Он обладает харизмой, которая закрывает глубокую дыру в его нутре: он выделяется, умеет красиво говорить, может производить много контента, им многие искренне восхищаются. Он может производить впечатление и активно этим пользуется. Мертворожденное дитя, забывшее о том, что оно умерло.

Ужас, вызываемый его существованием, состоит в том, что у тебя начинается паранойя. Если подобным самолюбованием можно настолько легко закрыть свою мертвость, то как вообще отличить живого от неживого. В доведении до предела ты начинаешь сомневаться в том, жив ли ты сам. А вдруг люди, которые позитивно отзываются о твоей работе, тоже заворожены вселившимся в тебя злокозненным гением, шепчущим тебе о твоем великолепии.

Некий Г. разлагает философскую академию тем, упраздняет различие. Ты уже не можешь отличить истинную философию, от симуляции. Некий Г. не философ, он им активно притворяется, настолько, что философия и симулякр становятся чем-то единым. Чем больше будет существовать неких Г., тем больше будет обесцениваться занятие философией как таковое. Если все притворяются, то точно ли мы хотим знать правду?

И третье чудовище философской академии — это Вахтерша. Вахтерше не хватает харизмы некоего Г., но и она не достаточно умерла для Коржика, потому занимает структурно центральное положение между ними. А центральное положение всегда самое страшное. Вахтерша сочетает в себе некоторую часть мертвенности коржика с харизмой некоего Г., что позволяет ему лавировать между двумя полюсами и лавировать наверх. Вахтерша, как правило, занимает административный пост, потому что, чтобы администрировать необходима как некая степень живости, так и некая степень харизмы. Но в то же время вахтерша компенсирует свою полуживость обладанием властью.

И чем больше находится Вахтерша в зените власти, тем больше она преисполняется чувством собственного величия. Вахтёрше безразличны какие-то масштабные вопросы, она хочет, чтобы все оставалось "как всегда". Самый простой пример создания такого болота — это кадровые решения, основанные не на компетенции, а на удобстве. Вахтерша создает вокруг себя круг людей, которым имманентно запрещено указывать на её ошибки, чем больше она тонет в этом болоте тем больше её характер меняется от относительно мирного до несносно экзальтированного. Как сказал один мой ныне уже покойный преподаватель: наделение минимальной властью самого посредственного человека делает из него самое посредственное чудовище.

Вахтерша разлагает академию тем, что её болото склонно разрастаться. И если ничего не делать, болото самого посредственного чудовища станет величиной с универсум. Вахтёрша, пожалуй самый неугомонный архетип из пердставленных, поскольку сочетая в себе все недостатки коржика и некоего Г. в полумере, она экстраполирует их на всё вокруг.

Я не говорю, что вся философская академия состоит из описанных архетипов. Они присутствуют не везде и не в равной степени. Но если где-то создаётся треугольник из Коржика некоего Г. и Вахтёрши, можно считать, что в целом, оккупированная ими институция находится в состоянии упадка, поскольку замыкаясь друг на друге, они создают пространство воспроизведения исключительно себе подобных.

На этом завершается то, что я хочу сказать. Всё вышеописанное прошу считать поэтическим вымыслом. Все совпадения с реальностью случайны.

Моя же рекомендация состоит вот в чем: воображайте, воображение – это последнее, что у нас осталось.
🤩#дурацкие_заметки
🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩

🤩Многие считают, что широкая распространённость аналитической философии свидетельствует о наличии в ней некоего более здравого начала чем во всех остальных формах философии. Но здесь возникает неловкая путаница, которая решается через исследование международных стандартов наукометрии.

Научные журналы делятся на так называемые квартили. Это кластер журналов, которые имеют определённый вес в академическом сообществе. Квартилей всего четыре, наибольшим весом обладает первый квартиль, наименьшим, соответственно, - четвёртый. Несложно понять, что наиболее уместным для цитирования и использования в новых работах считаются журналы первого и второго квартиля.

Чтобы попасть в верхние части квартильной системы, журнал должен подчиняться определённым правилам публикационной этики. Эти правила универсальны. Они действуют одинаково как для, допустим, журнала по астрофизике, так и для журнала по философии. То есть они в общем не учитывают методологическую специфику каждой дисциплины, применяя общие правила для всех, как бы стремясь привести академические дисциплины к одному знаменателю.

