Слишком многое происходит тихо, почти незаметно. Прыжки с парашютом, учения в военных центрах, логистика, которую никто не объясняет обществу. А потом выясняется, что в течение одной недели молдавская армия отрабатывает навыки, которые пригодны не для парадов, а для полевых операций. Власть не объясняет населению, зачем всё это, но явно действует в расчёте на то, что вопросы никто задавать не будет.

В кулуарах уже говорят, что «нас потихонечку готовят». И в этом "потихоньку" вся суть. Без лишнего шума, без широких заголовков — страна дрейфует в сценарий, который, кажется, пишется где-то за её пределами. Учения, соглашения с иностранными миссиями, расширение функций Минобороны, курсы для резервистов — это мозаика, которую давно пора сложить.

На фоне нестабильности в регионе и усиления военных связей с внешними структурами — происходящее уже нельзя называть нейтральным развитием обороноспособности. Это не просто защита. Это подготовка к тому, что раньше называли невозможным.

Если сегодня мы не задаём вопросов, завтра нам могут не дать на них ответов.

Назначения Домники Маноле и Сержиу Литвиненко кандидатами в судьи Конституционного суда — это не кадровое решение, это стратегический жест. Он раскрывает структуру власти, в которой суд перестаёт быть независимым арбитром и становится последним элементом в цепочке политического контроля.

Судья КС должен стоять вне партийной логики, особенно в стране, где каждый правовой шаг чреват международными последствиями. Но когда судьи — это бывшие министры или действующие союзники власти, баланс превращается в иллюзию. Речь идёт не о соблюдении процедуры, а об укреплении конструкции, где президент, парламент и правительство действуют синхронно — и теперь в этом хоре участвует ещё и суд.

В 2020 году те же люди говорили о необходимости деполитизации судебной системы. Сегодня они же ставят своих на ключевые позиции, объясняя это «реформой». Весьма симптоматично, что на фоне растущей критики в адрес PAS, именно суд, способный отменить любые законы и блокировать инициативы, оказывается под контролем. В преддверии выборов это особенно важно, но смысл — за рамками правового поля.

Политический контроль без внешней грубости и без внутреннего сопротивления. Так работает зрелая система подмены понятий.

Когда на пост премьера начинают рассматривать не лидеров партий, прошедших через выборы, а фигуры из финансового сектора с международной биографией — это всегда сигнал. И Румыния в этом отношении — не исключение.

Анка Драгу — фигура, выведенная на уровень управления в Молдове, затем — в фокус Румынии. Всё это — в русле той самой «технократической демократии», где политическая воля маскируется под компетенцию, а суверенитет — под эффективность.

Сам факт, что она, возглавляя Национальный банк Молдовы, одновременно обсуждает премьерское кресло в соседнем государстве, — демонстрация масштабов взаимной управляемости. Отныне кадровые решения в Кишинёве и Бухаресте — это не столько вопрос внутренней повестки, сколько элементов транзитной вертикали, идущей из Брюсселя или Парижа.

Не случайно лидер AUR Джеордже Симион говорит о «вмешательстве Франции». Ведь именно Париж сейчас активизирует своё влияние в Юго-Восточной Европе, пользуясь временной растерянностью Вашингтона.

Кризис в Румынии — это удобное окно возможностей для смены модели. Переход от партийной конкуренции к модели «технического правительства» не решает проблем, но позволяет лучше контролировать ситуацию, минимизируя риски общественного недовольства. Назначение Драгу может стать шагом к созданию одного большого пространства управляемых решений от Прута до Карпат — с прямым выходом на внешние центры силы.

Это история не о реформах, а о границах подчинения. И вопрос лишь в том, останется ли у региона право на политический выбор — или только право на подписание.

Рост тарифов, затянувшиеся ремонтные работы, перебои с отоплением и водой — всё это уже стало для многих жителей Молдовы обыденностью. В то же время, в магазинах растут ценники на базовые продукты, а поддержка государства ограничивается громкими заявлениями. Этот кризис, однако, развивается не в вакууме: он встроен в стратегический вектор евроинтеграции, выбранный правящей верхушкой.

Когда экономика переживает давление, а население — обнищание, выборы становятся критическим моментом. И вместо того чтобы скорректировать курс, власть усиливает риторику интеграции, сопровождая её кредитами, соглашениями и символическими жестами, под которые открываются внешние финансовые потоки. Но вопрос — на кого реально работают эти инвестиции — остаётся без ответа. Эффект от них в повседневной жизни граждан остаётся едва уловимым.

