🔺Александр Самохвалов. Иллюстрации к «Путешествию из Петербурга в Москву» Александра Радищева. 1949 год
Каждый месяц редакторы «Полки» Лев Оборин и Алёна Фокеева рассказывают о четырёх новых книгах. Рубрика «2+2» появилась пять месяцев назад. Пять месяцев — пять выпусков — целых двадцать новых книг, российских и зарубежных, больших и компактных, научно-популярных и художественных. Напоминаем, чтобы вы ничего не пропустили!
2+2:
фокус, нож, когната и видеоигры
уранотипия, Геката, викторианки и засолка душ
саспыга, женщины в клетке, имажизм и Роберт Скотт
домик няни, кабиасы, Эйзенштейн и СПИД
зов запахов, сорока на виселице, Тиняков и 26-й трамвай
2+2:
фокус, нож, когната и видеоигры
уранотипия, Геката, викторианки и засолка душ
саспыга, женщины в клетке, имажизм и Роберт Скотт
домик няни, кабиасы, Эйзенштейн и СПИД
зов запахов, сорока на виселице, Тиняков и 26-й трамвай
«Унялись ли у Вас комары? У нас их уже нет. Мы с Толей заканчиваем перевод Леопарди, а в это время стихи бродят где-то далеко, перекликаясь между собою, и никто не едет со мной туда, где сияет растреллиевское чудо — Смольный Собор. И в силе остаются Ваши прошлогодние слова: "Главное — это величие замысла". <...> Читаю дневники Кафки. Напишите мне», — просила Анна Ахматова Иосифа Бродского.
🔺Пляж в Комарово, 1960-е
#бродский_85
🔺Пляж в Комарово, 1960-е
#бродский_85
120 лет назад родился Михаил Шолохов. Вспоминаем нашу статью о его главной книге!
Полка
Тихий Дон
Подробное историческое полотно о судьбах донского казачества в годы Первой мировой и Гражданской войн. Эпопея, претендующая на статус советских «Войны и мира».
Второй сегодняшний юбилей — 85-летие Иосифа Бродского. О нём у нас много всего!
• Из курса «История русской поэзии»: Ранние стихи Бродского в контексте неофициальной поэзии 1960-х — и его зрелые вещи на фоне 1970–1980-х
• Прощание с нормой. Статья Валерия Шубинского к прошлому, 80-летнему юбилею
• Два разговора с Глебом Моревым — о стихотворении «На смерть Жукова» и об имперстве и колониализме
• Житель Архангельской области: отрывок о ссылке Бродского из готовящейся к выходу книги Глеба Морева «Иосиф Бродский. Годы в СССР»
• О чём на самом деле главное коронавирусное стихотворение — «Не выходи из комнаты»?
• Из курса «История русской поэзии»: Ранние стихи Бродского в контексте неофициальной поэзии 1960-х — и его зрелые вещи на фоне 1970–1980-х
• Прощание с нормой. Статья Валерия Шубинского к прошлому, 80-летнему юбилею
• Два разговора с Глебом Моревым — о стихотворении «На смерть Жукова» и об имперстве и колониализме
• Житель Архангельской области: отрывок о ссылке Бродского из готовящейся к выходу книги Глеба Морева «Иосиф Бродский. Годы в СССР»
• О чём на самом деле главное коронавирусное стихотворение — «Не выходи из комнаты»?
Мы продолжаем чествовать последние 200 лет русской поэзии: по субботам в этой рубрике — одно короткое стихотворение. Сегодня — 1857 год и стихи Алексея Жемчужникова, одного из создателей Козьмы Пруткова.
В отличие от прутковской юмористики, «Мы долго лежали повергнуты в прах…» — текст архисерьёзный. Его публикация в «Русском вестнике» в год написания — хорошее свидетельство того, как изменились общественные и цензурные условия в России после смерти Николая I и окончания «мрачного семилетия». Собственно, об этой перемене, о надежде на лучшее в связи с началом новой исторической эпохи и написано стихотворение Жемчужникова — отклик на известие о подготовке крестьянской реформы.
Эмоции, которые передают эти строки, будет испытывать оттепельное поколение ещё через сто лет. В том же 1857-м Жемчужников пишет ещё несколько политико-оптимистических текстов — впрочем, тогда же он вспоминает, как «во дни печали» представлял себе одинокий «час моей кончины». Уже в следующем десятилетии Жемчужников будет писать гораздо меньше стихов, а в 1870-м расскажет о горьком разочаровании: «О, скоро ль минет это время, / Весь этот нравственный хаос, / Где прочность убеждений — бремя, / Где подвиг доблести — донос; / Где после свалки безобразной, / Которой кончилась борьба, / Не отличишь в толпе бессвязной / Ни чистой личности от грязной, / Ни вольнодумца от раба». Гражданские тексты поэт, умерший в 1908-м, продолжал создавать до последних лет жизни.
