Сегодня в «Ленте» — восемь глав из поэмы «You» Рона Силлимана в переводе Ивана Соколова. Весь текст поэмы вошёл в одноимённую книгу, изданную в начале года издательствами «Носорог» и Jaromír Hladík press.

В предисловии (также вошедшем в книгу) Иван Соколов пишет:

— Ежедневность труда по регистрации реальности, требующая неустанного оттачивания внимания и обновления средств выразительности, превращает такое письмо в обряд не хуже балийского танца. Именно ритуальной перформативностью подпитывается удивительная энергетика «You». Перед нами действительно не дневник — мало что узнаешь о развитии авторского «я» из этого текста. Речь скорее о том, что́ в дискурсе этого поколения (включая, кстати, и Аркадия Драгомощенко) называлось словом описание (ср. «BART» с его рефреном: «act of description»). В искусстве затруднённой референциальности миметическое возникает только по касательной — к реальности можно приблизиться, лишь описывая вокруг неё круги из букв.

VI

Не торопи горизонт. Мужчина стоит на крыше из шифера, в одной руке у него рулетка. Фоном — бормотанье телевизора, неизменно. Пассажирский самолёт размером с муху движется так, будто вот-вот впилится в солнце.

Задом наперёд, сказал он, взобрался я на эту гору — пересёк океан горя. Само шоссе полыхает, раскалившись от взрыва фуры с бутаном.

Абзац как фигура о четырёх сторонах. В саду ни души, я стою в центре Центра, в ночном небе тускло мигают созвездия. Молодая женщина, рядом ни души, спит в дверях заброшенного порнокинотеатра, даже мешка спального нет. Откуда бор в соборе?

Банан, в котором видится цветок, орех. Кукла, в которой человеческий облик придаётся мультяшному животному (никак не определюсь — собачке ли, мишке, барашку). Аппликация «Морской конёк» на стенке в спальне.

Что достала зубная нить: 34-ю букву алфавита.

На гигантском снимке изображён редис. Пластмассовая баночка из-под мёда «Лучик» теперь служит игрушкой для ванны. Отчего больше всего автомобилю подходят такие метафоры, как конь или кот. Ответ на подразумеваемый вопрос всегда-уже был дан. Эмоция как печь: угар!
Раздвижная тележка на золотых колёсиках, специально разработанная для перемещения гробов. Суд превращает вечность в нарратив. Священный образ, произошедший от орудия пыток: гвоздь сквозь ладонь. Стою смотрю, как тебя увозят с глаз наших долой навек, и вот уже и моросящий дождь тебя видней.


Прочитать фрагмент книги можно по ссылке.

Благодарим Jaromír Hladík press за возможность публикации, а также напоминаем, что на сайте издательства проходит акция — новинки интеллектуальной литературы можно заказать с большой скидкой.