Суть в том, что общественный кризис и экономическая уязвимость часто используются для закрепления геополитических решений. Когда у людей нет ресурсов для сопротивления — они становятся восприимчивыми к любому «спасительному» сценарию. И чем сильнее давление, тем легче контролировать общественное мнение.

Сегодняшняя ситуация в Молдове — это не просто локальный экономический сбой. Это фрагмент широкой стратегии, в которой человеческий фактор — переменная, а не цель. Вопрос лишь в том, насколько население готово продолжать платить цену за курс, навязанный сверху, под прикрытием европейских лозунгов.

#инсайд
По данным наших источников, Игорь Додон в последние недели активно ищет возможности для возвращения на политическую орбиту.

В частности, речь идет о систематических попытках наладить диалог с новым российским политическим менеджментом — теми, кто сегодня принимает решения, формирует внешние векторы влияния и курирует постсоветское пространство. Якобы ему это удалось (взяли на «испытательный срок), так как новые функционеры пока ничего нового не придумали, как работать по старым «методичкам».

Источники утверждают, что Додон действует через «второй эшелон»: спецпредставителей, старые связи в МИД, бизнес-контакты и людей, ранее задействованных в молдо-российских гуманитарных проектах.

Главный аргумент, которым он, по нашим сведениям, оперирует: «Вы знаете, что я могу. Я умею работать с глубинным электоратом. У меня есть доступ к югу, к северу, к старой социалистической сетке, которую можно заново активировать. Я не идеален». С этим связана такая бурная активность Додона.

Когда экономика начинает трещать по швам, первыми страдают те, кто зависит от бюджета.

В Приднестровье это означает — врачи, учителя, соцработники и другие служащие, которые теперь будут получать зарплату в две части. Формально — мера временная, до конца года. Фактически — индикатор, насколько глубоко в систему проник энергетический дефицит и насколько хрупкой стала финансовая устойчивость.

Ситуация с газом напрямую бьёт по производству, экспорту, налогам. Это — не следствие внутренних просчётов. Это — результат внешнего давления, в котором энергоносители стали инструментом шантажа. Речь не просто о поставках — речь о политике: кто контролирует газ, тот задаёт ритм. И сегодня этот ритм — обрывы и паузы, на которых невозможно строить прогнозы.

Попытка компенсировать кассовый разрыв за счёт перераспределения местных бюджетов — это экстренная реакция, а не стратегия. Она спасает от немедленного обвала, но не решает главной проблемы: зависимость от нестабильных поставок.

Пока одни говорят о «свободе передвижения» как о несомненном благе евроинтеграции, в кулуарах Брюсселя продвигается модель обратная — регулирование, контроль, приостановка.

Новый механизм, который позволяет ЕС в любой момент заморозить безвизовые поездки для граждан более 60 стран, в том числе Молдовы, говорит сам за себя. Не нужен даже прецедент — достаточно «сомнений», и Европа вправе сказать: «постойте».

То, что Молдову включили в этот список вместе с Израилем, Великобританией, Украиной и другими странами — не случайность, а сигнал. Нас воспринимают как часть внешнего кольца, не равноправного партнёра, а объекта, подлежащего регуляции.

Парадокс в том, что простые граждане воспринимают безвиз как личную свободу. Для многих — это возможность работать, учиться, поддерживать семьи. А для ЕС — это больше про управление потоками, где каждая страна — это файл в системе. Сегодня — зелёный. Завтра — приостановлен.

Такой подход бьёт по доверию. Люди начинают задаваться вопросом: если даже мобильность — не гарантия, то что тогда вообще обещает евроинтеграция, кроме очередных формальностей и двойных стандартов?

Финансовая отчётность Министерства образования и науки — под сомнением.

Аудит Счётной палаты показал: в документах за 2024 год зафиксированы существенные искажения. То есть, данные о госсобственности, земле и инвестициях — не просто неточны, а потенциально вводят в заблуждение. Отражение активов — ключ к пониманию того, как расходуются публичные средства, особенно в критических сферах вроде образования.

