дружеская пародия на классическое агентское объявление в нашем внутреннем ресурсе агентов и кастидиров.
честно, любя.

немного красоты в ленту!
обольстительный, мужественный и запредельно даровитый самвел глузман только что отснялся во второй из трех своих смен в 12-серийной «мафии под вопросом-4».
третья смена там тоже под вопросом, поэтому самвел, скорее всего, уже неожиданно свободен до апреля будущего года, а там, глядишь, и дальше.
готовы рассмотреть, распробовать и раскусить достойные нас предложения.
эксклюзив.

вчера неутомимая страсть к разнообразным впечатлениям привела меня вечером в концертный зал «октябрьский» на юбилейный концерт дениса клявера: пятьдесят лет на земле и тридцать - на сцене.
вернее, привел меня туда тима клявер, позвавший на этот папин праздник, и я с удовольствием откликнулся, хоть и не смог в силу прежде данных мной рабочих обязательств досидеть до конца, а точнее до общего музыкального номера ст. и мл. кляверов.
нет, если бы тимофей меня предупредил, я бы послал к чертям обязательства и остался, но, видимо, он хотел сделать мне сюрприз, и в результате я, улучив редкую паузу, вынужден был виновато пробираться по проходу к дверям, а спину мне прожигали справедливо возмущенные взгляды поклонниц д.к.
будь их воля, они огрели бы меня букетами, но те предназначались, причем в запредельных количествах, другому д.к., не мне.
может, вы не в курсе, но большим знатоком и разборчивым ценителем отечественной поп-музыки я не являюсь.
нет, словосочетание «чай вдвоем» мне отлично известно с лихих девяностых.
их имена и их песни, а затем и сольные песни д.к., меня, как и вас, сопровождали: из телевизора, из радио, в такси, в кафе, в сочи и далее почти везде.
другое дело, что я не всегда их атрибутировал, а уж тем более не мог вчера подпевать, как мои соседки слева и справа, хотя д.к. стремился мне в этом помочь, оформив сцену элементами караоке.
зал, надо сказать, был максимально полон (полный аншлаг, как выражаются специалисты по родному языку) и максимально активен и отзывчив.
стоило, скажем, д.к. предложить публике перед исполнением одной из баллад устроить при помощи подручных средств звездное небо, как зал мгновенно заполыхал огоньками мобильников, причем это продолжалось долго, заставив меня предположить, что либо все запаслись пауэр-банками и беризарядами, либо прибыли исключительно на личных тачках и не боятся, что потом до яндекс-такси им будет не достучаться.
вообще, д.к. с первой минуты бесперебойно залом повелевал.
вот как борис николаевич ельцин посоветовал своему преемнику «взял россию - держи», так и д.к., да простит он мне эту рискованную параллель, поступал вчера с залом «октябрьского».
кстати, об «октябрьском».
не будучи (кажется, я об этом уже сказал) часто вхож в храм поп-музыки, я, соответственно, и «октябрьский» редко баловал своими визитами.
два самых запоминающихся визита туда вообще не имели к этой музыке музыке отношения.
первый - на юбилейный вечер георгия александровича товстоногова (девятый класс, осень), второй несколько лет спустя - на «мальро» мориса бежара.
в последующие десятителетия я если здесь и бывал, то на церемонии открытия фестиваля «виват кино россии!», но это зрелище совсем уж специфическое, для самых утонченных гурманов.
так что вчерашнее свидание с «октябрьским» было дополнительно радостным.
ну, и о главном. центральным элементом сценографии денис клявер сделал яркий обруч со светящимися буквами «д.к.».
не скрою, это приветствие мне польстило.

странно, у юлии латыниной мама такая, вроде бы, хорошая и здравомыслящая, про паровоз пела в перестройку дельные критические песни в «литературке» и «новом мире», как сейчас помню.
и папа, говорят, хороший поэт и человек достойный.
что же у них с дочкой за беда?

в соседнем израильском кафе «дизенгоф» скромно и без излишеств - хумусом, шакшукой и пивом - празднуем с виктором владимировичем освобождение заложников.

