000.
Привет, это Артём из студии Non-Objective. Один из ключевых принципов, вокруг которых строится наша практика, заключается в том, что дизайн — это не просто рисование красивых картинок, а в первую очередь умение и стремление работать с идеей, с концептуальным. Именно поэтому я уже давно решил, что последним дизайн-проектом в моей карьере должна стать книга со всеми концепциями, которые мы придумали в студии, — и это будет полностью текстовая книга, без единой картинки, чтобы в очередной раз сделать акцент на нашей любви к концептуальному, идейному и остроумному.
И хоть я молодею каждый год и старею каждый день*, но конца дизайн-карьеры, кажется, придётся ещё подождать. А вот фиксировать идеи и делиться ими с другими хочется уже сейчас: поэтому мы решили сделать этот канал (а ещё англоязычную имейл-рассылку, но о ней позже), в котором будем рассказывать про наши очень старые и буквально сегодняшние идеи совершенно разного масштаба (потому что для хорошей идеи масштаб совсем не важен). А ещё у нас точно нет какого-либо стремления делать из этого «медиа», и мы предлагаем вам относиться к этому каналу так же, как и мы, — как к библиотеке, архиву или коллекции нон-обджективных идей.
Вот и всё, начинаем!
Привет, это Артём из студии Non-Objective. Один из ключевых принципов, вокруг которых строится наша практика, заключается в том, что дизайн — это не просто рисование красивых картинок, а в первую очередь умение и стремление работать с идеей, с концептуальным. Именно поэтому я уже давно решил, что последним дизайн-проектом в моей карьере должна стать книга со всеми концепциями, которые мы придумали в студии, — и это будет полностью текстовая книга, без единой картинки, чтобы в очередной раз сделать акцент на нашей любви к концептуальному, идейному и остроумному.
И хоть я молодею каждый год и старею каждый день*, но конца дизайн-карьеры, кажется, придётся ещё подождать. А вот фиксировать идеи и делиться ими с другими хочется уже сейчас: поэтому мы решили сделать этот канал (а ещё англоязычную имейл-рассылку, но о ней позже), в котором будем рассказывать про наши очень старые и буквально сегодняшние идеи совершенно разного масштаба (потому что для хорошей идеи масштаб совсем не важен). А ещё у нас точно нет какого-либо стремления делать из этого «медиа», и мы предлагаем вам относиться к этому каналу так же, как и мы, — как к библиотеке, архиву или коллекции нон-обджективных идей.
Вот и всё, начинаем!
001. Айдентика, которая переносит дух стрит-арта в вёрстку
Когда мы разрабатывали визуальный язык для фонда и галереи INLOCO, продвигающих уличных художников в мире более институционализированного искусства, было очень важно одновременно попасть в более традиционный галерейный визуальный контекст и при этом не потерять какие-то изящные, может даже тайные отсылки к истокам — к улицам, на которых художники начинали (а многие работают и до сих пор).
Когда мы пытались деконструировать стрит-арт, одна из его особенностей, которая нас зацепила, — это умение вписываться в любые городские условия, напрашивающиеся и неподходящие: в городе работы можно встретить как на более очевидных пустых стенах и заборах, так и в совершенно недоступных или неудобных местах, где они начинают взаимодействовать со средой и контекстом места. Стрит-арт будто бы вторгается и нарушает правильную и чёткую городскую структуру, существуя по каким-то своим законам и иногда полностью игнорируя сетку, навязанную городом, а иногда — наоборот — подстраивается и предопределяется ограничениями локации.
Этот принцип мы и перенесли в основу визуального языка проекта: в привычно и «дефолтно» завёрстанные тексты вторгаются другие текстовые блоки — отрицая сетку, принимая разные размеры, собираясь не в привычные прямоугольные блоки, а в совершенно любые фигуры. То же самое происходит при работе с изображениями, рядом с которыми в любой коммуникации бренда неизбежно будут тексты, либо наоборот — изображения влезают внутрь текстовых блоков. Это работает и в обратную сторону: типографика может подстраиваться под особенности макетов, их форм-фактор и ограничения, связанные с производством. Так мы сохранили необходимую прямоту и минималистичность, чтобы не выпадать из визуального ряда других галерей, но и в то же время нашли инструмент, с помощью которого легко управлять градусом «уличного» в айдентике.
