Надпись над воротами императорского дворца в Чэндэ (XVIII в.), на пяти языках.
Слева направо: монгольский, чагатайский, китайский, тибетский и маньчжурский.
Если вам кажется, что маньчжурский и монгольский выглядят практически одинаково, то вам не кажется. Маньчжурская письменность была создана на основе монгольской, монгольская - на основе уйгурской, а уйгурская в конечном счете восходит к арамейской.
То есть как минимум 3 из 5 алфавитов имеют западноазиатское слэш североафриканское происхождение.
Слева направо: монгольский, чагатайский, китайский, тибетский и маньчжурский.
Если вам кажется, что маньчжурский и монгольский выглядят практически одинаково, то вам не кажется. Маньчжурская письменность была создана на основе монгольской, монгольская - на основе уйгурской, а уйгурская в конечном счете восходит к арамейской.
То есть как минимум 3 из 5 алфавитов имеют западноазиатское слэш североафриканское происхождение.
Предположение:
1. Все реально и широко используемые системы письменности в мире происходят от египетских иероглифов.
2. Единственным исключением из правила является китайская письменность и производные от нее
Есть ли какие-то другие исключения из правила не охваченные пунктом 2?
1. Все реально и широко используемые системы письменности в мире происходят от египетских иероглифов.
2. Единственным исключением из правила является китайская письменность и производные от нее
Есть ли какие-то другие исключения из правила не охваченные пунктом 2?
Думаю, что главная причина почему РФ так и не пошла по пути создания “небольшой профессиональной армии” в формате экспедиционного корпуса, это то, что такая армия неизбежно стала бы фактором политической нестабильности внутри РФ
Логика армейского строительства в первую и главную очередь объясняется необходимостью coup-proofing, а уже во вторую - соображениями чисто военного характера
Логика армейского строительства в первую и главную очередь объясняется необходимостью coup-proofing, а уже во вторую - соображениями чисто военного характера
“Тут же висела в рамке, под стеклом, репродукция репинского "Ответа запорожцев султану" - отец обожал эту вещь и очень любил повторять кому угодно непристойный текст этого самого ответа”
(Светлана Аллилуева - об отце. Речь идет об обстановке сталинской дачи)
(Светлана Аллилуева - об отце. Речь идет об обстановке сталинской дачи)
На вопрос о том, кто несет ответственность (за то или иное) ответить легко
Ответственность за плохое и нехорошое всегда несет политический враг
Соответственно, утверждение разряда - ответственность за X. или Y. лежит на Леше/Феде должна в первую очередь восприниматься как декларация политической лояльности
Это в особенности верно тогда, когда речь идет не о реальном, физическом Леше или Феде, а о какой-нибудь абстракции (например: “леваки”, “неолибералы”)
В этом случае, речь идет о чистой декларации политической лояльности, без какой либо смысловой нагрузки
Ответственность за плохое и нехорошое всегда несет политический враг
Соответственно, утверждение разряда - ответственность за X. или Y. лежит на Леше/Феде должна в первую очередь восприниматься как декларация политической лояльности
Это в особенности верно тогда, когда речь идет не о реальном, физическом Леше или Феде, а о какой-нибудь абстракции (например: “леваки”, “неолибералы”)
В этом случае, речь идет о чистой декларации политической лояльности, без какой либо смысловой нагрузки
Очень интересный опрос. Уровень поддержки кандидатов в мэры Нью Йорка по демографическим группам
1. Эндрю Куомо (1957 г.р.) - мейнстримный либерал из истеблишмента. Десять лет был губернатором штата.
2. Зохран Кваме Мамдани (1991 г.р.) - демократический социалист, сын профессора Колумбийского университета
Мамдани политик начинающий и общий уровень поддержки у него ниже. Однако это “ниже” интересно дизагрегировать. Среди каких демографических групп молодой и начинающий Мамдани выступил неожиданно хорошо?
Какие-то моменты достаточно предсказуемы. Мамдани пользуется высокой поддержкой молодежи (до 45) и людей с высшим образованием.
Другие - интереснее. Из всех расовых групп в Нью Йорке лучше всего за Зохрана Мамдани голосуют белые. Значительно хуже - латиносы. И уже совсем по нулям - черные.
По районам это тоже видно. У Мамдани очень хорошая база прддержки в хипстерском Бруклине. И совсем никакая - в бедном и преимущественно цветном Бронксе.