люди и лица моего детства уходят, обитатели черно-белого телевизора, цветной позже у нас появился.
не вспоминал это имя и это лицо много лет, из моей жизни александр дитятин в упражнении на кольцах давно исчез но не вовне, а, скорее, с ее поверхности - куда-то вглубь, под толщи.
вместе с песней «арлекино», фруктовым мороженым по семь копеек, «пионерской зорькой», эрмитажной студией, футболом в таврике и так далее.
и вот вынырнул, уйдя из своей жизни.

ничто не предвещало.
вчера ранним утром, блуждая в здешних сетевых краях, я вдруг наткнулся на известие, что буквально в эти два дня у нас тут на сцене театра на литейном театр «около» играет «трех мушкетеров» и «ревизора».
пришлось даже подпрыгнуть от неожиданности и броситься на помощь к друзьям и даже просто знакомым, рассылая веером мольбы о помощи.
я у юрия погребничко мало что видел, хотя когда-то давно, тысячу с лишним лет назад, попал даже на «мы попали в запендю» с екатериной васильевой, а это, согласитесь, далеко не каждый второй из ныне здравствующих рабов партера вкушал.
про «мушкетеров» был, конечно, наслышан, а более того - про федоровского «ревизора».
и если еще учесть, что пьеса гоголя для меня - родней не бывает, и я еще на втором курсе филфака в просеиинаре год потел над курсовой о «ревизоре» в русской критике и на русской сцене…
короче, вы поняли.
первые попытки прорыть ход на литейный успехом не увенчались, и те, на кого я рассчитывал и в кого, можно сказать, верил, помочь мне не смогли.
но я верил и в судьбу - и в реультате прелестная молодая актриса, которая и знакома-то со мной всего ничего, наградила меня местом в зале, а потом чудесный почти молодой актер, мой друг, выбил мне два входных, которые неожиданно, благодаря доброй воле администратора (о, спасибо!), оказались еще и с местами.
так что я не только сам протырился, но еще и щедро одарил свободными местами чудесную и опять же молодую актрису и студента, тоже, как ни странно, молодого (все имена скрыты из соображений безопасности).
выпивая на выдохе перед третьим звонком пятьдесят (ладно, сто) грамм коньяку в театральном буфете, я был абсолютно уверен, что предстоявший мне спектакль просто не может не быть чудом.
фактически так и оказалось.
скажу прямо: театр существует для тех чувств, которые вчера испытывал я.
со сложными мыслями я уж как-нибудь и без театра разберусь, не выходя из дома и не по контрамарке.
«три мушкетера» у погребничко - это не дюма в театральном пересказе.
это гротескная фантазия про наши миры, уже ушедшие и в нас оставшиеся, частные и пересекающиеся в общем.
в этом общем книжка дюма (из «библиотеки приключений» - у пацанов, в томном сером макулатурном исполнении - у барышень) отвечала за все романтическое, вплетаясь в коллаж советской жизни из песенной лирики разного толка, дурно сшитой и скверно сидящей одежды и много еще из чего.
во всем этом вареве «три мушкетера» (на каникулах на даче, под партой на уроке математики) были чем-то прекрасно-обязательным.
в спектакль они вплетены фрагментами, которые хоть ночью разбуди - вспомнишь.
там, у погребничко, ничего нет случайного, и на д’артаньяна, который разложен на двоих, старого и молодого, не случайно нахлобучена грузинская кепка-аэродром, поскольку грузия отвечала у нас за все независимое и благородное (а не за рынки, на которых, вопреки массовым заблуждениям, царствовала не она, а азербайджан).
эта грузинская тема докручивается до самого финала с дивным безумным пассажем про вахтанга кикабидзе (спасибо вам, тов. погребничко, что удержались от соблазна ввинтить в спектакль михаила боярского, который хоть и законный участник нашего детства, но тут был бы лишним).
смутно чувствуя, что еще чего-то важного мне не хватает для полноты восторга, я завопил от радости в своем первом ряду (да, я в итоге еще и в первый ряд уселся, спасибо юной расторопной и глазастой актрисе), когда кардинал и рошфор под самый финал вышли на авансцену с елочными шарами, свисающими с ушей.
хоть это и не сделало гибель д’атаньяна менее горькой, а он погиб, утащив за собой все эти наши миры, и для погребничко это важно: он гибель героя проговаривает и проигрывает несколько раз.
«три мушкетера» у него нежны и насмешливы, он вообще отменяет расстояние между любовью и насмешкой.
восхитительный его театр лукаво притворяется чуть ли не самостроком, а на самом деле он тончайшей ручной работы и деликатной выделки.
короче, буду сегодня на «ревизора» прорываться.
оля лапшина, олечка, ты обещала, не подведи.