В отличие от прутковской юмористики, «Мы долго лежали повергнуты в прах…» — текст архисерьёзный. Его публикация в «Русском вестнике» в год написания — хорошее свидетельство того, как изменились общественные и цензурные условия в России после смерти Николая I и окончания «мрачного семилетия». Собственно, об этой перемене, о надежде на лучшее в связи с началом новой исторической эпохи и написано стихотворение Жемчужникова — отклик на известие о подготовке крестьянской реформы.
Эмоции, которые передают эти строки, будет испытывать оттепельное поколение ещё через сто лет. В том же 1857-м Жемчужников пишет ещё несколько политико-оптимистических текстов — впрочем, тогда же он вспоминает, как «во дни печали» представлял себе одинокий «час моей кончины». Уже в следующем десятилетии Жемчужников будет писать гораздо меньше стихов, а в 1870-м расскажет о горьком разочаровании: «О, скоро ль минет это время, / Весь этот нравственный хаос, / Где прочность убеждений — бремя, / Где подвиг доблести — донос; / Где после свалки безобразной, / Которой кончилась борьба, / Не отличишь в толпе бессвязной / Ни чистой личности от грязной, / Ни вольнодумца от раба». Гражданские тексты поэт, умерший в 1908-м, продолжал создавать до последних лет жизни.
Шесть новых книг о русской литературе:
📙Авторские теории творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2025.
Собрание работ о скрытых теориях поэтики, выраженных в самих произведениях.
📗Владимир Блохин. Русский Вольтер. Герцен: диссидент, писатель, утопист. Очерки жизни и мировоззрения. М.: Весь мир, 2024.
Неканоническая биография.
📓Александра Пахомова. Непрошеный пришелец: Михаил Кузмин. М.: НЛО, 2025.
Книга, фокусирующаяся на наименее изученном периоде творчества Кузмина.
📔Анна Гик. Язык и поэтика заумных драм Ильи Зданевича. М.: ИРЯ РАН, 2025.
Книга о зауми и графических играх с текстом у одного из ключевых авторов футуризма.
📕Нина Малыгина. Андрей Платонов: диалоги с предшественниками и современниками. СПб.: Нестор-История, 2025.
Книга о творчестве Андрея Платонова в контексте русской литературы.
📘Жэнь Сяосюань. «Стихотворения в прозе» И. С. Тургенева: поэтика сквозь призму восприятия китайской литературой. СПб.: Нестор-История, 2025.
Монография о восприятии позднего цикла Тургенева в Китае.
📙Авторские теории творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2025.
Собрание работ о скрытых теориях поэтики, выраженных в самих произведениях.
📗Владимир Блохин. Русский Вольтер. Герцен: диссидент, писатель, утопист. Очерки жизни и мировоззрения. М.: Весь мир, 2024.
Неканоническая биография.
📓Александра Пахомова. Непрошеный пришелец: Михаил Кузмин. М.: НЛО, 2025.
Книга, фокусирующаяся на наименее изученном периоде творчества Кузмина.
📔Анна Гик. Язык и поэтика заумных драм Ильи Зданевича. М.: ИРЯ РАН, 2025.
Книга о зауми и графических играх с текстом у одного из ключевых авторов футуризма.
📕Нина Малыгина. Андрей Платонов: диалоги с предшественниками и современниками. СПб.: Нестор-История, 2025.
Книга о творчестве Андрея Платонова в контексте русской литературы.
📘Жэнь Сяосюань. «Стихотворения в прозе» И. С. Тургенева: поэтика сквозь призму восприятия китайской литературой. СПб.: Нестор-История, 2025.
Монография о восприятии позднего цикла Тургенева в Китае.
Исследовательницы Вера Шумина и Наталья Свитенко отмечают, что фабула «Бедной Лизы» укладывается в типично сентименталистскую схему: «представитель высших классов соблазняет и губит девушку низкого сословия», но при этом «подлинная социальная среда, где происходит конфликт, затушёвана; Лиза и её мать с успехом могли бы быть поняты читателем как горожанки, как бедные дворянки».
У детской литературы в России — долгая и разнообразная история: одни произведения быстро сходят со сцены, другие становятся любимыми для многих поколений. В этом большом материале — русское детское чтение в главных событиях его трёхвековой истории. Приключения детской литературы, которая часто зависела от воли взрослых, а часто как будто сбегала из–под их надзора: идеи, споры, книги, журналы, иллюстрации — всё это на одной странице.