1. Эндрю Куомо (1957 г.р.) - мейнстримный либерал из истеблишмента. Десять лет был губернатором штата.
2. Зохран Кваме Мамдани (1991 г.р.) - демократический социалист, сын профессора Колумбийского университета
Мамдани политик начинающий и общий уровень поддержки у него ниже. Однако это “ниже” интересно дизагрегировать. Среди каких демографических групп молодой и начинающий Мамдани выступил неожиданно хорошо?
Какие-то моменты достаточно предсказуемы. Мамдани пользуется высокой поддержкой молодежи (до 45) и людей с высшим образованием.
Другие - интереснее. Из всех расовых групп в Нью Йорке лучше всего за Зохрана Мамдани голосуют белые. Значительно хуже - латиносы. И уже совсем по нулям - черные.
По районам это тоже видно. У Мамдани очень хорошая база прддержки в хипстерском Бруклине. И совсем никакая - в бедном и преимущественно цветном Бронксе.
В общем, это я к чему. Мифы о себе, что отдельных людей, что политических движений, очень редко совпадают с реальностью. Исходя из электоральных предпочтений нью-йоркцев, демократический социализм - это, конечно, партия белого человека (= образованной белой молодежи). А вот среди угнетенных из гетто их уровень поддержки - минимален. Непривилегированные районы твердо поддерживают текущее партийное руководство;
По мере экономического подъема Восточной Азии, в России (да и не только) приобрела популярность “рисовая теория”.
Мол, успех желтой расы в индустриальных начинаниях совершенно предсказуем. Они же у себя там - рис выращивают. А рисоводство - это штука сложная, интенсивная. Там тебе и ирригация, и гидротехнические сооружения. Одному тут не справиться. Тут потребна организованная работа в рамках большого коллектива, спаянного военной дисциплиной. Отсюда, дескать, до работы на фабрике - рукой подать.
В общем, рисовое земледелие - это идеальная школа индустриальной цивилизации
Надо сказать, что сравнительно недавно - еще несколько десятилетий назад - но до того как подъем Китая успел состояться в полной мере, там была популярна ровно противоположная теория. Пшеничная
Мол, успех белой расы в индустриальных начинаниях совершенно предсказуем. Они же там у себя в Европе - пшеницу выращивают. А пшеничное зерно в натуральном виде усваивается плохо. Его в отличие от риса молоть надо. Молют его на чем? На мельницах. Вот вам братцы - и протоиндустриализация. Потому что мельница - это вам не шутки какие то, а сложный механизм, можно сказать - промышленное оборудование. Да его и несложно превратить в промышленное. Приспособил скажем водяное колесо не муку молоть, а доски пилить, глядишь и совсем другой коленкор пошел. Так что от ветряной-водяной протоиндустриализации до индустриализации полноценной - рукой подать
В общем, пшеничное земледелие - это идеальная школа индустриальной цивилизации
Мол, успех желтой расы в индустриальных начинаниях совершенно предсказуем. Они же у себя там - рис выращивают. А рисоводство - это штука сложная, интенсивная. Там тебе и ирригация, и гидротехнические сооружения. Одному тут не справиться. Тут потребна организованная работа в рамках большого коллектива, спаянного военной дисциплиной. Отсюда, дескать, до работы на фабрике - рукой подать.
В общем, рисовое земледелие - это идеальная школа индустриальной цивилизации
Надо сказать, что сравнительно недавно - еще несколько десятилетий назад - но до того как подъем Китая успел состояться в полной мере, там была популярна ровно противоположная теория. Пшеничная
Мол, успех белой расы в индустриальных начинаниях совершенно предсказуем. Они же там у себя в Европе - пшеницу выращивают. А пшеничное зерно в натуральном виде усваивается плохо. Его в отличие от риса молоть надо. Молют его на чем? На мельницах. Вот вам братцы - и протоиндустриализация. Потому что мельница - это вам не шутки какие то, а сложный механизм, можно сказать - промышленное оборудование. Да его и несложно превратить в промышленное. Приспособил скажем водяное колесо не муку молоть, а доски пилить, глядишь и совсем другой коленкор пошел. Так что от ветряной-водяной протоиндустриализации до индустриализации полноценной - рукой подать
В общем, пшеничное земледелие - это идеальная школа индустриальной цивилизации
В великой французской революции меня всегда поражало следующее. Как быстро широкие массы французского народа отринули всю эстетику старого режима (церковь, монархия) и восприняли новую, казалось бы созданную с нуля.