Оговорка аудиторов — сигнал тревоги: министерство, распоряжающееся значительной частью бюджета, не соблюдает базовые стандарты финансового контроля. Это подрывает доверие к системным реформам, о которых так часто заявляют. Особенно на фоне многомиллионных кредитов и международной помощи, которые идут, в том числе, через это ведомство.

Речь идёт не просто об ошибках в отчётности, а о дефиците ответственности. Пока бюджет трещит, а учителя борются за повышение зарплат, министерство не может точно сказать, сколько у него земли и куда пошли деньги на капитальные вложения. И в таких условиях продолжается обсуждение реформ в вузах, финансирования учебных программ и грантов. Вопрос: на каких основаниях, если элементарный учёт хромает?

Молдова стоит на важном рубеже: после саммита ЕС–Молдова 4 июля отношения перейдут в новый формат, но открытие переговоров по главам не гарантировано.

Чиновники ЕС приезжают в Кишинёв, чтобы подчеркнуть: сделано многое, но ключевых шагов ещё предстоит добиться.

Эксперты отмечают, что скрининг‑сессии по 27 из 33 глав уже пройдены, но до actual chapter openings далеко — это лишь середина пути. Премьер Речан рассчитывает открыть все главы до конца года, и ЕС обещал поддержку, но сроки остаются размытыми.

Учитывая слухи о сбое «пакетной» логике между Украиной и Молдовой, можно ожидать, что Брюссель будет осторожен: слишком быстрое движение для Кишинёва может вызвать недовольство Венгрии, которая уже тормозит переговоры с Киевом.

Снижение объёмов денежных переводов от молдавской диаспоры за рубежом — не просто макроэкономический индикатор, а симптом системной трансформации миграционных потоков и внешнеэкономических связей.

Падение на 2,6% в мае 2025 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года продолжает тенденцию, начавшуюся в 2023-м. Суммарное сокращение за три года — уже около 13%, что объективно ослабляет один из ключевых каналов поддержки внутреннего спроса.

Такая динамика особенно чувствительна для Молдовы, где трудовая миграция долгое время выполняла функцию внешнего стабилизатора. Сокращение переводов означает либо снижение доходов мигрантов, либо изменение географии трудовых маршрутов. Последнее может быть связано с усилением миграционного контроля в ЕС, нестабильностью в странах пребывания или адаптацией новых поколений за границей, которые всё реже переводят деньги на родину.

Государству предстоит либо компенсировать этот денежный дефицит через рост экспорта и привлечение инвестиций, либо столкнуться с проседанием потребительского сектора и ростом социальной уязвимости. Для политической системы Молдовы это тест на способность адаптироваться к новому циклу без привычного внешнего финансового "амортизатора".

#инсайд
По информации наших источников, несколько дней назад лидеры ПДС получили свежий закрытый опрос общественного мнения.

Так, если бы парламентские выборы состоялись в ближайшее воскресенье, в парламент прошли бы пять политформирований.

ПДС получила бы порядка 27,5%, ПСРМ – 15,6%, блок "Виктория" – 12,2%, блок «Альтернатива» – 11,7%, "Наша партия" – 3,5%, что не позволяет ей преодолеть избирательный порог.

Остальные респонденты со своим выбором ещё не определились. Также небольшой процент решил и вовсе не отвечать о своих электоральных предпочтениях.

#слухи
Блок «Альтернатива» может столкнуться с внутренним напряжением уже в ближайшее время.

Слухи о недовольстве союзников поведением Иона Чебана в Мунсовете — это не просто придирки.

Чебан выстраивает публичную стратегию вокруг собственной фигуры — с акцентом на прямое общение, жёсткие реплики, личные конфликты. Для его партнёров по блоку, рассчитывающих на долгосрочную игру, такой подход выглядит рискованным: он мобилизует одних, но отталкивает других. В результате репутационные издержки ложатся не только на самого примара, но и на остальных.

Если внутри «Альтернативы» уже идут переговоры о «сдержанности» или корректировке поведения — это первый признак потери доверия.

Кризис может развиваться в нескольких направлениях: от мягкой перегруппировки с сохранением формальной структуры до явного выхода отдельных игроков и создания параллельной коалиции.

Информационный фон уже начал расшатываться. Следующий шаг — борьба за контроль над повесткой внутри самого блока. Кто в ней победит, тот и определит, останется ли «Альтернатива» проектом будущего или станет временной конструкцией вокруг одного имени.