Картинки 1–6 ↗
Когда мы разрабатывали визуальный язык для фонда и галереи INLOCO, продвигающих уличных художников в мире более институционализированного искусства, было очень важно одновременно попасть в более традиционный галерейный визуальный контекст и при этом не потерять какие-то изящные, может даже тайные отсылки к истокам — к улицам, на которых художники начинали (а многие работают и до сих пор).
Когда мы пытались деконструировать стрит-арт, одна из его особенностей, которая нас зацепила, — это умение вписываться в любые городские условия, напрашивающиеся и неподходящие: в городе работы можно встретить как на более очевидных пустых стенах и заборах, так и в совершенно недоступных или неудобных местах, где они начинают взаимодействовать со средой и контекстом места. Стрит-арт будто бы вторгается и нарушает правильную и чёткую городскую структуру, существуя по каким-то своим законам и иногда полностью игнорируя сетку, навязанную городом, а иногда — наоборот — подстраивается и предопределяется ограничениями локации.
Этот принцип мы и перенесли в основу визуального языка проекта: в привычно и «дефолтно» завёрстанные тексты вторгаются другие текстовые блоки — отрицая сетку, принимая разные размеры, собираясь не в привычные прямоугольные блоки, а в совершенно любые фигуры. То же самое происходит при работе с изображениями, рядом с которыми в любой коммуникации бренда неизбежно будут тексты, либо наоборот — изображения влезают внутрь текстовых блоков. Это работает и в обратную сторону: типографика может подстраиваться под особенности макетов, их форм-фактор и ограничения, связанные с производством. Так мы сохранили необходимую прямоту и минималистичность, чтобы не выпадать из визуального ряда других галерей, но и в то же время нашли инструмент, с помощью которого легко управлять градусом «уличного» в айдентике.
Картинки 1–6 ↗
002. Зеркало, которое отражает принципы студии, меняя контекст
Привет, сегодня здесь Катя из Non-Objective, и я расскажу про наш любимый артефакт. Прошлым летом мы посчитали, что надо активнее рассказывать про принципы и ценности студии. Логичным решением было бы сделать пост, но мы не хотели, чтобы это была просто картинка или карусель с текстом — это слишком очевидно. Решили, что лучше придумать какой-то объект, который отражал бы наши ценности. И — как у нас часто случается — зацепились за слова и поняли, что он буквально должен отражать.
Так появилась изначальная мысль про зеркало. Сначала думали просто выгравировать на нём текст-манифест студии. Логика простая: ценности — это отражение нас как студии, и тогда можно было бы отразиться в них. Но нам показалось, что это слишком просто. И мы стали думать, что вообще есть зеркало?
Само по себе зеркало — ничто, ему ничего не принадлежит, оно ничего не создаёт, лишь отражает то, что его окружает. И нам захотелось сделать так, чтобы нон-обджективное зеркало создавало что-то новое. А для этого нужно было задать новый контекст и функционал для обычного зеркала, и мы сделали это с помощью выгравированного текста «The image you’re seeing right now is created by Non-Objective».
Работа с контекстом — одна из ключевых тем в нашем подходе. Поэтому мы решили поменять контекст использования зеркала, чтобы оно перестало быть безликим объектом и было полноценным участником окружающей среды. Всё, что отражается в зеркале, становится частью спроектированного опыта — случайной частью изображения, которое придумала студия.
Картинки 1–6 ↗
Привет, сегодня здесь Катя из Non-Objective, и я расскажу про наш любимый артефакт. Прошлым летом мы посчитали, что надо активнее рассказывать про принципы и ценности студии. Логичным решением было бы сделать пост, но мы не хотели, чтобы это была просто картинка или карусель с текстом — это слишком очевидно. Решили, что лучше придумать какой-то объект, который отражал бы наши ценности. И — как у нас часто случается — зацепились за слова и поняли, что он буквально должен отражать.
Так появилась изначальная мысль про зеркало. Сначала думали просто выгравировать на нём текст-манифест студии. Логика простая: ценности — это отражение нас как студии, и тогда можно было бы отразиться в них. Но нам показалось, что это слишком просто. И мы стали думать, что вообще есть зеркало?
Само по себе зеркало — ничто, ему ничего не принадлежит, оно ничего не создаёт, лишь отражает то, что его окружает. И нам захотелось сделать так, чтобы нон-обджективное зеркало создавало что-то новое. А для этого нужно было задать новый контекст и функционал для обычного зеркала, и мы сделали это с помощью выгравированного текста «The image you’re seeing right now is created by Non-Objective».