В общем, французский народ еще вчера жил в средневековых декорациях, а сегодня плюнул на них - и установил декорации псевдоримские. Ну типа, отменяем монархию с графьями и вводим республику с трибунами, отменяем христианство и вводим культ Верховного Существа, ну и т.д.
Можно было бы списать все на волю элит. Однако это не объясняет массовую самодеятельность, которая сначала развернулась в провинции и только года через три захлестнула наконец Париж.
И тут я наткнулся на интересное наблюдение де Токвиля - касательно интеллектуального климата в предреволюционной Франции.
Токвиьль разбирал крестьянские обращения к начальству - королевским интендантам, суб-интендантам и т.п. и обнаружил следующее.
Мы страшно недооцениваем в какой степени язык «les philosophes” проникал в широкие народные массы французского народа. К концу XVIII в. даже деревенские грамотеи, которые пишут жалобы слэш кляузы начальству, пишут в стиле «философов». Крестьянские письма полны псевдо-римских, псевдо-античных метафор, почерпнутых, понятное дело, у авторов просвещения. Королевский чиновник - это у них трибун, церковь - святилище, кюре - жрец и т.д.
Понятно, что речь идет о сравнительно небольшой, пишущей части деревенского общества. Важно однако здесь то, что пишет она на «философском» языке.
Откуда он взялся в деревне?
Понятное дело, спустился из социальных элит. Богатые и знатные говорили и писали по «философски», а деревенские эрудиты начали им подражать.
То есть за ветошью старого режима, с его старой эстетикой, прорастала эстетика новая. Изначально эта эстетика была выработана в верхах общества, и только со временем спустилась в низы. Причем верхи - до самой последней секунды - не понимали до какой степени.
В общем, верхи французского общества играли в свои интеллектуальные игры, исходя из того, что низы их не слышат. А это было не так.
В общем, французский народ еще вчера жил в средневековых декорациях, а сегодня плюнул на них - и установил декорации псевдоримские. Ну типа, отменяем монархию с графьями и вводим республику с трибунами, отменяем христианство и вводим культ Верховного Существа, ну и т.д.
Можно было бы списать все на волю элит. Однако это не объясняет массовую самодеятельность, которая сначала развернулась в провинции и только года через три захлестнула наконец Париж.
И тут я наткнулся на интересное наблюдение де Токвиля - касательно интеллектуального климата в предреволюционной Франции.
Токвиьль разбирал крестьянские обращения к начальству - королевским интендантам, суб-интендантам и т.п. и обнаружил следующее.
Мы страшно недооцениваем в какой степени язык «les philosophes” проникал в широкие народные массы французского народа. К концу XVIII в. даже деревенские грамотеи, которые пишут жалобы слэш кляузы начальству, пишут в стиле «философов». Крестьянские письма полны псевдо-римских, псевдо-античных метафор, почерпнутых, понятное дело, у авторов просвещения. Королевский чиновник - это у них трибун, церковь - святилище, кюре - жрец и т.д.
Понятно, что речь идет о сравнительно небольшой, пишущей части деревенского общества. Важно однако здесь то, что пишет она на «философском» языке.
Откуда он взялся в деревне?
Понятное дело, спустился из социальных элит. Богатые и знатные говорили и писали по «философски», а деревенские эрудиты начали им подражать.
То есть за ветошью старого режима, с его старой эстетикой, прорастала эстетика новая. Изначально эта эстетика была выработана в верхах общества, и только со временем спустилась в низы. Причем верхи - до самой последней секунды - не понимали до какой степени.
В общем, верхи французского общества играли в свои интеллектуальные игры, исходя из того, что низы их не слышат. А это было не так.
Касательно завоза рабочей силы из Пакистана:
Очень разумное решение. Вообще, если хотите производить что то материальное - реиндустриализацию там, все дела - то импортировать, конечно, нужно именно пакистанцев
Это может прозвучать несколько неожиданно, учитывая что изо всех стран Индостана (Пакистан, Индия, Бангладеш) пакистанская экономическая динамика - самая худшая. Бангладеш вот развивается намного более бодро и динамично. Тем не менее - завозить рекомендую в первую очередь пакистанцев.
