Кажется, что главная беда нашего народа — отсутствие внутреннего «я». Мы разучились быть личностями. Не в психологическом, а в глубоко христианском смысле.
Бог зовёт каждого по имени. Он говорит: «Где ты, Адам?» — и ждёт ответа. Личного, свободного, искреннего. Но мы уже, кажется, не только не отвечаем, а даже и не слушаем.
Это не новость для нашей истории. У нас веками выживали приспособленцы. Тот, кто слишком громко говорил правду — попадал в Соловки, в ссылку, под топор. Декабристы, старообрядцы, исповедники XX века, диссиденты — можно продолжать. Их ломали, изолировали, стирали из памяти. Поэтому у многих выработался рефлекс — не иметь мнения, не иметь голоса, не иметь «я». Так безопаснее.
Соглашаемся со всем. Молчим. Плывём по течению — и в Церкви, и в жизни, и в смерти.
Самое страшное — что этот грех невозможно преодолеть извне. Он не лечится реформами, указами или словами проповеди. Потому что для того, чтобы осознать свою вину и раскаяться, человек должен быть субъектом — способным к личному выбору, к ответственности, к действию. А если внутри пусто, если «я»стёрто — то и покаяние становится невозможным. Остаётся только вялое сожаление или привычная апатия. Замкнутый круг из поколения в поколение. Скрепы!
Христос говорит: «Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится» (Мф. 12:31). Это страшные слова. Но ведь Дух Святой — это Тот, Кто дышит, где хочет (Ин. 3:8). В трихотомичном человеке, по учению отцов Церкви, дух — это не просто «часть» души, а то глубинное, что делает человека личностью, способным к свободе, к Богу, к любви. Это то самое живое «я», в котором отражается образ Творца.
И если мы в себе попираем Его — если предаём собственную свободу, добровольно отказываемся от ответственности, лишаемся подлинной личности — мы убиваем в себе образ Божий.
Тогда кем мы остаёмся? «Я сказал: вы боги, и сыны Всевышнего все вы» (Пс. 81:6). А мы сделали себя рабами — не Божиими, а людскими, государственными, рабами системы и идеологий. Мы гордимся своей покорностью, называем это «смирением», патриотизмом, другими маскирующе-красивыми словами. Мы подчинились не любви, а страху. Не истине, а удобству.
Для большинства людей несвобода, патернализм — это удобство. Она избавляет от боли выбора, от страха ответственности, от внутренней борьбы. Когда за тебя решают, когда говорят, что думать и куда идти — становится почти уютно. Можно жить и умирать не вглядываясь в бездну, не тревожась о правде. Только платой становится исчезновение собственной воли, судьбы, жизни…
Но есть меньшинство — те, кто всё понимает. Кто видит, как устроена ложь, кто чувствует фальшь, кто слышит звон пустоты в застывшей тишине. Для них — это не комфорт, а пытка. Как будто на руки и на язык надеты невидимые кандалы. Осознанному человеку приходится каждый день заставлять свой разум молчать, притворяться, сдерживать себя — чтобы выжить. Это пытка не телом, а духом.
Про Россию, как большую тюрьму народов хорошо спела Монеточка: «А ты пойми, что за железной этой дверцей всё та же зона, лишь другой режим».
Да, стен может не быть — но воздух такой же тяжёлый, и свобода такая же недосягаемая. И в этой зоне одним сидельцам не заметен смрад барака, лай овчарок и трупы в канаве, а другие никак не привыкнут. Не привыкайте!
Ничего нельзя сделать, но можно донести этот внутренний крест до конца и остаться человеком! Кому-то можно уехать, но и за границей эти оковы спадут далеко не сразу. Как говорил Фродо во «Властелине Колец»: «Есть раны, которые не заживают, даже если всё прошло».
Да, быть человеком сегодня — больно. Быть собой — страшно. Но это единственное, что нельзя отдать, не утратив всё. Пусть даже внутри останется только дыхание, только шёпот, только слабое «я есть» — но если оно живо, значит, не всё потеряно.
Христос воскрес не для толпы. Он пришёл за каждым. По имени. Как тогда в раю: «Где ты, Адам?»
Ответ — не в крике. Он в том, чтобы остаться живым там, где всё вокруг мертвеет. Остаться личностью. Остаться образом Божиим.
