НЕ
НАДО
НЕНАДО
НЕНАДОНЕ
НАДОНЕНА-
ДО НЕНАДОНЕ-
НА ДОНЕ НАДОНЕ-
НА ДОНЕНАДОНЕНА-
ДО НЕНАДОНЕНАДОНЕ-
НАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕ-
НАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕ-
НАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНА-
ДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕ-
НАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДО-
НЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕ-
НАДОНЕНАДОНЕ НАДОНЕНАДОНЕНАДО-
НЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДО-
НЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕ-
НАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНА-
ДОНЕНАДОНЕНАДОПРОТИВИТЬСЯГНОЙНОБЕ-
ЗУМНОМУРАЗЛАГАЮЩЕМУСЯСОЧАЩЕМУСЯКРОВА-
ВОЙСПЕРМОЙНАСИЛИЯХУЮТОТАЛИТАРИЗМА.АНАДО-
УМЕТЬОТДАВАТЬСЯЕМУСНАСЛАЖДЕНИЕМИСПОЛЬЗОЙД-
Л Я О Б Щ Е Г О Д Е Л А В. И. Л Е Н И Н

Ч.1 Ч.2

#ВладимирСорокин #русскаялитература #современнаяпроза #читати

— Отпразднуй праздник Войны, червь! Тебе довелось это видеть, тебе не довелось умереть, а тот, кто не умирает во время Великой жертвы, приносит ее! Ешь плоть своих врагов и союзников, пей кровь невинных детей, ибо ты жрец или жертва! Так устроена война. Ведь я - царь сущего. Одних я могу сделать сродни богам, других смертными, одних господами, а других их рабами. Так было и будет, и, если не вкушаешь плоть, значит, будут есть тебя.

#ВладимирКоваленко #русскаялитература #современнаяпроза #читати

КОЧЕРГА — русская народная сказочка

Жила-была кочерга. Ворошила она угольки в печке, выгребала золу, поправляла поленья, ежели они горели неправильно. Много угольков она переворошила, много золы повыгребла. Надоело ей у печки жить, опротивело угли горячие ворошить, наскучило золу серую выгребать. И порешила кочерга из дому сбежать, дабы найти себе работу полегче, почище да поприятней. Как токмо вечером прогорела печка, поворошила кочерга угольки, выгребла золу. А потом взяла да и ушла из дому. Переночевала в крапиве, а утром и пошла по дороге. Идет, кругом осматривается. Глядь — идет навстречу кочерге повар:
— Здравствуй, кочерга.
— Здравствуй, человек.
— Куда путь держишь?
— Ищу себе работу.
— Ступай ко мне.
— А что я делать должна?
— Будешь ты угли к котлам-сковородам подгребать да отгребать, за огнем смотреть, чтобы жаркое не подгорало, чтобы суп не выкипал, будешь печь под пироги вычищать.
— Нет, это дело не по мне. Мне б чего полегче, почище да поприятней найти.
— Ну, тогда прощай, кочерга.
— Прощай, человек.
Пошла кочерга дальше по дороге. Глядь — навстречу ей сталевар:
— Здравствуй, кочерга.
— Здравствуй, человек.
— Куда путь держишь?
— Ищу себе работу.
— Ступай ко мне.
— А что я делать должна?
— Будешь со мной сталь варить: уголь в домну задвигать, за огнем следить, стальную корку пробивать, жидкую сталь из домны выпускать.
— Нет, это дело не по мне. Мне б чего полегче, почище да поприятней найти.
— Ну, тогда прощай, кочерга.
— Прощай, человек.
Пошла кочерга дальше по дороге. Глядь — навстречу ей майор из Тайного Приказа.
— Здравствуй, кочерга.
— Здравствуй, человек.
— Куда путь держишь?
— Ищу себе работу.
— Ступай ко мне.
— А что я делать должна?
— Будешь вместе со мной врагов народа пытать: пятки им жечь, мудя прижигать, на жопу государственное тавро ставить. Работа чистая, легкая и веселая.
Подумала, подумала кочерга и согласилась. С тех самых пор работает она в Тайном Приказе.

Следователь закрыл дело, убрал изображение, вытянул сигарету из пачки, закурил.

Ч.1 Ч.2

#ВладимирСорокин #русскаялитература #современнаяпроза #читати

Виктор Пелевин – это не просто популярный писатель, а целая метафора эпохи, чьи авторские выражения ушли в народ. Спустя 33 года с первой книги Виктор Олегович остается культурным явлением, заставляющим разгадывать загадку собственного существования или наоборот – сочинять о себе новые мифы.

