Вернувшись из Турции, эфенди пашинян проводит обыски у Католикоса всех армян!

Армяне, живущие в Армении, вы чего ждете? Пока вашим сыновьям отрежут головы, а дочерей заберут в гаремы - как это уже случалось в нашей истории?

Встречаемся в 22:30 под монументом Возрождения. Одевайтесь тепло, берите зонтики, чай, кофе, хорошее настроение и друзей. Перепост всячески приветствуется!

Россия планирует сокращение расходов на оборону — Путин

Грамотный ход. Если посмотреть объективно, то можно сократить на 50% и ничего не поменяется. Просто убрать паразитов.

Хохлы заявили, что уничтожили два российских самолета СУ-34 на аэродроме Мариновка в Волгоградской области. Насчёт уничтожения, вопрос, конечно, спорный, но самолёты же дешевле защитной алюминевой конструкции?

По Мариновке что-то комментировать смысла не имеет.

Очередные многомиллиардные потери, которые можно и нужно было предотвратить.

И было бы неплохо чтобы за них ответили не только хохлы. Тут есть с кем поработать.
А то оно так и будет продолжаться.

Я уверен что мы на это ответим ворохом гневных и решительных телеграмм.

Так называемая военная полиция — сборище безвольных тряпок, без чести и достоинства. Вместо того, чтобы застрелить преступников, стоят и жуют сопли, зато когда будет проезжать простой русский офицер или солдат, тогда пафоса будет через край, там и оружием могут побряцать.

На одном из участков линии боевого соприкосновения группа военнослужащих, находившаяся на передовой, самовольно оставила позиции и сдалась противнику. В составе группы оказался офицер. Вместе с ним в руки врага попали действующие радиостанции — TYT («ТУТ») и «Азарт». Средства связи не были уничтожены, ключи не сброшены, частоты не изменены. Это означает передачу противнику полного доступа к структуре радиосетей действующих подразделений.

Этот поступок — не просто ошибка или слабость. Это преступление. Офицер обязан был уничтожить средства связи, исключить возможность их попадания к врагу. Он этого не сделал. Но акцент здесь — не на нём. Он уже в плену. А система устроена так, что по возвращении — скорее всего, по обмену — его встретят как «живого героя»: с цветами, флагами, и, возможно, с песней про белую берёзоньку.
Потому что ответственность у нас — всегда избирательная.

А настоящий виновник — всё ещё на свободе. Это командир полка, который создал такие условия, в которых целая группа военнослужащих посчитала уход к противнику единственным способом спастись. Он — тот, кто развалил управление, деморализовал л/с, проигнорировал систему ротаций, запустил пьянство и отправил в бой единственный резерв — в лоб, без артподготовки, без связи, без шанса. И именно он, как и прежде, останется на месте. Без следствия. Без проверки. Без последствий.

Сдача радиостанций привела к немедленной компрометации всей сетки связи: раскрыты частоты, позывные, структура радиосетей, возможные координаты командных пунктов и шаблоны переговоров. Противник получил возможность глушения, подмены приказов, наведения по каналам связи и обхода опорных пунктов. Управление участком фронта стало разрозненным, артиллерия осталась без целеуказания, БПЛА — без коррекции, взаимодействие между ротами и батальонами разрушено.

Это нанесло не только тактический, но и моральный удар: смежные подразделения, узнав о сдаче офицера и утрате связи, деморализованы. Командиры боятся брать на себя ответственность — любая инициатива карается «переводом» в самую горячую зону. Рядовые — напуганы: каждый понимает, что его могут бросить в бой без связи, без прикрытия, без смысла — только потому, что кто-то выше потерял позиции.

Попытка закрыть образовавшуюся брешь завершилась уничтожением единственного подготовленного резерва. Командир полка отдал приказ на лобовую атаку укрепившихся позиций врага — без артиллерийской поддержки, без смены каналов связи, без оперативной подготовки. Этот резерв собирали и готовили с нуля: людей подбирали, обучали, формировали связки. Всё было уничтожено за считаные часы. Потери — тяжёлые. В это время, как утверждают очевидцы, на КП продолжалось пьянство. Поставки алкоголя и обслуживание командования на блоках связи идут по линии хозобеспечения. Система быта — налажена, а система управления — нет.

Это не первый провал с участием того же офицера в командовании. На предыдущем участке фронта, по аналогичной схеме, под его руководством были потеряны сотни бойцов. Тогда никаких выводов сделано не было. Его не наказали, не отстранили, не проверили. Просто перевели. Теперь всё повторяется.

Причины того, что произошло, очевидны: разрушенная система связи, отсутствие боевого управления, психологическая и тактическая дезорганизация. Но самое главное — это атмосфера безнаказанности, в которой командир знает, что любой провал можно «закопать» новым штурмом, а любое возражение — задавить переводом в «мясо». Так выдавливаются сильные, выгорают инициативные, гибнут лучшие. И остаются те, кто пишет доклады об успехах и пьёт на КП.

Что должно быть сделано: – Незамедлительное расследование эпизода со сдачей связи, гибелью резерва и потерей участка. – Привлечение к ответственности командира полка — как за действия, так и за бездействие. – Жёсткий контроль над уничтожением зашифрованной связи при риске захвата. – Защита офицеров и бойцов, поднимающих реальные проблемы. Пока они молчат — система гниёт. – Прекращение практики использования штурмового полка как карательного инструмента. Это не СИЗО, а армия.

Но всего этого не будет. Потому что сработает круговая порука. Следователи, прокуратура, контрразведка — встанут на защиту не правды, а системы. Им невыгодно вытаскивать наружу то, за что придётся отвечать самим. Потому что ещё тогда, когда этот командир полка положил сотни бойцов — его не отстранили. Его прикрыли. А теперь результат на руках — снова.

Вместо ответственности — отписки. Вместо разбора — показуха. И в этот раз тоже никто не понесёт наказания.

Всё продолжится. До следующего провала. До следующего «героического обмена». До следующей песни про белую берёзоньку — и до того момента, пока фронт не рухнет окончательно, как это было в 2022-м под Харьковом. Только тогда и снова скажут: «никто не знал». Хотя знали все. И молчали.