Кажется, что главная беда нашего народа — отсутствие внутреннего «я». Мы разучились быть личностями. Не в психологическом, а в глубоко христианском смысле.
Бог зовёт каждого по имени. Он говорит: «Где ты, Адам?» — и ждёт ответа. Личного, свободного, искреннего. Но мы уже, кажется, не только не отвечаем, а даже и не слушаем.
Это не новость для нашей истории. У нас веками выживали приспособленцы. Тот, кто слишком громко говорил правду — попадал в Соловки, в ссылку, под топор. Декабристы, старообрядцы, исповедники XX века, диссиденты — можно продолжать. Их ломали, изолировали, стирали из памяти. Поэтому у многих выработался рефлекс — не иметь мнения, не иметь голоса, не иметь «я». Так безопаснее.
Соглашаемся со всем. Молчим. Плывём по течению — и в Церкви, и в жизни, и в смерти.
Самое страшное — что этот грех невозможно преодолеть извне. Он не лечится реформами, указами или словами проповеди. Потому что для того, чтобы осознать свою вину и раскаяться, человек должен быть субъектом — способным к личному выбору, к ответственности, к действию. А если внутри пусто, если «я»стёрто — то и покаяние становится невозможным. Остаётся только вялое сожаление или привычная апатия. Замкнутый круг из поколения в поколение. Скрепы!
Христос говорит: «Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится» (Мф. 12:31). Это страшные слова. Но ведь Дух Святой — это Тот, Кто дышит, где хочет (Ин. 3:8). В трихотомичном человеке, по учению отцов Церкви, дух — это не просто «часть» души, а то глубинное, что делает человека личностью, способным к свободе, к Богу, к любви. Это то самое живое «я», в котором отражается образ Творца.
И если мы в себе попираем Его — если предаём собственную свободу, добровольно отказываемся от ответственности, лишаемся подлинной личности — мы убиваем в себе образ Божий.
Тогда кем мы остаёмся? «Я сказал: вы боги, и сыны Всевышнего все вы» (Пс. 81:6). А мы сделали себя рабами — не Божиими, а людскими, государственными, рабами системы и идеологий. Мы гордимся своей покорностью, называем это «смирением», патриотизмом, другими маскирующе-красивыми словами. Мы подчинились не любви, а страху. Не истине, а удобству.
Для большинства людей несвобода, патернализм — это удобство. Она избавляет от боли выбора, от страха ответственности, от внутренней борьбы. Когда за тебя решают, когда говорят, что думать и куда идти — становится почти уютно. Можно жить и умирать не вглядываясь в бездну, не тревожась о правде. Только платой становится исчезновение собственной воли, судьбы, жизни…
Но есть меньшинство — те, кто всё понимает. Кто видит, как устроена ложь, кто чувствует фальшь, кто слышит звон пустоты в застывшей тишине. Для них — это не комфорт, а пытка. Как будто на руки и на язык надеты невидимые кандалы. Осознанному человеку приходится каждый день заставлять свой разум молчать, притворяться, сдерживать себя — чтобы выжить. Это пытка не телом, а духом.
Про Россию, как большую тюрьму народов хорошо спела Монеточка: «А ты пойми, что за железной этой дверцей всё та же зона, лишь другой режим».
Да, стен может не быть — но воздух такой же тяжёлый, и свобода такая же недосягаемая. И в этой зоне одним сидельцам не заметен смрад барака, лай овчарок и трупы в канаве, а другие никак не привыкнут. Не привыкайте!
Ничего нельзя сделать, но можно донести этот внутренний крест до конца и остаться человеком! Кому-то можно уехать, но и за границей эти оковы спадут далеко не сразу. Как говорил Фродо во «Властелине Колец»: «Есть раны, которые не заживают, даже если всё прошло».
Да, быть человеком сегодня — больно. Быть собой — страшно. Но это единственное, что нельзя отдать, не утратив всё. Пусть даже внутри останется только дыхание, только шёпот, только слабое «я есть» — но если оно живо, значит, не всё потеряно.
Христос воскрес не для толпы. Он пришёл за каждым. По имени. Как тогда в раю: «Где ты, Адам?»
Ответ — не в крике. Он в том, чтобы остаться живым там, где всё вокруг мертвеет. Остаться личностью. Остаться образом Божиим.
Анонимный исповедник «Мир Всем»
BY МИР ВСЕМ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from us