Главной визитной карточкой Пелевина является буддизм, в восприятии большинства образ писателя намертво связан с диалогом Василия Ивановича и Петьки из романа «Чапаев и Пустота»:

- А Вселенная где?
Я секунду подумал.
- Сама в себе.
- А где эта сама в себе?
- В моем сознании.
- Так что же, Петька, выходит, твое сознание - в твоем сознании?
- Выходит так.

Действительно, буддистские мотивы часто открыто присутствуют в творчестве вплоть до явных аллюзий в названии (например рассказ «Вести из Непала»). Однако, при желании, найти буддистские мотивы можно в любом тексте, даже в колобке.

Если взглянуть на творчество Пелевина отстраненно, то выяснится, что кроме одной темы мировой религии есть и другие, вплоть до перекличек с шумеро-аккадскими мифами в «Generation «П», высмеивания советского атеистического культа в «Дне бульдозериста» или отсылок на Ветхий Завет в «Операция «Burning Bush».

И даже больше – если обратиться к большинству текстов Пелевина, которые не стали мемами, можно увидеть и довольно едкую критику буддизма («Тхаги»):

Кстати сказать, кончается тибетский буддизм исключительно православием, потому что после пятидесяти лет молиться тибетским чертям уже страшно.

Действительно, миры Пелевина многомерны, наполнены путешествиями по временам, наполнены богами, мирами и духовным посвящением. Но несмотря на это внешнее разнообразие, творчество Пелевина полюбилось многим именно потому, что оно в разных измерениях и под разным углом воспроизводит один сюжет. Это сюжет о религиозном преображении человека.

Почти все книги Пелевина через призму различных религиозных учений и мифологий позволяют человеку сделать первый шаг к осмыслению себя – понять собственную конечность и то, что видимая ими реальность – не единственная.

Жизнь - это одинокое странствие, то под палящим солнцем, то в лютый холод. Как часто дорога, по которой мы идем, ведет в никуда, и неизвестно где встретит нас смерть. Когда вспомнишь об этом, все в мире кажется пустым и ничтожным. И тогда наступает прозрение...

На восьмилетие я ничего не получил и обиделся, конечно. Батя тогда меня к столу подозвал и сказал: «Вот я тебе решил сделать подарок, ты уже взрослый и можешь говорить вслух слово „блядь“, и я тебя за это не накажу».

Матушка тут же выступать начала, я ей и сказал: «А ты, блядь, не лезь». Не в том смысле, что матушка — блядь, а в том, чтобы она не лезла.

Батя ремень из-за пояса рванул, а нельзя — подарки не отдарки. Гости ржать начали, батя обрадовался тоже, что всех рассмешил, и сам начал меня подзадоривать. Я им до ночи вокруг стола бегал и «блядь» выкрикивал, а они смеялись, и матушка тоже.

#МихаилЕлизаров #русскаялитература #современнаяпроза #читати

Они все себя считали пророками — Ленин, Троцкий, Сталин, Малевич, Кандинский, Маяковский — все.

Если казалось, что в СССР с Богом боролись, то это не совсем правда. В СССР был свой бог, новый бог, даже не бог, а понимание замысла.

«Бога не надо искать, поскольку никаких богов нет. Бога нужно построить. Это и есть настоящая и будущая задача человечества. А научный социализм — есть пятая и последняя великая религия на земле. Ведомое пролетариатом-богоносцем, восходя от силы в силу, преодолевая шаг за шагом все свои разделения, человечество, в конце концов, сольется с целой Вселенной в единстве „вседуши“ (всеединстве природы и духа). Само человечество станет бессмертным Богом».

В принципе, понимание Бога состоит из трех дао, трех путей. Путем красоты шли футуристы, авангардисты, они искали замысел в себе, в эстетике, в формах и цветах, как старые каббалисты искали замысел в комбинации букв, так и художники в комбинации красок — отсюда все кубизмы, лучизмы и иже с ними.

#ВладимирКоваленко #русскаялитература #современнаяпроза #читати

Она зевнула. И открыла глаза. Левая створа окна была зашторена, правая — распахнута в негустую июльскую ночь. Там стояли корабельные сосны. И ущербная луна висела в их рваных кронах.