В рубрике «2+2» редакторы «Полки» Лев Оборин и Алёна Фокеева рассказывают о новых книгах. В очередном выпуске — потерянный и найденный роман Лимонова, документальная поэма о космонавтах, не летавших в космос, сборник стихов Вячеслава Попова и драматургия австрийского нобелевского лауреата.
Полка
2+2: Москва майская, альфа Центавра, Быстротеченск и пьесы Хандке
Новые книги, достойные вашего внимания, — в ежемесячной рубрике «Полки»
Мы продолжаем чествовать последние 200 лет русской поэзии: по субботам в этой рубрике — одно короткое стихотворение. Сегодня — 1858 год и стихи Аполлона Григорьева.
В конце 1850-х Григорьев — автор «органической» теории, согласно которой всякое искусство произрастает из национальной почвы, — живёт в Европе и в стихах постоянно обращается мыслями к России. «Отзвучие карнавала» написано в Чивиттавеккье, недалеко от Рима. Автобиографический герой стихотворения, будучи страстной натурой, не в силах устоять перед блеском итальянского карнавала, хотя русскому духу он совершенно чужд, — таков выраженный в «Отзвучии» конфликт.
Хорошим комментарием к этому — не слишком, если честно, сильному — стихотворению служит описание того же карнавала из письма Григорьева к Екатерине Протопоповой. «Когда на площади Санта Кроче показались два-три экипажа с масками да пробежала с неистовым криком толпа мальчишек за каким-то арлекином, когда потом целые улицы даже покрылись масками и экипажами до самого Собора — мне всё это показалось как-то мизерным и вовсе не поэтическим. Не шутя! У меня рисовалась наша Масляница — наш добрый, умный и широкий народ с загулами, запоями, колоссальным распутством. […] Во всём этом ужасном безобразии даровитого и могучего, свежего племени — гораздо больше живого и увлекающего, чем в последних судорогах отжившей жизни», — пишет Григорьев. Но затем «Мгновенный переход в пестрый фантасмагорический сон совершился во мне... […] Да! есть возможность жить чужою жизнью, жизнью народов и веков... Тут живёшь не настоящим, которое мелко во Флоренции, а прошедшим... Почва дает свой запах, старое доживает в новом и оно еще способно одурить голову, как запах тропических растений…»
До того, как друг Григорьева Достоевский напишет в «Братьях Карамазовых» о дорогих для русского камнях Европы, которые Иван Карамазов хочет целовать со слезами, зная, «что всё это давно уже кладбище», остаётся ещё больше двадцати лет. Григорьев к тому времени давно будет лежать под собственным камнем на Митрофаниевском кладбище в Петербурге.
В конце 1850-х Григорьев — автор «органической» теории, согласно которой всякое искусство произрастает из национальной почвы, — живёт в Европе и в стихах постоянно обращается мыслями к России. «Отзвучие карнавала» написано в Чивиттавеккье, недалеко от Рима. Автобиографический герой стихотворения, будучи страстной натурой, не в силах устоять перед блеском итальянского карнавала, хотя русскому духу он совершенно чужд, — таков выраженный в «Отзвучии» конфликт.
Хорошим комментарием к этому — не слишком, если честно, сильному — стихотворению служит описание того же карнавала из письма Григорьева к Екатерине Протопоповой. «Когда на площади Санта Кроче показались два-три экипажа с масками да пробежала с неистовым криком толпа мальчишек за каким-то арлекином, когда потом целые улицы даже покрылись масками и экипажами до самого Собора — мне всё это показалось как-то мизерным и вовсе не поэтическим. Не шутя! У меня рисовалась наша Масляница — наш добрый, умный и широкий народ с загулами, запоями, колоссальным распутством. […] Во всём этом ужасном безобразии даровитого и могучего, свежего племени — гораздо больше живого и увлекающего, чем в последних судорогах отжившей жизни», — пишет Григорьев. Но затем «Мгновенный переход в пестрый фантасмагорический сон совершился во мне... […] Да! есть возможность жить чужою жизнью, жизнью народов и веков... Тут живёшь не настоящим, которое мелко во Флоренции, а прошедшим... Почва дает свой запах, старое доживает в новом и оно еще способно одурить голову, как запах тропических растений…»
До того, как друг Григорьева Достоевский напишет в «Братьях Карамазовых» о дорогих для русского камнях Европы, которые Иван Карамазов хочет целовать со слезами, зная, «что всё это давно уже кладбище», остаётся ещё больше двадцати лет. Григорьев к тому времени давно будет лежать под собственным камнем на Митрофаниевском кладбище в Петербурге.
