«Троица» Андрея Рублева со скандалом покинула Третьяковскую галерею
Вечером 16 июля икона была передана Русской православной церкви для богослужения на два дня. Как сообщает «Медиазона»* ее уже привезли в Сергиев Посад, где поместят в Троицкий собор в Троице-Сергиевой лавре.
Русская православная церковь на протяжении многих лет просила вернуть эту икону, которая до 1918 года находилась в лавре. Ранее у искусствоведов и реставраторов получалась защитить картину, однако сейчас этого не случилось. Они опасаются того, что при транспортировке и демонстрации в храме нельзя будет соблюсти режим температуры и влажности, необходимые для сохранности «Троицы».
Директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова в середине июня объяснила Минкульту, что передача иконы невозможна. Но Сергей Обрывалин, координирующий работу департамента охраны культурного наследия, все равно разрешил выдачу «в исключительном порядке».
«Только один человек - Фараон, лично, - мог приказать вывезти из Третьяковской галереи и передать для богослужений в Троице-Сергиеву Лавру икону Троицы Андрея Рублева. Фараону очень нужно было сделать сейчас этот поступок. Он о чем-то договориться пытается. Задабривает. Или очень боится войну проиграть, и просит помочь. Или решается на что-то очень страшное: страшное даже ему самому. И заранее добивается прощения. У него, у религиозного фанатика - а вера его чисто языческая, дикая, животная, к православию отошения не имеющая, - так давно устроено: в особенные моменты пытается «перетереть один на один», договориться «напрямую». И делает, как положено, «хозяину» подарки. Взятки дает. Вот, дал взятку опять. Потому что уверен, и по этой уверенности живет: если вам кажется, что кто-то или что-то не продается, - просто купите это еще дороже» – негодует журналист Сергей Пархоменко*.
«Троица» Андрея Рублева со скандалом покинула Третьяковскую галерею
Вечером 16 июля икона была передана Русской православной церкви для богослужения на два дня. Как сообщает «Медиазона»* ее уже привезли в Сергиев Посад, где поместят в Троицкий собор в Троице-Сергиевой лавре.
Русская православная церковь на протяжении многих лет просила вернуть эту икону, которая до 1918 года находилась в лавре. Ранее у искусствоведов и реставраторов получалась защитить картину, однако сейчас этого не случилось. Они опасаются того, что при транспортировке и демонстрации в храме нельзя будет соблюсти режим температуры и влажности, необходимые для сохранности «Троицы».
Директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова в середине июня объяснила Минкульту, что передача иконы невозможна. Но Сергей Обрывалин, координирующий работу департамента охраны культурного наследия, все равно разрешил выдачу «в исключительном порядке».
«Только один человек - Фараон, лично, - мог приказать вывезти из Третьяковской галереи и передать для богослужений в Троице-Сергиеву Лавру икону Троицы Андрея Рублева. Фараону очень нужно было сделать сейчас этот поступок. Он о чем-то договориться пытается. Задабривает. Или очень боится войну проиграть, и просит помочь. Или решается на что-то очень страшное: страшное даже ему самому. И заранее добивается прощения. У него, у религиозного фанатика - а вера его чисто языческая, дикая, животная, к православию отошения не имеющая, - так давно устроено: в особенные моменты пытается «перетереть один на один», договориться «напрямую». И делает, как положено, «хозяину» подарки. Взятки дает. Вот, дал взятку опять. Потому что уверен, и по этой уверенности живет: если вам кажется, что кто-то или что-то не продается, - просто купите это еще дороже» – негодует журналист Сергей Пархоменко*.
This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides.
from id