Работа с контекстом — одна из ключевых тем в нашем подходе. Поэтому мы решили поменять контекст использования зеркала, чтобы оно перестало быть безликим объектом и было полноценным участником окружающей среды. Всё, что отражается в зеркале, становится частью спроектированного опыта — случайной частью изображения, которое придумала студия.
Картинки 1–6 ↗
003. Айдентика, которая ставит продукт в скобки, а человека — на первое место
Сегодня будет рассказ о былом. Самым первым проектом студии (хотя на самом деле работа над ним началась ещё даже до неё) было полное обновление бренда рюкзаков и сумок Sputnik. Путь выхода из кризиса лежал не через новую айдентику, как изначально казалось ребятам, а через ребрендинг с уточнением концепции.
Мы нашли нишу, в тот момент возмутительно пустую, — сумки и рюкзаки, которые не кричат. Каждый старался быть заметнее другого, и этот максималистский бум происходил не только в мире одежды, но и в аксессуарах: найти адекватный нейтральный рюкзак или тоут у локального бренда было если не невозможно, то точно сложно. В этом всём терялся человек, ведь вещи становились громче личности — и нам хотелось это всё как-то перевернуть, чтобы вещи были верным спутником (вот такая вот ироничная тавтология), а не звёздным гостем.
Так Sputnik стал (SPUTNIK). Мы просто поставили бренд в скобки (ведь в них обычно помещают то, что дополняет основное), и он сфокусировался на универсальных и сдержанных вещах, которые дополняют, а не перебивают. Они не выходят на первый план, а раскрывают и дополняют образ своего владельца.
Простое пунктуационное решение в логотипе (и обновление смыслов, скрытое за ним) открыло новые горизонты и закономерно потянуло за собой другие изменения: мы поменяли и продуктовую линейку, и коммуникационную стратегию, обновили все тексты, сделали новые съёмки, а потом уже и дизайн. Да и вообще много чего поменяли и заложили на будущее. И хотя первые месяцы мы с тревогой и замиранием сердца высматривали редкие сумки с обновлённой (S) на улицах Москвы, довольно быстро они заполонили всё и сделали что-то вместе с любимыми проектами типа Гаража и ГЭС-2 — короче, всё сработало так, как мы и планировали.
Картинки 1–4 ↗
Сегодня будет рассказ о былом. Самым первым проектом студии (хотя на самом деле работа над ним началась ещё даже до неё) было полное обновление бренда рюкзаков и сумок Sputnik. Путь выхода из кризиса лежал не через новую айдентику, как изначально казалось ребятам, а через ребрендинг с уточнением концепции.
Мы нашли нишу, в тот момент возмутительно пустую, — сумки и рюкзаки, которые не кричат. Каждый старался быть заметнее другого, и этот максималистский бум происходил не только в мире одежды, но и в аксессуарах: найти адекватный нейтральный рюкзак или тоут у локального бренда было если не невозможно, то точно сложно. В этом всём терялся человек, ведь вещи становились громче личности — и нам хотелось это всё как-то перевернуть, чтобы вещи были верным спутником (вот такая вот ироничная тавтология), а не звёздным гостем.
Так Sputnik стал (SPUTNIK). Мы просто поставили бренд в скобки (ведь в них обычно помещают то, что дополняет основное), и он сфокусировался на универсальных и сдержанных вещах, которые дополняют, а не перебивают. Они не выходят на первый план, а раскрывают и дополняют образ своего владельца.
Простое пунктуационное решение в логотипе (и обновление смыслов, скрытое за ним) открыло новые горизонты и закономерно потянуло за собой другие изменения: мы поменяли и продуктовую линейку, и коммуникационную стратегию, обновили все тексты, сделали новые съёмки, а потом уже и дизайн. Да и вообще много чего поменяли и заложили на будущее. И хотя первые месяцы мы с тревогой и замиранием сердца высматривали редкие сумки с обновлённой (S) на улицах Москвы, довольно быстро они заполонили всё и сделали что-то вместе с любимыми проектами типа Гаража и ГЭС-2 — короче, всё сработало так, как мы и планировали.
Картинки 1–4 ↗
004. Айдентика, которая доводит единственный и главный запрос клиента до абсурдного максимума
Мы три года подряд работали с БВШД по разным поводам, так что нам показалось вполне логичным, что за айдентикой 20-летия пришли тоже к нам. Эмоциональные вводные такие: большая взаимная любовь, абсолютный визуальный мэтч и накопленное доверие к нам. Вводные по проекту: «Нам 20 лет, и очень важно это подчеркнуть, чтобы точно было понятно, что Британке 20 лет, а 20 лет — это очень много. А во всём остальном на ваше усмотрение».