когда-то в ханты-мансийске талантливыми глазами гены авраменко.

день рождения ивана дыховичного, было бы ему семьдесят восемь.
об актерских его талантах знаю только со слов внушающих доверие людей, поскольку впервые шагнул через порог таганки сильно после того, как он оттуда ушел.
режиссерский его дар я ценю высоко, и был этот дар загадочно многообразен: как в одном авторе умещались «прорва», «копейка» и «вдох-выдох», мне понять непросто.
а еще дыховичный обладал насмешливым, глубоким и очень обаятельным умом.
может, по природе (подчеркиваю, по природе, а то сейчас начнется шиканье) близким к пушкинскому.
однажды он оказал мне честь: подхватил где-то у «мосфильма», и мы поехали в его загородный дом.
собираясь что-то обсудить, но убей не помню что, да и вообще, оглядываясь назад в недоумении, не понимаю, как в принципе могло понадобиться дыховичному что-то со мной обсуждать.
помню, сидим, болтаем.
вырулили в разговоре на никиту сергеевича любимого.
дыховичный: «понимаешь, те, кто никиту хорошо не знает, страшно недоумевают, узнав про него очередную интересную историю. говорят: «да ну, не может быть, ну всякое может быть, но такое уж точно нет». а дело в том, что может такое быть. и не только такое».

антон федоров управился в театре «около» с гоголевским «ревизором» за час с небольшим, даром что его коллеги в течение почти двух веков тратили на это дело традиционно часа по три.
и знаете, не сказать, что спектакль федорова тороплив, а «ревизор» им кастрирован.
нет, конечно, и некоторые персонажи исчезли, и отдельные сцены выпали, и многих реплик из школьной программы не досчитаетесь, но при этом - ощущение, что своего «ревизора» и своего гоголя автор спектакля прочувствовал и выразил во всей безумной полноте.
действие происходит в доме для умалишенных.
скорее всего, по ведомству артемия филипповича.
грязные матрасы скатаны и лежат у стен.
собственно, обитатели этого дома и разыгрывают ночью сами для себя (и для нас, раз уж мы явились и подсматриваем) сумасшедшее представление.
почему ночью?
а когда еще гоголевским химерам на свет выползать?
да и сам федоров подтверждает время действия криво нарисованным на заднике темным окошком в котором месяц и звезды вокруг.
персонажи-больные не похожи на кузнецов, как это в раздражении мерещится антону антоновичу в первой канонической сцене.
они похожи на усталых птиц - а сам гоголь, спрашивается, на кого похож был?
черные обвисшие одежды а ля пальто, резиновые боты на босу ногу.
некоторые, правда, в исподнем, когда-то белом.
например, хлестаков, но он, как вы помните, появляется не сразу, и в этом пункте федоров гоголю не решается перечить.
спектакль не спеша, в нездоровой пантомиме персонажей «прочищает горло», настраивает свои внутренние инструменты и устанавливает правила игры.
настолько не спеша, что в первые минуты кажется, что раньше, чем часов через пять, мы отсюда не выберемся.
но это, как вы уже от меня знаете, не так.
спектакль убыстряется, убыстряется, а потом и вовсе обрывается.
сон улетучивается, как ему и положено.
пожалуйте в свое скучное утро.
насчет «прочистки горла» не понимайте буквально.
если буквально, то все наоборот.
здесь у каждого своя хворь, я в тонкостях психиатрии не силен, но у больного, который изображает городничего, умственное расстройство вызвало серьезное повреждение речевого аппарата.
это дает возможность федорову превратить гоголевский текст в варварскую и завораживающую горловую музыку, где классические реплики с трудом, но опознаются в общем булькании и клекоте вперемешку с рычанием.
два других больных нацепили маски крыс - ну, черных, неестественной величины.
а еще один, как ни пыжится, ничего не может из себя выдавить, кроме страдальческого звука «э», которое, помните, «сказали мы с петром ивановичем».
федоров хозяйствен, как осип с веревочкой, и тащит в свое безумие все, что ему у гоголя может пригодиться: больницу, крыс, «э»…
градус этого безумия резко поднимает прошивающая фонограмму спектакля запись рассуждений композитора олега каравайчука о себе, гоголе, искусстве, дикарях и прочей жизни.
я не сразу сообразил что высокий и опять же птичий голос - это невозможный питерский гений каравайчук.
только когда он стал вспоминать о себе и иннокентии смоктуновском в связи с фильмом «солдаты», мои ленфильмовскме корни заставили меня его опознать.
из актеров упомяну максима севриновского, который больной в исподнем в роли хлестакова.
он совершенно безобидный сумасшедший, просветленный, не то чтобы совсем тихий, но не буйный и удивительно славный.
а у самого актера севриновского чудесное сценическое чувство смешного.
таков этот «ревизор» в театре «около» без околичностей, но с богатством актерских личностей в труппе тонкого коллекционера юрия погркбничко.
в заключение - несколько добрых слов в адрес театра на литейном, приютившего «около» на два вечера.
там очень милые пожилые службистки: гардеробщицы, хозяйки столиков с программками, капельдинерши.
скажу вам больше: этот театр (видимо, из экономии, и как же я радуюсь в данном случае его бедности) отказался от услуг мордоворотов на входе, которые сразу портят тебе настроение, чтоб потом спектакль его окончательно угробил (шутка), когда по-хозяйски лезут в твою сумку щупальцами - из опасения, что ты решил протащить с собой бомбу или, хуже того, бутылку с коньяком.

