Грани

Инициатива по созданию в России аналога USAID, озвученная главой Россотрудничества Евгением Примаковым, выглядит как важный поворот в попытке выстроить системную и устойчивую политику «мягкой силы».

Однако сам факт появления новой структуры не гарантирует эффективности — всё зависит от архитектуры, подходов и кадровой модели.

Прежний опыт показывает: простое расширение полномочий существующих ведомств чаще приводит к имитационным форматам, чем к реальному влиянию на внешнюю среду.

На постсоветском пространстве уже были примеры, когда избыточная ведомственная зарегулированность и формализм превращали гуманитарные инициативы в ритуал — с фотоотчётами, буклетами и нулевым охватом реальной аудитории.

Переход к гибридной модели — с участием частных структур, сетевых инициатив и управленцев нового типа — выглядит куда более перспективным. Именно частные проекты в последние годы показали способность быстро адаптироваться, работать с локальными смыслами и строить доверие там, где у чиновников оставались только формальные полномочия.

Опора на государственно-частное партнёрство, привлечение точечных операторов с глубоким пониманием регионального контекста, акцент на долгосрочные культурно-образовательные и социальные связи — вот направления, которые придают подобным инициативам реальный вес.

В противном случае, даже крупный бюджет и громкое название рискуют обернуться очередной витриной без содержательной отдачи. «Мягкая сила» — это не столько функция аппарата, сколько результат работы с идентичностями, лояльностью и интересами. И в этом — главный вызов.

www.group-telegram.com/us/metodkremlin.com/8084

72K viewsJul 10 at 14:46

Инициатива по созданию в России аналога USAID, озвученная главой Россотрудничества Евгением Примаковым, выглядит как важный поворот в попытке выстроить системную и устойчивую политику «мягкой силы».

Однако сам факт появления новой структуры не гарантирует эффективности — всё зависит от архитектуры, подходов и кадровой модели.

Прежний опыт показывает: простое расширение полномочий существующих ведомств чаще приводит к имитационным форматам, чем к реальному влиянию на внешнюю среду.

На постсоветском пространстве уже были примеры, когда избыточная ведомственная зарегулированность и формализм превращали гуманитарные инициативы в ритуал — с фотоотчётами, буклетами и нулевым охватом реальной аудитории.

Переход к гибридной модели — с участием частных структур, сетевых инициатив и управленцев нового типа — выглядит куда более перспективным. Именно частные проекты в последние годы показали способность быстро адаптироваться, работать с локальными смыслами и строить доверие там, где у чиновников оставались только формальные полномочия.

Опора на государственно-частное партнёрство, привлечение точечных операторов с глубоким пониманием регионального контекста, акцент на долгосрочные культурно-образовательные и социальные связи — вот направления, которые придают подобным инициативам реальный вес.

В противном случае, даже крупный бюджет и громкое название рискуют обернуться очередной витриной без содержательной отдачи. «Мягкая сила» — это не столько функция аппарата, сколько результат работы с идентичностями, лояльностью и интересами. И в этом — главный вызов.

BY Грани