Правила эти, на самом деле, довольно банальны - это то, что нас просят указать в каждой отчетной научной работе. Оригинальность, новизна, опора на эмпирические данные и профессиональное рецензирование. О последнем правиле я умолчу пока что, поскольку указание на него будет уместно в несколько ином контексте. Можно провести неслолжный анализ и прийти к выводу, что каждое из этих правил в сфере философии носят эксклюзивный характер, то есть исключают из профессионального поля определённые философские дисциплины, которые по структурным соображениям им не могут соответствовать.

Правило оригинальности запрещает обзорные работы. Однако без той или иной формы обзорных исследований философия просто не существует. Те дисциплины и направления, которые связаны с историографией мысли, выпадают из числа топовых журналов, потому что по большей части они не оригинальны. Это, как правило, некий очередной взгляд на проблему, из которого можно подчерпнуть, быть может, много полезного. Но шутка в том, что, написав полностью оригинальную обзорную работу на историкофилософскую тематику, исследователь столкнется с нарушением другого критерия, а именно, критерию опоры на, так называемые, эмпирические данные. Возникает своеобразный порочный круг, из которого выхода пока не придумали.

Правило опоры на эмпирические данные перечеркивает почти всё спекулятивную философию, которая составляет огромный её пласт. Естественно, что большая часть того, что принято называть континентальной философией имеет дело с эмпирическими данными весьма своеобразным образом, тогда как некоторые иные формы философии могут себе методологически позволить использовать эмпирические данные таким же образом, как их используют физики или биологи, но для других это будет формой нарушения метода.

Требование к новизне, в принципе, разрушает философию в корне. Оно запрещает глубокое обращение к традиционным источникам, тогда как философия исходит не из генеративной эпистемы, в которой исследователь должен породить новое эксклюзивное знание, отрицающее старое. Философия находится в переплетении, в котором философские теории сосуществуют друг с другом: одна теория не лишает другую легитимности, в философии нет принципа верификации теорий. Потому разрыв со старыми формами философии является преимуществом для попадания в "первую лигу".

В целом, узнаваемая картина, не правда ли? Что остается после отсечения плевел? Что пытается выбросить за борт традиционную метафизику, религиозную философию и другие формы философских исследований как архаичные? Что опирается, якобы, на эмпирические данные, проводит "эксперименты" и всячески мимикрирует под позитивную науку? Кажется, что после отсечения лишнего, с нами остается только аналитическая философия и некоторые разновидности социальных исследований.

И ещё одно, скорее не правило, а закрепившаяся традиция: думаю не трудно угадать, на каком языке выпускаются журналы высших квартилей? Большинство из них принадлежит английским или американским изданиям. Само собой, они будут с большей охотой выпускать своих соотечественников, чем кого-либо ещё.

И тут мы переходим к более интересному моменту, а именно, к человеческому фактору. Зачем, собственно, необходимо разбиение журналов на квартили? Не в последнюю очередь, для того, чтобы исследователи из топовых университетов, которые обязаны в отчетности по работе упоминать исследования из авторитетных источников. Таким образом, выходит ситуация, в которой новые диссертации по философии защищаются с опорой на англоязычные источники, по большей части, сфокусированные на англо-американской аналитической философии. Очевидно, что теоретический уклон защищаемых диссертаций тоже будет в сторону аналитической философии.

Вдобавок, бесконечна тема с грантами и принципами их выдачи. Философам тоже надо что-то есть, потому они получают гранты. Однако на что опираются грантодатели при определении того, какое исследование поддержать? Также на наукометрию, которая, как мы уже говорили выше, по техническим соображением отдает преимущество аналитической философии. Большинство философов не станут пытаться исхитриться и написать что-то оригинальное и не получить грант вместо того, чтобы подчиниться универсальным наукометрическим правилам и получить его. Признаться, даже я, в конечном итоге, сдался.