#ВладимирСорокин #русскаялитература #современнаяпроза #читати

— Гесиод, как у тебя по Пелевину?
— В разработке он до сих пор, а что?
— Говорят, что его – снимать пора, потому что контору палить начинает.
— Да кто тебе такое сказал?
— Из Делезовской гвардии слух идет. Конкретно Пелевина убирать собираются.

Мы вышли на улицу и тут я все-таки спросил:
— Слушай, что вообще происходит?
— В смысле? — переспросил у меня, закуривая, агент.
— Вот этот бог, постмодерн, вот это все?
— Во-первых, не «постмодерн, а «Постмодерн» с большой буквы. Уважительно. Знаешь, вот в девяностые годы Россия, само собой, попала в странные обстоятельства. Старое ушло, а новое не наступило, таким образом, сама Россия стала отличным синонимом Постмодернизма, сама этого не зная. Жирный и облизывающийся Постмодерн пришел в эту страну как завоеватель и первым после монголов занял ее. Вы то этого и не заметили, потому что по отдельности каждый из вас является чем-то целостным — кто-то казак, кто-то риелтор, кто-то гей, проститутка, убежденный верующий, полицейский, коммунист, националист, семьянин-работяга, разведенная мать, но вместе... Вместе вы создаете огромную бесформенную массу, которая подпитывает Постмодерн, как тысяча ядерных реакторов. Неказистость и наивная глупость этой страны является лучшим кормом для Него. И понимаешь, какое дело, тогда достаточно большое количество влиятельных людей: бизнесменов, политиков, братков, шлюх...
— А шлюхи влиятельны? — Удивился я.
— Мальчик мой! Ты слушай, а не вопросы задавай. Именно в девяностые годы многие начальники музеев распродавали свои хранилища направо и налево. Один из таких музеев распродал собрание статуй конгонезийских богов, которые разлетелись по всей стране в частные коллекции, как украшения, элементы декора и прочее. Проблема в том, что боги выше человека. И боги не любят, когда их трогают. Так-то они — великие лентяи. Знал бы ты, как был рад Ра, когда он перестал каждое утро подрываться и колесить небо на своей тачанке? О, он танцевал от счастья. Но когда боги начинают висеть над камином у екатеринбургского братка, где он на глазах у божка спит со своей секретаршей, а иногда от скуки мастурбирует, то у бога возникают своеобразные, но вполне обоснованные вопросы к бытию. Короче, долго объяснять, Россией последние двадцать лет управляют африканские божки.
— Поэтому мы так вплотную подходим по всем показателяу к Африканским странам? — Снова спросил я.
— Короче, эти ребята управляют страной, но не догадывались до последнего момента, что все это лишь Постмодерн.
— Не понял опять.
— Дурак, Постмодерн! — Заорал на меня Гесиод.
— Что такое постмодерн я знаю, я не понимаю, причем здесь боги.
— Мляяяяяяяя.... Конгонезийские боги управляют Россией — это для тебя не Постмодерн?
— Постмодерн, — вдумчиво ответил я.
— Ну так вот, узнав, что они лишь часть Постмодерна, боги ополчились на него.
— Но ведь они его сами и составляют.
— Ты когда-нибудь слышал про Гегеля? — С издевкой спросил Гесиод.
— Да.
— Это вот — диалектика. Единство и борьба противоположностей, друг мой. Так что все по закону.
— Какому?
— Диалектики, придурок ты эдакий. Господи, как с умственно отсталым разговариваю. У нас все происходит по законам Гегеля. Даже Уголовный кодекс диалектичен — единство и борьба.


— Простите. А я — Постмодерн?..


#ВладимирКоваленко #русскаялитература #современнаяпроза #читати

Первое, что я имею вам сообщить, юный господин Алекса, состоит в следующем: человек, пусть он хоть сотню раз держал в руках какой-либо предмет или вещество, всегда, с каждым новым рассмотрением, может найти в нем нечто новое, доселе не замеченное…