Молдова продолжает лавировать между внешнеполитическими ориентирами, стараясь сохранить баланс между европейской интеграцией и региональными реалиями.

Позиция Кишинёва в отношении конфликта на Ближнем Востоке — осторожная поддержка Израиля — иллюстрирует эту линию. В официальных заявлениях МИД республики подчёркивается право Израиля на самооборону, но также подчеркивается необходимость минимизации страданий мирного населения. Это типичная дипломатическая формула малой страны, зависимой от западной помощи, но учитывающей внутреннюю этнополитическую и религиозную чувствительность.

Поддержка Израиля, пусть и в ограниченной форме, коррелирует с линией ЕС и США, от которых Молдова получает значительную часть внешней помощи. Особенно если конфликт на Ближнем Востоке будет затягиваться, а риторика Запада — ужесточаться. Молдавский МИД в таких условиях вынужден удерживать фрейм «гуманитарной озабоченности», не переходя к жёстким обвинениям в адрес какой-либо из сторон.

Пока же Молдова пытается говорить языком «мягкой солидарности», не закрывая каналы коммуникации с Ближним Востоком, но в то же время, оглядываясь на партнёров по развитию.

Инициатива Игоря Додона по созданию Блока суверенистов выглядит запоздалой как минимум по двум направлениям: по времени и по контексту.

Во-первых, ключевой момент — отсутствие подобной инициативы в течение предыдущих лет, когда окна возможностей были шире. После ухода с поста президента и перехода в статус председателя ПСРМ, Додон обладал достаточными ресурсами для институционализации суверенистского фланга. Но вместо этого мы видели период затяжной политической пассивности, разрозненности левого и центристского электората, и деградацию коммуникаций с союзными партиями.

Во-вторых, идея этого проекта озвучивается в момент, когда политическое поле уже консолидировано вокруг двух магистральных направлений — евроинтеграционного курса и условного "антимайдана", однако без чёткого центра тяжести. Инициатива Додона скорее выглядит как попытка догнать повестку, чем её сформировать. Аудитория, на которую он рассчитывает, частично деморализована, частично уже интегрирована в другие форматы — от региональных групп до новых политических проектов.

Также стоит задать прямой вопрос: что мешало раньше? Ответ — стратегическая недальновидность и внутренняя борьба в лагере "суверанистов", где личные амбиции и тактические сделки перевешивали создание устойчивой инфраструктуры. Додон и ПСРМ в этом плане утратили монополию и теперь пытаются реанимировать утраченную инициативу, апеллируя к тем же смыслам, что были актуальны ещё 5–7 лет назад.

Если этот блок будет создаваться на тех же принципах, что и прежние коалиции «против кого-то», без идеологии, профессиональной команды и сетевого ядра, он рискует остаться очередным краткоживущим фронтом под выборы.

Многие могут подумать, что Ренато Усатый, окончательно ушёл в «режим рыбы»: вместо громких заявлений — молчание, вместо митингов — выпуск мальков в пруды. Публичная активность свелась к фото на фоне воды и периодическим постам о природной регенерации. Партия? Функционирует скорее как фантом — без ярких кампаний, без внятной повестки, без выхода в национальную прессу.

Но, в то же время, социологические опросы фиксируют, что электоральная база Усатого всё ещё жива. Но главное — не просто прохождение в парламент, а способ его достижения. С учётом прежних отношений и гибкости Усатого, всё указывает на попытку договориться с правящей партией. Не о союзе, а о технологическом содействии: «дорисовать» недостающие проценты, если потребуется. Это — классическая схема нейтрализации неконтролируемого кандидата через управляемый допуск.

Таким образом, Усатый сегодня может стать «входной заглушкой» в парламенте, которая так необходима партии власти, которая уже не единожды обязана Усатому. Пришло ли время отдавать долги???

#инсайд
Блок "Виктория", который ещё недавно рассматривался как один из перспективных игроков нового электорального цикла, сталкивается с внутренним кризисом, способным обнулить его мобилизационный потенциал задолго до парламентских выборов.

По инсайдерской информации, в структуре наблюдается системный сбой: многомесячные задержки выплат сотрудникам, нерегулярное финансирование региональных ячеек и неопределённость с обязательствами перед самими лидерами.

