В 2010 году, на 25-летие "Кровавого меридиана" Кормака Маккарти, большой замысел объединил компанию современных художников как предложение солидного вознаграждения за снятые скальпы. Замыслом было проиллюстрировать каждую страницу "Меридиана", а художниками были Шон Чен, Крейг Тейлор, Джон Мейас... и Зак Смит, некогда проходивший по схожему пути, проиллюстрировав всю "Радугу тяготения".

Сколько-то месяцев проект держался на плаву, рассылая всем голубей с вестями о грядущих свершениях, но потом растворился, подтерев за собой все ссылки и готовые работы. Сейчас мы можем только смотреть на них как на фрески или наскальные рисунки, вспоминая далекие времена, когда верили, что из интернета ничему не исчезнуть, а в играх на мейлру водилась радужная киберфорель.

И небольшой фотопост:
1) Патрисия Льоса, Хуан Рульфо, Пабло Неруда и Варгас Льоса.
2) Хорхе Луис Борхес и Варгас Льоса.
3) Льоса, Карлос Фуэнтес, Хосе Доносо, Хулио Кортасар, Габриэль Гарсия Маркес.
4) Льоса, Уильям Гэсс и Уильям Гэддис.
5) Льоса, Умберто Эко и Салман Рушди.
6) Льоса во время предвыборной речи в президенты Перу, 1990.

Визуальный анонс уже случился, Pollen в общих чертах рассказали о книгах, я же попробую компактно высказаться о фигуре автора.

В 1967 году кинокритик и журналист Esquire Майкл Герр отправился работать во Вьетнам. Война его завораживала, как порывами завораживает мужчин, стремящихся раскрыть свое первобытное. Трехлетний поиск своего естества привел Герра к тяжелым психологическим травмам и писательскому оцепенению — молодой писатель отправил настолько мало репортажей для работодателя, что на фронте его перестали считать причастным к прессе. Как узнается позже, в этом заключался план редактора.

Герр работал на линии огня, пару раз отбивал атаки, ежедневно видел трупы с обеих сторон и охотно общался со всеми на пути, своим безобидным видом и умиротворяющим голосом побуждая впустить его в их миры со всем сокровенным.

Вернувшись, он с тяжелой депрессией собрал все записи, допридумывал персонажей и ситуации и выпустил текст как роман под названием Dispatches — Репортажи или, с учетом военной тематики, Депеши.

Книгу настиг Успех — в мире еще не существовало подобной ехидны, полученной из достоверной военной журналистики, поженившейся с художественной прозой, написанной полу-панковским языком и со всей деликатностью балансирующей между транквилизаторным сюром и строгостью газетной сводки без лишнего слова. За ним уже вышли О’Брайен, Райт, Хэсфорд, но Герра выделяло из их компании то, что не война сделала его писателем — это писатель попал на войну, и, выражаясь его же словами, это не роман о войне, а роман о попытке написать роман.

С выходом "Депеш" Герр замкнулся. Замкнулся настолько, что уехал из США, подался в буддизм, наглухо отказывался от интервью и больше не написал ни одного романа, доводя издателей до компоновки его очерков и сценариев, чтобы продать выгодный титул. Тогда же в его жизнь вернулась первая любовь — кинематограф.

Имея актуальный бэкграунд в обеих областях, он сошелся с центральными деятелями того времени: Стэнли Кубриком и Фрэнсисом Фордом Копполой. Результаты их совместной работы известны каждому кинолюбу: сценарий к “Цельнометалической оболочке” и нарратив “Апокалипсиса сегодня”. С Кубриком Герр сошелся не только как равноценный творец из другой сферы, но и как человек, ставший близким другом на остаток жизни. Ради него же Герр в последний раз вышел в свет, написав пару объемных эссе о жизни друга и переработав их в книгу, что так и называлась — "Кубрик".

Джордж Сондерс писал, что читая Герра, ты веришь в универсальную гибкость английского языка для выражения чего угодно, а "Депеши" — наивысшее достижение в военной литературе. С подобными эпитетами, конечно, хотелось бы знать, что любит сам творец? А творец обладал снайперским чутьем к великим книгам: первым хвалил "Кровавый меридиан" (став его своеобразным прародителем), "Underworld" и "Что они несли с собой", точечно оставляя отзывы как неоспоримый знак качества. И по сей день по ним передвигаются между литературными святынями как по шёлковому пути.

Пример Герра почти уникален — одни пишут 10 романов, по сути продолжая один, другие — 10 разных романов с траекторией успешности, а кто-то пишет короткую книгу на 250 страниц и ломает литературный мир всего-лишь одной, обернутой в картон, Депешей.