#сербскаялитература #современнаяпроза #МилорадПавич #читати

Вера стала замечать какой-то странный запах, а сказать откровенно – вонь, на которую она раньше не обращала внимания. По какой-то необъяснимой причине вонь появлялась тогда, когда начинала играть музыка, – точнее, не появлялась, а проявлялась. Все остальное время она тоже присутствовала – собственно, она была изначально свойственна этому месту, но до каких-то пор не ощущалась из-за того, что находилась в гармонии со всем остальным, – а когда на стенах появились картины да еще заиграла музыка, вот тут-то и стало заметно то особое, непередаваемое туалетное зловоние, которое совершенно невозможно описать и о котором некоторое представление дает разве что словосочетание «Париж Маяковского».
– Ты, Вера, никогда не задумывалась над тем, почему наши воля и представление образуют вокруг нас эти сортиры? – спросила она.
– Задумывалась, – ответила Вера. – Я давно над этим думаю и никак не могу понять. Я знаю, что ты сейчас скажешь. Ты скажешь, что мы сами создаем мир вокруг себя и причина того, что мы сидим в сортире, – наши собственные души. Потом ты скажешь, что никакого сортира на самом деле нет, а есть только проекция внутреннего содержания на внешний объект и то, что кажется вонью, на самом деле просто экстериоризованная компонента души. Потом ты прочтешь что-нибудь из Сологуба…
– И мне светила возвестили, – нараспев перебила Маняша, – что я природу создал сам…

Ч.1 Ч.2

#ВикторПелевин #русскаялитература #современнаяпроза #читати

Прощание


Легкий прозрачный туман на востоке внезапно порозовел, прорезался желтой искрой, и через несколько быстро пролетевших минут край солнечного шара показался над кромкой леса.
Константин встал со своего широкого трухлявого пня, низ которого так загадочно светился ночью, и, запахнув пальто, пошел к обрыву.
Птицы, до этого коротко перекликавшиеся, запели громко, словно приветствуя солнечный восход.
Константин подошел к поросшему осокой и кукушкиным льном обрыву, встал на самом краю.
Широкая лента реки, обрамленная темно-зеленой массой камыша, лежала внизу.
Гладь ее была спокойна – ни ряби, ни признаков движения.
Только в зеленоватой глубине еле заметно колебались водоросли, походившие на загадочных существ.
Константин достал портсигар, открыл.
Папироса по-утреннему сухо треснула в его холодных пальцах.
Он закурил.
Дым папиросы показался мягким и некрепким.
Глядя на выбирающееся из леса солнце, Константин улыбнулся, устало потер щеку.
«Все-таки как это невероятно тяжело – уехать из родного места, – с грустью подумал он, – из места, где ты вырос, где каждая тропинка, каждое дерево тебе знакомы… А я-то вчера бахвалился перед Зинаидой и Сергеем Ильичем. Уеду, мол, махну рукой. Дальняя дорога, новые города, новые люди. Чудак…»
Он стряхнул пепел, и крохотный серый цилиндрик полетел вниз, пропал в камышах.
Середина реки всколыхнулась.
Плеснула крупная рыба – раз, другой, третий.
Три расширяющихся круга пересеклись и побежали к берегам.
«Щука, наверно. Ишь, как кувыркнулась, даже хвост сверкнул. Наверно, килограмма четыре будет. Они тут меньше не попадаются…»
Он жадно затянулся, вспомнив как в десятилетнем возрасте вытащил свою первую щуку. Это было таким же летним безоблачным утром. На реке никого не было, за долгое время ожидания не клюнула ни одна рыба. Он хотел было уже по совету старого рыбака деда Михея насадить на крючок кусочек тесьмы, на которой висел его медный нательный крестик, но вдруг поплавок исчез, леска со звоном чиркнула по воде, удилище выгнулось дугой. И началась борьба белобрысого вихрастого паренька с невидимой рыбой. И он вытащил ее – мокрый, дрожащий от волнения – вытащил и бросил на песок, тогда еще не поросший камышом…
Он снова затянулся и медленно выпустил дым через ноздри.
«Да. Как все знакомо. Господи, ведь тридцать семь лет я прожил здесь. Мальчишкой я купался в ней и ловил рыбу, свесив босые ноги с того неприметного мостка. Юношей я любил сидеть здесь, читая книги о дальних странах, бесстрашных путешественниках, о любви. А потом полюбил и сам. Полюбил сильно, безумно, бесповоротно. И здесь в этой березовой роще впервые целовал свою любимую. Целовал в мягкие, взволнованные девичьи губы…»
Выбравшееся из леса солнце рассеяло остатки тумана и ярко сияло, слепя глаза. Ласточки кружились над рекой, стремительно касаясь воды и вновь взмывая.
С Таней они встречались вон там, возле трех сросшихся берез. Встречались по вечерам, когда солнце заходило, оставляя над лесом алую полосу, а из деревни слышалась гармошка. Таня. Милая Таня с русой туго заплетенной косой…
Как любил он ее – стройную, в легком ситцевом платьице, с загорелыми тонкими руками, от которых пахло сеном и луговыми цветами.
Он целовал ее, прижимая к гладким молодым березам, стволы которых и вечером были теплыми.
Сначала она слабо отстранялась, а потом обнимала его и целовала – неумело, нежно и смешно.
– Ты похож на сокола, – часто говорила она, улыбаясь и гладя его по щеке.
– На сокола? – усмехался Константин, – значит я пернатый!
– Не смейся, – перебивала его она, – не смейся…
И добавляла быстрым горячим шепотом:
– Я… я ведь люблю тебя, Костя.
Все это было. Было здесь…
Константин бросил вниз недокуренную папиросу, взялся руками за отвороты пальто и вздохнул полной грудью.
Прохладный утренний воздух пах рекой, дымком и пьянил необычайно.