Отличительная особенность этой страны - это колоссальный, гипер-мега раздутый эмбрион индустриальной цивилизации - который так и застрял в этом состоянии, и не может родиться на свет. Огромное количество мелких фабрик, цехов, мастерских, которые выкручиваются и делают сложные вещи при самом минимуме материальной базы, чисто руками, мозгами и трудом. Посмотрите в ютубе - это что то невероятное.
Бангладеш: грамотная, осмысленная индустриальная политика + хорошо оборудованные предприятия + менее субъектная рабочая сила, которая, в общем и целом, просто делает что ей сказали.
Пакистан: полный постапокалипсис, отсутствие какой либо разумной политики, чудовищные институты, никакая материальная база + крайне высокосубъектная рабочая сила, которая выкручивается вопреки всему вышеперечисленному
Резюме: рабочую силу для материального производства следует хедхантить в цехах и мастерских Пакистана
Очень разумное решение. Вообще, если хотите производить что то материальное - реиндустриализацию там, все дела - то импортировать, конечно, нужно именно пакистанцев
Это может прозвучать несколько неожиданно, учитывая что изо всех стран Индостана (Пакистан, Индия, Бангладеш) пакистанская экономическая динамика - самая худшая. Бангладеш вот развивается намного более бодро и динамично. Тем не менее - завозить рекомендую в первую очередь пакистанцев.
Отличительная особенность этой страны - это колоссальный, гипер-мега раздутый эмбрион индустриальной цивилизации - который так и застрял в этом состоянии, и не может родиться на свет. Огромное количество мелких фабрик, цехов, мастерских, которые выкручиваются и делают сложные вещи при самом минимуме материальной базы, чисто руками, мозгами и трудом. Посмотрите в ютубе - это что то невероятное.
Бангладеш: грамотная, осмысленная индустриальная политика + хорошо оборудованные предприятия + менее субъектная рабочая сила, которая, в общем и целом, просто делает что ей сказали.
Пакистан: полный постапокалипсис, отсутствие какой либо разумной политики, чудовищные институты, никакая материальная база + крайне высокосубъектная рабочая сила, которая выкручивается вопреки всему вышеперечисленному
Резюме: рабочую силу для материального производства следует хедхантить в цехах и мастерских Пакистана
Одна из самых характерных черт османской политической традиции - это непререкаемый, железобетонный династический принцип. Да заговоры, да перевороты. Да султанов убивают пачками, про принцев я уже не говорю. Но - несмотря на все заговоры и перевороты - престол передается исключительно в рамках династии Османа. Убили, допустим, султана - провозгласили наследником его брата. Или сына. Или племянника. Или дядю. В общем - другого наследника Османа по прямой мужской линии, но никогда - левого чела со стороны, пусть даже и высокопоставленного. За всю историю османской империи не предпринималось даже попытки передать корону кому-то еще.
Так думал я - и ошибался
Оказалось, что идеи и предложения на самом деле высказывались разные. Иногда - весьма неожиданные. Так, после убийства Османа II некоторые из янычар, участников заговора предлагали и вовсе не провозглашать нового султана. Идея состояла в том, чтобы отменить монархию и учредить “правление многих - как в Алжире и Тунисе”
“Как в Алжире”
И вот это на самом деле момент ключевой. Который очень многое говорит и о психологии человеческой, и о реальной политической механике. Он ведь что демонстрирует на самом деле? А демонстрирует он, что люди - движимы впечатлениями.
Взбунтовавшиеся янычары они не потому задумали монархию отменить, что трактат какой прочли и вдохновились абстрактно-теоретическими соображениями. Им пришла в голову эта мысль, что они видели реальный, живой пример иного, не-монархического строя. И это впечатление оказалось достаточно заразительным, чтобы они крепко задумались - а не перенести ли алжирский опыт и на родную почву.
Мы вообще переоцениваем, в какой степени нами движут какие то абстрактные теории, -измы, и недооцениваем влияние реальных, живых впечатлений - от чего то уже существующего.
Второй момент. Примеров коллективного правления в тогдашнем средиземноморье было на самом деле немало - взять хотя бы практически любую из итальянских морских республик: от Генуи до Рагузы. Однако все это оказывает довольно мало влияния на стамбульскую политическую жизнь, потому что политический класс Стамбула никак себя с этой самой Генуей или Рагузой не соотносит. Это все не про нас, из какой то другой реальности.
