Критик новостной ленты

Forwarded from Плавильный котёл

«Мягкая посадка» вслепую: экономика, инфляция и иллюзия контроля

Экономическая риторика Кремля стремительно обретает черты жанра магического реализма: слова звучат знакомо, но связь с реальностью становится всё слабее. «Мягкая посадка», озвученная Владимиром Путиным и охотно подхваченная Центробанком, предполагает управляемое замедление экономики без рецессии. Но по факту страна уже падает — просто в замедленной съёмке и под уверения, что всё идёт по плану.

10,34% инфляции — это не «мягкая посадка». Это пробоина в борту, замаскированная улыбкой пресс-секретаря. Даже в Москве, где обычно цены растут медленнее за счёт концентрации капиталов, инфляция составила 9,07%. Северный Кавказ уже перевалил за 11%. Дальневосточный округ — в «аутсайдерах» с 9,72%. Феномен мягкой посадки с такими цифрами выглядит как история про падающий самолёт, пилот которого уверяет, что это просто снижение по графику.

Центробанк, не теряя олимпийского спокойствия, продолжает борьбу с инфляцией методом подъёма ключевой ставки. Сегодня кредиты для бизнеса достигают 30–40% годовых, при том что средняя рентабельность в реальном секторе — всего 13%. Дорогие деньги убивают производство, тормозят строительство, душат потребление — но в годовом отчёте будет написано, что инфляционные ожидания удалось стабилизировать. Поздравим банки: их прибыль за год выросла до 3,8 трлн рублей. Деньги делают деньги, а реальный сектор — убытки.

Всё это происходит на фоне очевидного социального напряжения. Парадоксально, но согласно опросам, главной проблемой россияне считают не инфляцию, не безработицу и не войну, а миграцию. Свыше 6,5 миллионов легальных мигрантов и до 8 миллионов — нелегальных. Каждый пятый — мигрант или экс-мигрант. И это на фоне падающей занятости, замедления строительства и роста фискального давления на бизнес.

Проблема здесь не только в мигрантах, а в государстве, которое годами закрывало глаза на серые схемы патентов, фальсифицированные экзамены по русскому языку, фиктивные регистрации и социальную нагрузку на и без того хрупкую инфраструктуру. Система позволила строить бизнес на дешёвой, бесправной и непрозрачной рабочей силе. А теперь, когда недовольство нарастает, власти начинают спешно искать «технические решения» — запрет самозанятости, контрактная модель, ограничение прав. Всё это — полезно, но запоздало и, главное, без стратегического ответа на вопрос: кого и для чего мы пускаем в страну?

Россия сегодня — это экономика с перегретой банковской системой, истощающимся реальным сектором и хронически неэффективной миграционной политикой. Финансовая архитектура напоминает перекошенный небоскрёб на слабом фундаменте: пока держится, но никуда не растёт. И чем выше ставки — в прямом и переносном смысле — тем сильнее последствия.

Мягкая посадка невозможна, если в кабине пилотов не осталось никого, кто видит землю. А пассажирам всё чаще кажется, что тряска в салоне — это уже не турбулентность, а начало свободного падения.

Telegram

ВЕДОМОСТИ

По итогам марта средний показатель годовой инфляции в России вырос до 10,34%, говорится в сообщении Центробанка. В феврале этот показатель составлял 10,06%.

В 46 регионах России инфляция в марте была несколько выше, чем в целом по стране.

🟢Рост цен в Москве…

www.group-telegram.com/us/kritiknewsfeed.com/25130

16.5K viewsApr 30 at 18:25

«Мягкая посадка» вслепую: экономика, инфляция и иллюзия контроля

Экономическая риторика Кремля стремительно обретает черты жанра магического реализма: слова звучат знакомо, но связь с реальностью становится всё слабее. «Мягкая посадка», озвученная Владимиром Путиным и охотно подхваченная Центробанком, предполагает управляемое замедление экономики без рецессии. Но по факту страна уже падает — просто в замедленной съёмке и под уверения, что всё идёт по плану.

10,34% инфляции — это не «мягкая посадка». Это пробоина в борту, замаскированная улыбкой пресс-секретаря. Даже в Москве, где обычно цены растут медленнее за счёт концентрации капиталов, инфляция составила 9,07%. Северный Кавказ уже перевалил за 11%. Дальневосточный округ — в «аутсайдерах» с 9,72%. Феномен мягкой посадки с такими цифрами выглядит как история про падающий самолёт, пилот которого уверяет, что это просто снижение по графику.

Центробанк, не теряя олимпийского спокойствия, продолжает борьбу с инфляцией методом подъёма ключевой ставки. Сегодня кредиты для бизнеса достигают 30–40% годовых, при том что средняя рентабельность в реальном секторе — всего 13%. Дорогие деньги убивают производство, тормозят строительство, душат потребление — но в годовом отчёте будет написано, что инфляционные ожидания удалось стабилизировать. Поздравим банки: их прибыль за год выросла до 3,8 трлн рублей. Деньги делают деньги, а реальный сектор — убытки.

Всё это происходит на фоне очевидного социального напряжения. Парадоксально, но согласно опросам, главной проблемой россияне считают не инфляцию, не безработицу и не войну, а миграцию. Свыше 6,5 миллионов легальных мигрантов и до 8 миллионов — нелегальных. Каждый пятый — мигрант или экс-мигрант. И это на фоне падающей занятости, замедления строительства и роста фискального давления на бизнес.

Проблема здесь не только в мигрантах, а в государстве, которое годами закрывало глаза на серые схемы патентов, фальсифицированные экзамены по русскому языку, фиктивные регистрации и социальную нагрузку на и без того хрупкую инфраструктуру. Система позволила строить бизнес на дешёвой, бесправной и непрозрачной рабочей силе. А теперь, когда недовольство нарастает, власти начинают спешно искать «технические решения» — запрет самозанятости, контрактная модель, ограничение прав. Всё это — полезно, но запоздало и, главное, без стратегического ответа на вопрос: кого и для чего мы пускаем в страну?

Россия сегодня — это экономика с перегретой банковской системой, истощающимся реальным сектором и хронически неэффективной миграционной политикой. Финансовая архитектура напоминает перекошенный небоскрёб на слабом фундаменте: пока держится, но никуда не растёт. И чем выше ставки — в прямом и переносном смысле — тем сильнее последствия.

Мягкая посадка невозможна, если в кабине пилотов не осталось никого, кто видит землю. А пассажирам всё чаще кажется, что тряска в салоне — это уже не турбулентность, а начало свободного падения.

BY Критик новостной ленты