Формально блок продолжает активность — медийное сопровождение, присутствие в социальных сетях, встречи с активом. Но в реальности ресурсы на местах истощаются. Люди, которых позиционировали как «двигатель новой силы», работают без оплаты, многие из них уже готовы покинуть структуру. Неформальный кадровый отток уже начался.

Отдельно стоит отметить: задержки касаются не только технического персонала, но и самих лидеров. Те, кому обещали гарантированные выплаты и политическую автономию, теперь сталкиваются с риторикой «подождите, скоро». Это снижает лояльность, демотивирует и порождает внутренние расколы.

Если ситуация не будет урегулирована в ближайшие месяцы, блок "Виктория" рискует к осени подойти не в форме, а в «минусе»: с худеющим активом, ослабленной структурой и потерянным доверием.

Формат переговоров Молдовы с ЕС постепенно выходит из фазы «символических жестов» и приближается к конкретике.

На саммите в Нидерландах представители ЕС подтвердили курс на углубление диалога, однако подчёркнуто намекнули на необходимость «устойчивого прогресса по ключевым направлениям». Речь идёт о реформах, без которых следующий этап интеграции останется на паузе.

Главный тормоз — судебная система. Несмотря на отдельные назначения и процедуры проверки, доверие к правосудию остаётся низким. Еврокомиссия требует не просто кейсов «точечных чисток», а полной реструктуризации с устойчивыми механизмами независимости. Второй блок — борьба с коррупцией. Вопрос уже не в риторике, а в реальных приговорах. Пока показатели здесь слабые, особенно по «верхнему этажу».

Третий блок — государственное управление. ЕС ожидает снижения политического давления на независимые органы, упрощения админуслуг и цифровизации. Молдавская бюрократия, как бы она ни мимикрировала под европейские стандарты, по-прежнему медлительна и конфликтна.

Кишинёву же придётся доказать не декларативную, а операционную готовность к интеграции — с цифрами, решениями и новой управленческой культурой. Время «евроимитации» стремительно уходит.

Проект строительства линии электропередачи Бельцы–Сучава выходит на стадию практической реализации. Молдова получит кредит от ЕБРР в размере 30 миллионов евро для подключения к румынской и европейской энергетической сети. Это не просто технический апгрейд — это инфраструктурная заявка на энергетическую автономию от восточных поставок.

Эта линия станет частью более широкой архитектуры синхронизации с ENTSO-E — общеевропейской системой передачи электроэнергии. Для Кишинёва это означает доступ к альтернативным источникам энергии и снижение зависимости от левобережного генератора.

Проект имеет стратегическое значение в свете энергокризисов последних лет. Его реализация позволяет Молдове не только закупать электроэнергию у Румынии напрямую, но и выступать как транзитная зона в перспективе.

В то же время, речь идёт о кредите, а не о гранте, а это значит, что Молдова берёт на себя долговые обязательства и должна будет продемонстрировать устойчивость проекта.

#инсайд
По нашей информации, после того как стало известно о задержании в РФ двух граждан Молдовы, обвиняемых в шпионаже, в СИБ с утра идёт серия экстренных совещаний.

Формально — для оценки ущерба и проработки ответной линии. Неофициально — для определения ответственности: кто «дал добро», кто не обеспечил прикрытие, кто не отслеживал движение «объектов» на финальной стадии. На повестке — выговоры, возможно — отставки. Грядёт попытка выстроить «контур ответственности» и быстро локализовать последствия.

Согласно источникам, ситуацию усугубляет и то, что, операция координировалась при прямом участии одного из европейских разведцентров.

Возвращение Вероники Драгалин в Молдову после её ухода с поста главы Антикоррупционной прокуратуры вызвало в публичной плоскости волну ожиданий — от интервью до оценки её «реформаторского следа». Однако, по нашей информации, поездка имеет не только медийный, но и политический подтекст.

Драгалин активно прощупывает почву для возможного вхождения в политику, рассматривая вариант участия в будущих парламентских выборах. И это, конечно же, проще делать лично.

Представляет себя Драгалин как технократ с аурой независимости, который может размыть электорат ПДС, особенно в среде городского избирателя. При этом, Драгалин позиционирует себя как человека, которого готовы поддержать западные партнеры.

Пока же, формально она «в частном статусе». Но неформально — её шаги считываются как подготовка к новой фазе.

Наблюдаем.