Эта экспансия аналитической философии, превратившая философию в какое-то недоразумение и подобие себя самой, в корне своей дутая. Наукометрия воспроизводит журналы по аналитической философии в непомерных количествах, которые плодят диссертации по этой же теме, защитив которые, люди попадают в редакции этих журналов и продолжают цикл воспроизводства. Не нужно думать, что за такой популярностью кроется какой-то глубокий смысл. Всё это обеспечивается несовершенством наукометрических технологий, применённых к ненаучной области, что порождает такие казусы. Если она будет пересмотрена, вся эта липа развалится в прах. Так что, когда вы выясняете, что 80% топовых журналов по философии посвящены проблемам "мозгов в бочке", "философских зомби", "вагонеткам" и прочим надувательствам, не стоит воспринимать это всерьез. Правила меняются, тогда как фундаментальные философские принципы меняются не так часто. В конечном итоге, однажды мы все соберем хоровод и поговорим о чудесах, плероматике, лемурийских войнах и прочих вещах там, куда бы нас сегодня даже на порог не пустили.
🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩

🤩Кажется, в России есть какая-то хтоническая дыра, из которой таинственные существа вызывают русских философов бесконечно разбираться пал Запад или ещё нет. Я, лично туда не пойду, но если кому-то днем делать нечего, можно будет уточнить из первых уст (немецких) глубину оксидентального декаданса.
🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩

🤩Моя интуиция подсказывает, что паранойя является высшей формой выражения эгоцентризма. Все мы в некотором смысле должны любить себя, но когда это стремление переходит черту, оно вырождается в две формы: одна из них описана в мифе о Нарциссе, а другая в мифе об Эдипе.

Специфическим образом Эдипа можно интерпретировать как зеркального двойника Нарцисса: если первый умер от голода, будучи своего рода пассивным эгоцентриком, то параноик Эдип уничтожает себя более изощренным у
образом. Будучи уверен, что всё происходяшее априори направлено против него и во зло ему, он сам подписывает себе смертный приговор. Его паранойя состояла в уверенности, что весь мир обратился против него. Но может ли быть такая уверенность без другой, более сокровенной, уверенности, что он находится в центре этого мира?

Уверенность, что всё зло в мире случается исключительно в связи с тобой, есть уверенность истинно библейского размаха, которая к тому же находит неопровергаемые подтверждения в реальности. Но иногда плохие вещи случаются без особой на то причины, хотя, в целом, люди склонны к языческому мышлению и игнорируют такую возможность.
🤩#дурацкие_заметки
🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩

Много чего обещал, но ничего не написал, всё как обычно. Начну с этого.

🤩принципы абсурдно медленной жизни номер ноль

🤩Для начала я хотел бы обозначить исходные пункты, на которых будут базироваться мои соображения. В прагматической жизни я рассматриваю время как ключевой ресурс, которым мы обладаем. Оно имеет сверхценность. Всё, что угодно в нашей жизни, может прибавляться и убавляться в зависимости от того, на что мы расходуем собственное время. Мы можем потратить время на образование, на молитву в церкви или на отмокание в горячей ванне. Всё это, в зависимости от ситуации, принесёт вам некое преимущество или условный "расход". Время можно провести как продуктивно, так и деструктивно, причём это не взаимоисключающие ситуации. Во всякой трате есть как продуктивная сторона, так и деструктивная, всё зависит от способности эти стороны балансировать.

🤩Теперь поставим диспозиционный вопрос: что мы должны понимать под временем с прагматической точки зрения? Ответ, далёкий от темпоральной метафизики, заключается в том, что время — это эквиваленция жизни. Условно говоря, в минутах, часах и годах в нашем субъективном рассуждении измеряется количество имманентной жизни. Время в его расхожем понимании придумано для синхронизации производственных процессов, но жизнь тоже есть некоторая форма производственного, или, оптимальнее будет сказать, креативного процесса. Нельзя жить, ничего не производя. Потому остановимся на определении времени как единице измерения количества жизни.

🤩Сама же жизнь заключается в постоянной трате жизни. Время как её эквивалент является сверхценным ресурсом, потому что он невосполним ни в какой форме. Нельзя прожить жизнь обратно, жизнь всегда стремится к своему концу, потому время также может исключительно расходоваться. В каждом моменте жизни времени становится всё меньше. Потому мы должны понимать, как мы можем оптимально потратить данный нам срок для того, чтобы, по крайней мере, не чувствовать жалость и презрение к самому себе. Это сложнее, чем кажется на первый взгляд. Причина сложности кроется в вопросе экзистенциального горизонта.