ну, коньяк я и так протащу, если захочу, есть способы.
а в театр на литейный тащить особо смысла нет - там в буфете коньячок по триста пятьдесят за пятьдесят: стыдитесь, другие питерские театры.
вот на этой торжественной ноте я сегодня, пожалуй, и закончу.

мятная пена…
что-то неуловимо точное в этом ингредиенте

горе, настоящее.
нет больше саши киселева.
кинокритика, а главное, чудесного, светлого, легкого, глубокого, веселого человека.
тоска сейчас, а вспоминается только смешное.
его ночной звонок любе аркус: «любаня, я забыл: я пишу в «сеанс» рецензию «за» или «против»?
наши ночные прогулки по городу, когда они с мариной дроздовой приезжали на «послание к человеку».
«массаж мужчине» - так вольно переводили они название фестиваля, который как раз сегодня вновь открывается.
мы традиционно заруливали на ужин все к той же любе, а ближе к ночи выруливали обратно - и шли к неве, через мост к маслову полю и дальше…
а как-то раз они с мариной приехали к нам на дачу, к моим родителям, но мы с сашей сразу оторвались от коллектива, и устроили бодрый и беспечный алко-тур по тропинкам вокруг озера.
сейчас вот саша, сандрик, как звала его марина, один оторвался от всех нас.

вот интересно, неужели константину юрьевичу хабенскому, первое интервью с которым я делал в девяностые годы прошлого века в его лохматой советской легковушке, припаркованной у театра ленсовета, а сам он был в растянутом свитере, - неужели ему и правда сейчас в кайф полагать, что билеты на него и балетного актера цискаридзе в спектакле мхт по михаилу булгакову, этим театром в свое время измученному, могут и должны стоить до семидесяти, как утверждают, тысяч за место?
а главное, какие рожи он как худрук этого заведения предполагает видеть на этих местах в партере?
отклик которого на происходящее на сцене, как уверяют исчезающие романтические представители актерского племени, им во время спектакля важен.
кстати, а на «кабале» предусмотрена услуга «по бокалу «кристалла» с цискаридзе в антракте»?
я бы на их месте не терялся, предусмотрел.