«Так что же такое – родина? – подумал Константин, глядя на пробуждающийся, залитый солнцем лес, голубое небо и реку, – что мы подразумеваем под этим коротким словом? Страну? Народ? Государство? А может быть – босоногое детство с ореховой удочкой и банкой с карасями? Или вот эти березы? Или ту самую девушку с русой косой?»
Он снова вздохнул. Пронизанный светом воздух быстро теплел, ласточки кричали над прозрачной водой.
Стояло яркое летнее утро.
Да, да. Яркое летнее утро.
Стояло, стоит и будет стоять.
И никуда не денется.
Ну и хуй с ним.
Длинный.
Толстый.
Жилисто-дрожащий.
С бледным кольцом смегмы под бордовым венчиком головки.
С фиолетовыми извивами толстой вены.
С багровым шанкром.
С пряным запахом.

#ВладимирСорокин #русскаялитература #современнаяпроза #читати

В сумерках начинается спектакль. Девушки острова поют нежные песни, освещение выстраивается так, что на ткани появляются плавающие силуэты — развевающиеся плавники, формы, очертания которых похожи на корабли с пышными парусами.

Медитативный теневой театр, растягивающийся от нескольких часов до целой ночи. Но где находятся зрители? Оказывается, эти спектакли играются для рыб. Основной сюжет и смысл песен — повествование о рыбьем рае, месте, в которое попадают души пойманных рыб. Этими спектаклями рыбаки острова показывают морским обитателям, что не стоит их бояться. Если попасть в сети, ничего страшного не произойдет, наоборот, начнется долгое приятное путешествие души, сопровождаемое протяжным пением. И это не только корысть и обман. Жители острова этими спектаклями также воздают благодарность рыбам за то, что они жертвуют свои тела ради пропитания.

Нет набора пьес, разыгрываемых во время спектакля, участники входят в общую медитацию и существуют спонтанно, поддерживая общий ритм. Это близко к жизни под водой — там тоже ничего не повторяется, нет резких движений, а если прислушаться, услышишь похожее пение.

Ч.1 Ч.2

#РоманМихайлов #русскаялитература #современнаяпроза #читати

Он сделал из бечевки петлю, надел Пете на шею. Петя встал. Бечевка натянулась.

Петя осторожно пошел к церкви. Петя понял, что клин – это он сам. Сделав несколько резиновых скольжений, Петя оказался в центре храма; петля на шее сильно натянулась, бечевка запела басовой струной. Вокруг потемнело; стены церкви выгнулись сферой, молящиеся стали бесформенными темными кучами. Икона тоже изменилась. Ее квадрат стал совсем белым, изображение пропало, растворясь в ровном белом свете. В сферу храма, опираясь на четыре кучи, проник большой темно-вишневый шар. Петя двинулся к остаткам молитвы. Он совсем не чувствовал бечевку на шее, только за плечи и ключицы его держала восторженная сила. Он поднял все четыре куска и прижал к груди. Они были никакие и не вызвали у Пети никаких чувств.

Ч.1 Ч.2

>Красная пирамида

#ВладимирСорокин #русскаялитература #современнаяпроза #читати

Дожили с женой до того, что решили вместе писать метаавтофикшен. Вот заглавие и моя версия первой страницы:

А у нас всё хорошо! (BadgerFiction)

Мы начали писать эту книгу, чтобы перестать расстраиваться. Нам по 37, жизнь просрана, мечты и надежды юности не сбылись, песок вот-вот начнет сыпаться, впереди только смерть.

