Игорь Караулов

Спасибо Анне Долгаревой за своевременную статью. Явление z-поэзии сегодня уходит в прошлое, и нужно проводить его достойным анализом, а не тем, что мы слышим от заукраинцев, конкурирующих патриотов и платной охраноты.
Прежде всего следует сказать, что z-поэзия – это стихи, написанные поэтами, этим они и интересны, а не каким-то особым градусом патриотизма или знанием фронтовой матчасти. Кого-то это обстоятельство разочаровывало: мол, были поэты как поэты, а стали зеты. Не нужно, однако, забывать, что вы имеете дело именно с поэтами, которые, вообще говоря, умели и умеют разное и по-разному.
Z-поэзия была рождена не патриотическим порывом как таковым и тем более не желанием угодить начальству. Её породила чрезвычайная ситуация, в которой оказалась страна. Произошёл смысловой сдвиг, разрыв, на который отреагировали поэты. Мне это было понятно с самого начала. Летом 22 года, выступая на Хуторе, я назвал «невротическими» стихи, которые позже вошли в «Мою сторону истории». Это была своего рода литература травмы, и она резонировала с состоянием читателя.
Z-поэзия стала исчерпываться, когда невротическое состояние сгладилось, когда происходящее стало рутинным. Дело тут не в том, что «фронт стоит», а стало быть, армия не обеспечивает «фронт работ» поэтам. Фронт стоит не всегда, однако написанное о взятии Авдеевки и Угледара почти ничего не прибавило к тому, что было написано про взятие Мариуполя.
Нельзя сказать, что в z-поэзии всё главное было сделано в 22 году; важные и прекрасные тексты писались и в 23-м. Но в 24 году уже ничего в этом роде можно было не писать.
Эта перемена ощущается в воздухе. На недавнем семинаре Филатов Феста в Малаховке ни у меня, ни у сидевшей рядом со мной Марии Ватутиной появление темы СВО в текстах молодых уже не вызывало энтузиазма само по себе, хотя на прошлогоднем ФФ эта тема ещё воспринималась как вызов. Теперь её освоили слишком многие, и бонусов за это уже не полагается.
За годы своего цветения z-поэзия сделала большое дело. Она вернула стихам читателя, а читателю – стихи. Она вымела с литературного поля много вздора, такого как «фем-письмо», к которому уже никто не будет относиться всерьёз. Она изменила сам состав русской поэзии, и вряд ли сегодня можно писать стихи без учёта её опыта. Наконец, она стала самым ярким явлением русской поэзии в эти годы, и вовсе не благодаря государственному продвижению (знали бы вы, сколько бюджетных денег ушло на фестивали и иные мероприятия для «поэтов вне политики»). Ни релоканты-заукраинцы в запрещённых сетях, ни «нейтралы», продвигаемые подавляющим большинством бумажных и сетевых ресурсов, от «НМ» и «Знамени» до Prosodia и «Перископа», не дали за это время практически ничего сопоставимо яркого – а мы всё читаем и ценим талант оппонентов. Есть милые стихи, но не более того.
Поэтому основной состав z-поэзии сегодня оказался в двойственном положении. С одной стороны, они – лидеры, а с другой – то топливо, которое вывело их на лидирующие позиции, заканчивается. И это очень интересный вызов. Второй раз за последние три года русская поэзия вступает в неизвестные воды, где возможны новые повороты руля, новые союзы и новые формы бытования.

VOINOVPOETRY

Поэтический журнал | Цифровой гербарий русской поэзии

Современная русская поэзия и литература. Читайте произведения талантливых авторов в цифровом гербарии поэтического искусства.

🔥51❤43👍31👎7🤔5😁3🤣3

www.group-telegram.com/us/karaulovnews.com/8458

2.62K viewsedited  Aug 19 at 17:17

Спасибо Анне Долгаревой за своевременную статью. Явление z-поэзии сегодня уходит в прошлое, и нужно проводить его достойным анализом, а не тем, что мы слышим от заукраинцев, конкурирующих патриотов и платной охраноты.
Прежде всего следует сказать, что z-поэзия – это стихи, написанные поэтами, этим они и интересны, а не каким-то особым градусом патриотизма или знанием фронтовой матчасти. Кого-то это обстоятельство разочаровывало: мол, были поэты как поэты, а стали зеты. Не нужно, однако, забывать, что вы имеете дело именно с поэтами, которые, вообще говоря, умели и умеют разное и по-разному.
Z-поэзия была рождена не патриотическим порывом как таковым и тем более не желанием угодить начальству. Её породила чрезвычайная ситуация, в которой оказалась страна. Произошёл смысловой сдвиг, разрыв, на который отреагировали поэты. Мне это было понятно с самого начала. Летом 22 года, выступая на Хуторе, я назвал «невротическими» стихи, которые позже вошли в «Мою сторону истории». Это была своего рода литература травмы, и она резонировала с состоянием читателя.
Z-поэзия стала исчерпываться, когда невротическое состояние сгладилось, когда происходящее стало рутинным. Дело тут не в том, что «фронт стоит», а стало быть, армия не обеспечивает «фронт работ» поэтам. Фронт стоит не всегда, однако написанное о взятии Авдеевки и Угледара почти ничего не прибавило к тому, что было написано про взятие Мариуполя.
Нельзя сказать, что в z-поэзии всё главное было сделано в 22 году; важные и прекрасные тексты писались и в 23-м. Но в 24 году уже ничего в этом роде можно было не писать.
Эта перемена ощущается в воздухе. На недавнем семинаре Филатов Феста в Малаховке ни у меня, ни у сидевшей рядом со мной Марии Ватутиной появление темы СВО в текстах молодых уже не вызывало энтузиазма само по себе, хотя на прошлогоднем ФФ эта тема ещё воспринималась как вызов. Теперь её освоили слишком многие, и бонусов за это уже не полагается.
За годы своего цветения z-поэзия сделала большое дело. Она вернула стихам читателя, а читателю – стихи. Она вымела с литературного поля много вздора, такого как «фем-письмо», к которому уже никто не будет относиться всерьёз. Она изменила сам состав русской поэзии, и вряд ли сегодня можно писать стихи без учёта её опыта. Наконец, она стала самым ярким явлением русской поэзии в эти годы, и вовсе не благодаря государственному продвижению (знали бы вы, сколько бюджетных денег ушло на фестивали и иные мероприятия для «поэтов вне политики»). Ни релоканты-заукраинцы в запрещённых сетях, ни «нейтралы», продвигаемые подавляющим большинством бумажных и сетевых ресурсов, от «НМ» и «Знамени» до Prosodia и «Перископа», не дали за это время практически ничего сопоставимо яркого – а мы всё читаем и ценим талант оппонентов. Есть милые стихи, но не более того.
Поэтому основной состав z-поэзии сегодня оказался в двойственном положении. С одной стороны, они – лидеры, а с другой – то топливо, которое вывело их на лидирующие позиции, заканчивается. И это очень интересный вызов. Второй раз за последние три года русская поэзия вступает в неизвестные воды, где возможны новые повороты руля, новые союзы и новые формы бытования.

BY Игорь Караулов