студийцы льва абрамовича додина, разгулявшись не на шутку, выпустили уже третью премьеру на большой сцене малого драматического.
все три работы выросли из учебного процесса в студии, но у нового спектакля «слово-движение» есть особенннлсть.
он в двух действиях, но дело не в его формальном отличии от «ромео и джульетты» и «своих людей…», которые спрессовались у додина в сжатые непрерывные высказывания.
первое действие тут посвящено слову, второе, как вы уже догадались, движению.
в первом объект изучения студийцев - поэтический голос, во втором - пластические возможности собственных тел.
первое стало самостоятельной режиссерской работой студийца ярослава васильева с однокурсницами над цветаевским «моим пушкиным», второе - танго в разных версиях, плод работы курса в танцевальном классе юрия харитоновича василькова.
ну, а общее художественное руководство - понятно чье.
почему именно такое слово соединено с таким движением - понятно.
это спектакль про страсть.
в цветаевой страсть нашла предельное в своей запальчивости воплощение, не мне вам объяснять.
ее страстное выяснение отношений с пушкиным разложено у режиссера васильева на восемь молодых женских голосов: настя бубновская, милана вольская, соня запорожская, александра конаноаа, алина кудас, анастасия рождественская, инесса серенко, валерия юшко.
плюс денис ищенко корректно с гитарой у левой кулисы и витя яковенко по центру в собственных кудрях и в цилиндре из костюмерной.
в цветаевском многоголосии мне, может, и не хватило одного вдруг тихого голоса, стесняющегося себя, без подачи и аффекта.
голоса, который в марине ивановне наверняка тоже жил.
но, во-первых, это не мой спектакль, а ярика, ему и распоряжаться.
а во-вторых, если иметь в виду страсть как общую тему, то есть, согласитесь, своя логика в том, что речевой диапазон спектакля не обогатился тихой застенчивой нотой.
страсть так страсть.
однако я по-прежнему считаю здешнюю материализацию пушкина художественной ошибкой, несмотря на то, что спектакль (см. выше) не мой, а ярика.
я ему об этом говорил после первого показа в аудитории и сейчас как честный человек повторю тут.
не потому ошибка, что витя яковенко чем-то нехорош - он вполне хорош, но его персонаж - излишество и нарушение логики спектакля про слово.
именно и только в горячечном слове, из сбивчивого женского разноголосия должен рождаться пушкин, а не болтаться в цилиндре на сцене, как дантес в проруби, сообщая происходящему ненужную пародийность (не путать со снижением, оттеняющим серьез).
переходим к движению.
если какой танец и родствен страсти цветаевой, самозабвенно плящущей с пушкиным и не только с ним, то танго, конечно.
утверждаю это с уверенностью, даже не будучи мало-мальским экспертом в танцевальном, да и в любом другом, искусстве.
какой еще танец, кроме танго, в яростном спаринге, в чувственном бесстыдстве, когда партнеры мечут встречные громы и молнии, швыряют сгустки энергий?
я тут до сих пор стыдливо не проговорил слово «секс», а почему, собственно?
унизим мы гений цветаевой этим словом?
да ни фига, она тысячу раз про секс.
и танго о том же.
короче, поначалу я, ознакомившись с программкой, удивился, почему васильев отхватил себе сразу три танцевальных номера.
подумал, что его так отблагодарили за самоотверженную и кропотливую работу над цветаевой.
но на спектакле все встало на свои места.
за секс в мужском танцевальном исполнении в этом спектакле отвечает первым номером он.
в тройку призеров по моей не бесспорной версии входят сэм фролов и лёша тезиков.
из барышень по совокупности слова и движения выбираю соню запорожскую.
еще раз: мое мнение может не совпадать с мнением вселенной.
подведем итоги.
главным именинником спектакля про страсть получается ярик васильев.
уточняю: главным - из студийцев, потому что это в первую очередь именины льва абрамовича додина, упорно продолжающего выращивать из этих ребят актеров и людей.
но ярик достоин быть отмеченным, причем парадокс в том, что он, по моим сторонним наблюдениям, чувак закрытый, а тут скажите, пожалуйста, страсти в клочья.
но в тихих омутах водятся известно кто.