Нет, конечно, у нас есть мы, что само по себе не повсеместное явление, есть дети - умные и красивые (+шумные и плаксивые), на ¾ живы родители, комфортная работа almost по филологической специальности, своя квартира у центра Русского мира, дача-сад, машина, короче социальная стабильность по всем фронтам на фоне общемировой турбулентности. Меня все любят, кроме дураков, Иру тоже.

Но - это же совсем не то, что мы, независимо друг от друга, прозревали в личном будущем 30-25-20-15 лет назад. Это какая-то программа-минимум для самых средненьких. Да, наш любовный ледокол сокрушает тоскливые толщи быта, и никуда нам из благоустроенной норы не сдернуться, мы барсуки (не как у Леонова; не как у Старобинец), а не лягушки-перекати-поле, у нас тут всё хорошо на 100% по чужим меркам - и тем не менее, вот мы здесь, конвенционально благополучные, относительно XIX века здоровые, на кухне, после укладки детей на ночь, между мытьем посуды и чтением, смотрим на себя и думаем одно и то же - и что, и всё?

Ира мне и говорит: А давай писать мемуары, есть что вспомнить. Я говорю: Сейчас это называется “автофикшен” (aka “враньё о себе”), только в печать берут самые жалостливые, потому что по представлению издателей массовый читатель слезу любит, мол, у читателя жизнь не алё, а он открывает книгу и видит, что какому-то другому настоящему человеку ещё хужее, и уже не так из-за своего расстраивается.

Ира отвечает: Ну давай тогда начнем с того, что мы начали писать эту книгу, чтобы перестать расстраиваться. А я: Ага, типа, нам по 37, жизнь просрана, мечты и надежды юности не сбылись, песок вот-вот начнет сыпаться, впереди только смерть. А Ира: Ну и норм, всё так и есть, главное не упоминать, что так-то у нас всё хорошо.

Но я возразил: Почему не упоминать? Пусть знают. Быть хорошим и жить хорошо не стыдно. Мы барсуки и гордимся своей видовой принадлежностью! Так что прям в заглавие вынесем.

– Одно могу вам посоветовать: цельтесь хорошо, потому что он тоже будет хорошо целиться.
– Он пренахальный господин, – с чувством проговорил Митюшин. – Представь себе, он все время смеялся, так что я ему чуть не заехал в зубы.

Перед глазами у Антона Петровича мелькнула страничка в записной книжке, исписанная крестиками, а еще кроме этого: картонная фигура, которая вырывает у другой картонной фигуры зуб.

– Он опасная личность, – сказал Гнушке и откинулся в кресле, и опять утонул, и опять сел на кончик.

Ч.1 Ч.2

#ВладимирНабоков #русскаялитература #классическаяпроза #читати

Забежав домой позавтракать и взять портфель, Маша поехала на вторую пару, всё-таки опоздав на первую. За завтраком рассказала родителям и живущему с ними дедушке, что заночевала у подруги. А с Тоддом просто покаталась на коньках. И сообщила, что решила пригласить его в гости. Родители, с которыми у неё были хорошие отношения, переглянулись, но ничего не сказали.
– Американца? В гости? – закричал глуховатый дедушка и рассмеялся, обнажая прокуренные редкие зубы. – В наши времена, Машутка, за такое полагалось – во!
Он скрестил по паре узловатых пальцев в решётку.
– Пап, слава богу, сейчас не Сталин, а Леонид Ильич, – серьёзно ответила деду мама. – Приглашай, Маш, конечно. Я пирог с рыбкой испеку. – А он немецкий знает? – спросил папа-металловед, гася окурок. – По-английски я ни бум-бум.
– Зато я – бум-бум… – Маша жевала блинчик с творогом, запивая кофе. – Пап, он прекрасно по-русски шпарит. Лучше, чем ты по-немецки. Тодд… ммм… отличный парень. Умный, образованный. Вам понравится. Всё! Я понеслась!
Она вскочила, дожёвывая.
– А кроме виски твой Тодд что-то употребляет? – спросил папа.
– Папочка, избавляйся от стереотипов, – произнесла Маша модное слово и побежала к вешалке.
– Водку будем пить, – серьёзно сообщил отец матери.

Ч.1 Ч.2

#ВладимирСорокин #русскаялитература #современнаяпроза #читати