А вот политический опыт Алжира переносится в Стамбул легко и свободно, естественным образом.
И последнее. Интересно, что способ правления, впечатливший стамбульских янычар сложился именно в Алжире и Тунисе - двух морских, пиратских республиках. А в более континентальных частях османских владений - не сложился. Да и по северную сторону Средиземного моря - примерно та же ситуация. К XVII в. республиканский, олигархический, да и попросту смешанный способ правления уцелел преимущественно в морских политиях, завязанных на морскую экспансию. А в политиях континентальных - не сохранился, там, опять же за редкими исключениями все подмяли под себя монархи.
Номос моря в праве народов
Как ни крути, но эмпирический опыт показывает, что именно морской образ жизни и экспансия на море - они исторически в наибольшей степени способствовали сохранению “правления многих”. Как писал Фридрих Лист - все мы знаем о сухопутных победах македонцев, но никто не слышал об их победах на море.
Вероятно именно поэтому так много континентальных политий старалось от моря изолироваться, заслониться. Ну или же если это представлялось невозможным, то по крайней мере передать морские коммуникации в руки чужаков и иностранцев.
Мне кажется, что именно эта мотивация континентальных монархов была ключевым - и самым недооцененным - фактором европейской колонизации азиатского континента.
Так думал я - и ошибался
Оказалось, что идеи и предложения на самом деле высказывались разные. Иногда - весьма неожиданные. Так, после убийства Османа II некоторые из янычар, участников заговора предлагали и вовсе не провозглашать нового султана. Идея состояла в том, чтобы отменить монархию и учредить “правление многих - как в Алжире и Тунисе”
“Как в Алжире”
И вот это на самом деле момент ключевой. Который очень многое говорит и о психологии человеческой, и о реальной политической механике. Он ведь что демонстрирует на самом деле? А демонстрирует он, что люди - движимы впечатлениями.
Взбунтовавшиеся янычары они не потому задумали монархию отменить, что трактат какой прочли и вдохновились абстрактно-теоретическими соображениями. Им пришла в голову эта мысль, что они видели реальный, живой пример иного, не-монархического строя. И это впечатление оказалось достаточно заразительным, чтобы они крепко задумались - а не перенести ли алжирский опыт и на родную почву.
Мы вообще переоцениваем, в какой степени нами движут какие то абстрактные теории, -измы, и недооцениваем влияние реальных, живых впечатлений - от чего то уже существующего.
Второй момент. Примеров коллективного правления в тогдашнем средиземноморье было на самом деле немало - взять хотя бы практически любую из итальянских морских республик: от Генуи до Рагузы. Однако все это оказывает довольно мало влияния на стамбульскую политическую жизнь, потому что политический класс Стамбула никак себя с этой самой Генуей или Рагузой не соотносит. Это все не про нас, из какой то другой реальности.
А вот политический опыт Алжира переносится в Стамбул легко и свободно, естественным образом.
И последнее. Интересно, что способ правления, впечатливший стамбульских янычар сложился именно в Алжире и Тунисе - двух морских, пиратских республиках. А в более континентальных частях османских владений - не сложился. Да и по северную сторону Средиземного моря - примерно та же ситуация. К XVII в. республиканский, олигархический, да и попросту смешанный способ правления уцелел преимущественно в морских политиях, завязанных на морскую экспансию. А в политиях континентальных - не сохранился, там, опять же за редкими исключениями все подмяли под себя монархи.
Номос моря в праве народов
Как ни крути, но эмпирический опыт показывает, что именно морской образ жизни и экспансия на море - они исторически в наибольшей степени способствовали сохранению “правления многих”. Как писал Фридрих Лист - все мы знаем о сухопутных победах македонцев, но никто не слышал об их победах на море.
Вероятно именно поэтому так много континентальных политий старалось от моря изолироваться, заслониться. Ну или же если это представлялось невозможным, то по крайней мере передать морские коммуникации в руки чужаков и иностранцев.
Мне кажется, что именно эта мотивация континентальных монархов была ключевым - и самым недооцененным - фактором европейской колонизации азиатского континента.
Наблюдения Моэма о русской литературе показались мне весьма любопытными:
Русский литературный канон - он очень и очень мал. Мало писателей, мало произведений. Поскольку русская литература фактически начинается с XIX в., то за короткий срок ее существования было создано очень мало текстов.
