🇦🇫 Афганские власти решили строить ж/д «Хайратон – Спинбулдак» по стандарту 1520

Власти Афганистана утвердили использование стандарта 1520 мм ширины колеи при строительстве ж/д «Хайратон – Спинбулдак», сообщили в правительстве.

Маршрут железной дороги будет проходить от сухого порта Хайратон на границе с Узбекистаном до уезда Спинбулдак на границе с Пакистаном.

Ожидаемые сроки реализации и предположительную стоимость проекта афганские власти не озвучили.

Наиболее распространенными стандартами ширины ж/д колеи являются:

• «русская колея» (1520 мм) — используется на территории России, стран СНГ, Монголии и Финляндии. 

• «европейская колея» (1435 мм) — используется в странах Северной Америки и Европы, Ближнего Востока, Северной Африки, Австралии, Китае и Южной Корее

Ранее LogiStan писал о том, что за неделю по железным дорогам Афганистана перевезли почти 118 тысяч тонн грузов.

Из них через Хайратон — более 80,7 тысячи тонн или 68,4% от общего объема.

Читайте также: Туркменистан намерен вложить $5 млн в модернизацию сухого порта Тургунди в Афганистане


Logistan.info | Логистика | Экономика

Из иранских тг-каналов

🚩 Народный банк Китая неожиданно объявил о полном подключении своей системы трансграничных расчётов *Renminbi Digital* к 10 странам АСЕАН и шести странам Ближнего Востока.
Благодаря этому решению около 38% мировой торговли теперь можно осуществлять напрямую в цифровом юане, минуя систему SWIFT, где доминирует доллар США.

Журнал The Economist назвал это событие «первой битвой за Бреттон-Вудс 2.0» — перестройку глобальной экономической инфраструктуры с помощью технологии блокчейн.

Хотя в SWIFT по-прежнему наблюдаются задержки в международных платежах от 3 до 5 дней, китайский цифровой валютный мост сократил время расчётов до 7 секунд.
В ходе первого тестового этапа между Гонконгом и Абу-Даби платёж поставщику из Ближнего Востока был произведён напрямую через распределённый реестр, что снизило комиссию на 98%.
Благодаря этому «мгновенному платежу» традиционная долларовая система показалась медленной и дорогой.

Технология блокчейн цифрового юаня также вызвала обеспокоенность на Западе, поскольку она позволяет отслеживать транзакции и автоматически обеспечивать соблюдение законов о борьбе с отмыванием денег.
В рамках совместного проекта Китая и Индонезии первый трансграничный платеж в цифровом юане был осуществлен за 8 секунд — в 100 раз быстрее, чем традиционными методами.
23 центральных банка по всему миру присоединились к тестированию этого «цифрового валютного моста», а ближневосточные энерготрейдеры сократили свои расходы на расчеты на 75%.

Глубокое влияние этого развития заключается в переосмыслении финансового суверенитета.
В то время как США использовали SWIFT для введения санкций против стран (например, Ирана), Китай создал замкнутый цикл юаневых платежей в Юго-Восточной Азии.
В 2024 году объем расчетов в юанях в странах АСЕАН достиг 5,8 трлн юаней (на 120% больше, чем в 2021 году).
Шесть стран, включая Малайзию и Сингапур, пополнили свои валютные резервы юанями, а Таиланд осуществил первый платёж за нефть в цифровом юане.
Банк международных расчётов (БМР) заявил: «Китай определяет правила эпохи цифровых валют».

Цифровой юань — это не просто платёжное средство, а стратегический инструмент инициативы «Один пояс, один путь».
В таких проектах, как Китайско-Лаосская железная дорога и высокоскоростная железная дорога Джакарта-Бандунг, цифровой юань был объединен с навигационной системой Beidou и квантовыми технологиями связи, образовав «Цифровой Шёлковый путь».
Когда европейские компании осуществляют расчёты цифровым юанем по арктическому маршруту, эффективность торговли возрастает на 400%.
Эта цифровая трансформация впервые поставила под систематическую угрозу гегемонию доллара США.

Сегодня 87% стран мира внедрили систему цифрового юаня, а объём международных платежей с её использованием превысил 1,2 триллиона долларов США.

Пока США всё ещё обсуждают риски, связанные с цифровой валютой, Китай расширил свою цифровую платёжную сеть до 200 стран.

Эта тихая финансовая революция — это не только вопрос денег, но и контроль над будущим мировой экономики.