Джаузи Абу Усман, кажется, серьезно взялся за искоренение фанатизма и чрезмерности в кругу своих товарищей и соратников. Не прошло и недели, как Джаузи дал решительный отпор салафитским студентам в вопросе “джахмизма” Мухаммада ибн Хасана аш-Шайбани. Теперь он решил навести порядок в вопросе чрезмерства и клеветы в адрес Абу аль-Хасана аль-Ашари и ашаритов.

Другой вопрос – способен ли Джаузи изменить что-либо сейчас, насколько это целесообразно, и достаточно ли у него влияния в салафитском обществе. Как-то не вызывает сомнений, что будь он студентом более низкого эшелона, стал бы объектом тотальной критики и был бы заклеймен как “адвокат джахмитов”.

Однако Джаузи Абу Усман, во-первых, превосходит этих людей в знании, во-вторых, превосходит их в медийности и ораторском мастерстве. В связи с этим, очень интересно поведение тех людей, которые на протяжении долгих лет методично распространяют ересь о ашаритах и Абу аль-Хасане аль-Ашари, отвечая всем, кто пытался встать на его защиту.

اعانة الطالبين طبعة دار السلام

#الفقه_الشافعي

#دار_السلام

Оправдываться перед человеком который сам считает ан-Навави “блохоносцем” желать милости Аллаха которому непозволительно, и объяснять ему о справедливости в адрес таких учёных как ан-Навави, такое себе. Именно Абу Исмаиль тот самый коробейник, разносчик и рассадник той чрезмерности и неуважения к учёным, которую сегодня порицает Джаузи в его же воспитанниках.

Но между собой они заигрались в братство и в единство, не замечая процесс дифференциации, красные линии, разрушение краеугольных камней в хрупкой конструкции своей дружбы. Теперь Артём в лучших традициях Уолтера Уайта, отвечает своему товарищу: «Я не в опасности. Я и есть опасность».

Джаузи был так сильно увлечён ремонтом квартиры, что и не заметил как всë вокруг него начало давно разлагаться. Со своей “справедливостью” он никому там не нужен, потому что справедливый салафит это либо будущий ашарит, либо салафит с ашаритским бэкграундом.

Султан говорит о ошибках ашаритов, о непонимании вопроса, о недопустимых попустительствах во взаимодействии с шариатскими текстами, но при этом сам допускает грубые ошибки практически в начале своей вступительной речи.

Например, утверждает что толкование Муджахида в «Сахих» аль-Бухари пришло относительно аята:

الرحمن على العرش استوى

«Милостивый над троном истава» (Коран 20:5)

Но в действительности толкование Муджахида приходит относительно аята:

استوى إلى السماء

«Затем истава к небу» (Коран, 2:29)

Это важный нюанс, поскольку аят «Затем истава к небу» и аят «Милостивый над троном истава» аяты с разными смысловыми нагрузками. Согласно убеждению салафитов, атрибут «истиваъ» это обособленное возвышение произошедшее исключительно над троном. То есть, согласно салафитской идеологии непозволительно говорить «Истава над небом», «над землёй», «над чем-либо» помимо великого трона. Это неоднократно подмечают их учёные в своих шурухатах на книги по акыде. Поэтому, согласно салафитской идеологии невозможно понимать толкование «улюв/возвышение» относительно этих двух аятов одинаково, ибо один из смыслов должен содержать указание на атрибут исключительного характера совершенное над великим троном исключительно.

Например, слова Ибн Усеймина:

لأن الله لم يستو على السماء أبدأ

«Аллах никогда не был истава над небом».

Поэтому, вопрос к Султану: Что подразумевал Муджахид под своим толкованием «возвысился/аля, над троном» к аяту «Затем истава к небу» (Коран, 2:29) С учётом того, что смысл данного аята не является аналогичным смыслу аята «Милостивый над троном истава». (Коран, 20:5)

Что касается ашаритского «тафвида», у ашаритов существует несколько видов законного и допустимого тафвида (в редких случаях ученые упоминают три вида законного тафвида) и мы можем наблюдать эту классификацию в книгах таких ашаритских имамов как Кудейш аль-Яфии, Абдуррахман аль-Майдани, Имам аль-Гурси и других.

Подробнее можно почитать в биографии Ибн Джарира ат-Табари.