Поскольку литературный канон так мал, то все сколько-нибудь образованные люди знают его досконально - все его основные произведения. И разговаривают друг с другом цитатами из этих произведений.
То есть именно ограниченные размеры русского литературного канона позволяют ему играть роль Библии.
Отсюда - большее значение литературы для русской культуры по сравнению с культурами Западной Европы.
Русский литературный канон - он очень и очень мал. Мало писателей, мало произведений. Поскольку русская литература фактически начинается с XIX в., то за короткий срок ее существования было создано очень мало текстов.
Поскольку литературный канон так мал, то все сколько-нибудь образованные люди знают его досконально - все его основные произведения. И разговаривают друг с другом цитатами из этих произведений.
То есть именно ограниченные размеры русского литературного канона позволяют ему играть роль Библии.
Отсюда - большее значение литературы для русской культуры по сравнению с культурами Западной Европы.
Еще мне понравилось сравнение Достоевского с Эль Греко:
“Both had the same faculty for making the unseen visible; both had the same violence of emotion, the same passion. Both give the effect of having walked in unknown ways of the spirit in countries where men do not breathe the air of common day. Both are tortured by the desire to express some tremendous secret, which they divine with some sense other than our five senses and which they struggle in vain to convey by use of them. Both are in anguish as they try to remember a dream which it imports tremendously for them to remember and yet which lingers always just as the rim of consciousness so that they cannot reach it”
И правда, в стиле Достоевского мне всегда виделось что-то маньеристское
“Both had the same faculty for making the unseen visible; both had the same violence of emotion, the same passion. Both give the effect of having walked in unknown ways of the spirit in countries where men do not breathe the air of common day. Both are tortured by the desire to express some tremendous secret, which they divine with some sense other than our five senses and which they struggle in vain to convey by use of them. Both are in anguish as they try to remember a dream which it imports tremendously for them to remember and yet which lingers always just as the rim of consciousness so that they cannot reach it”
И правда, в стиле Достоевского мне всегда виделось что-то маньеристское
Наблюдение:
У белых американцев - особенно старых - с корнями еще до Гражданской войны, индейское происхождение является предметом гордости. Причем происхождение - будем говорить начистоту - во многих случаях мифическое или полумифическое в духе:
«Я на 1/64 - чероки»
А вот в Латинской Америке оно обычно наоборот является предметом стыда, и его принято скрывать. Люди с явно индейскими чертами лица будут отрицать наличие любой аборигенной примеси, и только после долгих расспросов могут наконец признаться:
«Ну вообще у меня фамилия по маме - ольмек (например)»
У белых американцев - особенно старых - с корнями еще до Гражданской войны, индейское происхождение является предметом гордости. Причем происхождение - будем говорить начистоту - во многих случаях мифическое или полумифическое в духе:
«Я на 1/64 - чероки»
А вот в Латинской Америке оно обычно наоборот является предметом стыда, и его принято скрывать. Люди с явно индейскими чертами лица будут отрицать наличие любой аборигенной примеси, и только после долгих расспросов могут наконец признаться:
«Ну вообще у меня фамилия по маме - ольмек (например)»
Всем кому интересен Китай - еще раз горячо рекомендую этот фильм (да и вообще этого режиссера). По английски его название звучит Ash is purest white, а в оригинале - примерно как «Пацаны и пацанки».
Почему его стоит посмотреть: он показывает - причем скорее имплицитно и полунамеками - ту сторону жизни Китая о которой за границей не имеют вообще какого представления. Мне понравился вот какая реакция на этот фильм - от одного иностранца:
«Посмотрев его, я понял, что Китай - это постсоветское общество»
Очень важный на самом деле момент, который ни у нас, ни на западе не считывают. Переход к рынку был связан с мощнейшим социальным надломом и мощнейшей депрессией (Закрыли, например, больше половины металлургических заводов, со всеми вытекающими).
Почему его стоит посмотреть: он показывает - причем скорее имплицитно и полунамеками - ту сторону жизни Китая о которой за границей не имеют вообще какого представления. Мне понравился вот какая реакция на этот фильм - от одного иностранца:
«Посмотрев его, я понял, что Китай - это постсоветское общество»
Очень важный на самом деле момент, который ни у нас, ни на западе не считывают. Переход к рынку был связан с мощнейшим социальным надломом и мощнейшей депрессией (Закрыли, например, больше половины металлургических заводов, со всеми вытекающими).