кстати, чтоб два раза не вставать: кастинг-директора, имеющие неосторожность читать эти необязательные строки, обращаю ваше пристальное внимание на ярослава васильева.
фото-видео пришлю по запросу.
на сэма фролова внимание тоже обращаю и фото-видео тоже пришлю.
а на упомянутых лешу тезикова и соню запорожскую - нет.
шутка, шутка, на них тоже, они талантливые.

продолжая насыщаться культурными впечатлениями, я отправился в «родину» на фильм андрея зайцева «двое в одной жизни, не считая собаки», ведомый лидией сергеевной масловой.
она была мотивирована рецензией, которую ей завтра за деньги писать, а я - бескорыстной любовью к светлане николаевне крючковой и такой же целомудренной симпатией к александру артемовичу адабашьяну.
что бы кто бы из них ни высказал вслух в связи с актуальной общественной повесткой, их многолетний вклад в меня неотменим.
«… не считая собаки баскервилей?» - вправе вы уточнить, помня, что каких-то полвека назад, чуть меньше, эти волшебные люди сыграли дворецкого бэрримора и его заплаканную хохотушку-жену, в девичестве селден.
ах, если бы режиссеру зайцеву достало легкомыслия с этим поиграть…
нет, не обмазывать фосфором черно-белую собачку двух питерских пенсионеров, людмилы палны и игоря николаевича, которого жена от избытка нежности зовет лешиком, но заставить их хоть подгоревшей овсянкой друг друга покормить на завтрак, что ли.
шутка была бы дурацкой, но спасительной.
в частности, она бы хоть ненадолго спасла меня от умильности, сюсюкания и уси-пусичности, каковыми экран залит сверх всякой меры, как петербург, который эти двое вместе с собакой боготворят, заливался порой в былые времена невской водой.
не вдаваясь в подробности, скажу прямо: если вы прежде упрекали пьесу «старомодная комедия», фильм «на золотом озере» или повесть «вы чье, старичье?» в излишней сентиментальности, то знайте, что в сравнении с «двумя в одной жизни» это просто страшилки джорджа ромеро или евгения юфита.
и боже, чего только не натащил в сценарий его сочинитель, мама дорогая…
эмигрировавшего вместе с семьей сына (в кадре не появляется), чья мемориальная комната священна и вся до сих пор набита детскими игрушками, как если бы сын женился, родил дочку и отчалил на запад примерно в пятилетнем возрасте.
просветленную девочку (полина гухман) с верхнего этажа, чей мрачный папа-алкаш постоянно избивает ее в комплекте с ее мамой и крушит все в доме, а также особую личную неприязнь испытывает к двум старым пердунам, так прямо и выражается, злодей.
студента театрального института, который наведывается к людмиле палне, как к розе абрамовне сироте, за эксклюзивными советами и мудрыми разборами.
играет студента мой друг илья дель - актер, безусловно, молодой, но все же если он студент, то поступивший как минимум с седьмого раза, упорный парень.
людмила пална наставительно приводит илюше, так она зовет студента, в пример иннокентия смоктуновского, а особенно олега борисова, выходившего на сцену бдт в «кроткой» и, по уверению людмилы палны, мгновенно бравшего весь зал до третьего яруса.
интересно у олега ивановича получалось: выходит он на малую сцену, где играл «кроткую», и одновременно берет через стену третий ярус главной сцены, а там публика смотрит другой спектакль и не понимает, что происходит.
ну и, разумеется, актуалочка: телефонные мошенники, которые развели доверчивую питерскую интеллигентку преклонных лет на несколько сот тысяч.
поичем сумели не только сгенерировать голос адабашьяна, улучив момент, когда он отправится гулять с собакой (видать пристально и давно следили за этой парой), но и сымитировать звонок именно с его мобильника.
на костях «двоих в одной жизни…» можно плясать долго, но удовольствие это сомнительное, да и злорадство мне, надеюсь, чуждо.
так что ограничусь признанием в том, что почти два часа испытывал чувство глубокой неловкости за происходящее на экране, нервно гадая, что же такое могло заставить моих любимых бэрриморов согласиться на этот слишком уж нехитрый собачий вальс.