🤩Жизнь протекает таким образом, что мы всегда находимся в состоянии рефлексии над желанием. Эта рефлексия заставляет как минимум хотеть чего-то. Мы хотим чего-то, и это что-то, являющееся не более чем бессодержательным функтором, постепенно наполняется, деформируется, увеличивается и уменьшается. Пожалуй, самая ужасная форма жизни заключается в уверенности в завтрашнем дне, когда вы уже знаете наперёд, что вы будете желать вплоть до смерти. Не потому, что в такой будничной экзистенции есть что-то предосудительное, а потому что она всегда заканчивается разочарованием. Наше конкретное будущее — это мифологема, которая никогда не будет явлена так, как мы бы хотели. Если мы говорим о том, что что-то будет в будущем, это уже совершенно не то, что нам нужно. Именно потому, что нам нужно не что-то конкретное, нам нужен горизонт. А горизонт — это мираж, до которого нельзя добраться. Однако в то же время, с экзистенциальной точки зрения, горизонт — это неизбежное место влечения и ящик Пандоры в том смысле, что по пути к нему так или иначе будут явлены неожиданные вещи. Горизонт следует отличать от перспективы. Некоторые выстраивают жизнь как маршрут в навигаторе: достичь того-то, затем этого, потом следующего и так далее. Такое линейное восприятие жизни возможно исключительно в случае встроенности в иллюзию бессмертия, когда человек готов отложить горизонт на потом, чтобы извлечь выгоду и перспективы. Однако единственная реальность, которая дана перспективе жизни, — это сокрытие экзистенциального горизонта, а значит, и тайны имманентной жизни.

(продолжение следует)

🤩В жизни в перспективе кроется опасность отчуждения себя от себя, типичное проявление фаустианского способа быть, когда мы не живём, а живём-для. Это противоположные модусы: в перспективе жизнь объективируется и становится, в сущности, не нашей. В жизни в перспективе всегда заключено фундаментальное разочарование: выстраивая способы быть вокруг жёстко желаемого, мы кладём эти способы быть на жертвенный алтарь, отказываясь быть ради чего-то строго определённого, а когда времени остаётся критически мало, осознаём, что это совершенно не то, что нам было нужно. Это тоже внутренний парадокс нашей жизни: мы получили то, что хотели, но то, что мы хотели, оказалось нам не нужно. Это правило, не имеющее исключения, оно заключено в самой природе нашего существования.

🤩Имманентная жизнь же заключается в жизни в соответствии с принятием горизонта смертности. Это требует смирения, а смирение — внутренней силы. Это сложно теоретически объяснить, потому я приведу динамическую метафору. Вот мы идём вперёд к горизонту, стремясь постичь его природу. По пути с нами происходят определённые события. В зависимости от того, уделим ли мы этим событиям время, жизнь приобретёт тот или иной модус, новую краску. Жизнь становится безграничным проживанием настоящего момента, в котором мы решаем, или момент решает за нас, на что мы потратим количество нашей жизни до того, как мы её израсходуем. Это нам практически совершенно не нужно, но, в сущности, это создаёт положение, в котором всё так, как и должно быть. Невозможно знать, какая из трат принесёт плоды и когда, но когда это случится, мы поймём, что жизнь была потрачена не зря.

🤩Но для этого нужно запастись терпением. Возможно, плоды взойдут завтра, а возможно, через десятки лет. Потому жизнь — это не то, с чем можно обходиться торопливо.

🤩#дурацкие_заметки@girardr
🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩

🤩Описывая человека как существо, прекрасно знающее, чего оно желает, или, если кажется, что он сам этого не знает, всегда имеющее «#бессознательное», которое знает это за него, современные теоретики, возможно, упустили из виду область, где человеческая неуверенность сильнее всего бросается в глаза. Как только первичные нужды человека удовлетворены (а иногда и до того), человек интенсивно желает — но он сам точно не знает, чего, поскольку он желает бытия — бытия, которого, как ему кажется, сам он лишен и которым обладает, как ему кажется, кто-то другой. Субъект ждет этого другого, чтобы тот сказал ему, чего нужно желать, чтобы обрести это бытие. Если модель, уже, как кажется, одаренная верховным бытием, еще чего-то желает, значит, желаемый объект способен сообщить еще большую полноту бытия. Не словами, а собственным желанием модель указывает субъекту предельно желанный объект.🤩

🤩#Рене_Жирар
🤩#Насилие_и_священное
🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