Двадцать, двадцать, двадцать лет, двадцать, 20, двадцатилетие, двадцать…
Нас тяжело назвать клиентоориентированной студией, но здесь мы не могли не учесть главное пожелание ребят — причём дословно. 20 лет — это же действительно очень много. Значит, надо сделать так, чтобы каждый макет напоминал об этом всеми доступными способами. Чтобы Аля с Дианой порадовались и были спокойны.
То, что сначала родилось как шутка, — идея докрутить до абсурдного предела использование двадцаток, — в итоге прижилось и стало центром концепции. Мы взяли тонкие римские ХХ и в пару к ним нарисовали 20 разных болдовых графичных двадцаток, собранных, конечно же, из 20 модулей. Подстроили под это и палитру, сделав ключевым цветом #202020. А дальше ещё замахнулись и на кегли, сделав почти всё кратным 20, где это было возможно и адекватно: к счастью, масштаб события и количество разных носителей позволяло. (Потом уже определили принципы вёрстки, цветовое кодирование разных типов событий и придумали, как это всё масштабируется, — но это сегодня оставим за скобками.) (А ещё вспомнил, что все макеты к презентации мы собирали под песню «Мне 20 лет» группы Труд, но и это оставим за скобками.)
Кажется, это один из моих любимых примеров того, как придумывать классные штуки не со сложным лицом*. Безусловно, и внутри этой айдентики есть много других сложных и концептуальных решений, но их бы не было, если бы не наша первоначальная ирония по поводу запроса в духе «главное, чтобы лого был побольше». (А ещё заметка на будущее: надо не забыть как-нибудь рассказать здесь про наш любимый bish bash bosh.)
Картинки 1–4 ↗
Мы три года подряд работали с БВШД по разным поводам, так что нам показалось вполне логичным, что за айдентикой 20-летия пришли тоже к нам. Эмоциональные вводные такие: большая взаимная любовь, абсолютный визуальный мэтч и накопленное доверие к нам. Вводные по проекту: «Нам 20 лет, и очень важно это подчеркнуть, чтобы точно было понятно, что Британке 20 лет, а 20 лет — это очень много. А во всём остальном на ваше усмотрение».
Двадцать, двадцать, двадцать лет, двадцать, 20, двадцатилетие, двадцать…
Нас тяжело назвать клиентоориентированной студией, но здесь мы не могли не учесть главное пожелание ребят — причём дословно. 20 лет — это же действительно очень много. Значит, надо сделать так, чтобы каждый макет напоминал об этом всеми доступными способами. Чтобы Аля с Дианой порадовались и были спокойны.
То, что сначала родилось как шутка, — идея докрутить до абсурдного предела использование двадцаток, — в итоге прижилось и стало центром концепции. Мы взяли тонкие римские ХХ и в пару к ним нарисовали 20 разных болдовых графичных двадцаток, собранных, конечно же, из 20 модулей. Подстроили под это и палитру, сделав ключевым цветом #202020. А дальше ещё замахнулись и на кегли, сделав почти всё кратным 20, где это было возможно и адекватно: к счастью, масштаб события и количество разных носителей позволяло. (Потом уже определили принципы вёрстки, цветовое кодирование разных типов событий и придумали, как это всё масштабируется, — но это сегодня оставим за скобками.) (А ещё вспомнил, что все макеты к презентации мы собирали под песню «Мне 20 лет» группы Труд, но и это оставим за скобками.)
Кажется, это один из моих любимых примеров того, как придумывать классные штуки не со сложным лицом*. Безусловно, и внутри этой айдентики есть много других сложных и концептуальных решений, но их бы не было, если бы не наша первоначальная ирония по поводу запроса в духе «главное, чтобы лого был побольше». (А ещё заметка на будущее: надо не забыть как-нибудь рассказать здесь про наш любимый bish bash bosh.)
Картинки 1–4 ↗
005. Иллюстрации, которые раздувает ветром или штормом
Как-то мы помогали студии подкастов Brainstorm. fm стать контент-бюро Шторм, но сегодня рассказ будет не про айдентику, а про всего лишь одну, но очень важную её часть — про стиль иллюстраций.
Его мы задали вместе с нашей любимой Настей Болотниковой, с которой у нас сложился очень мощный коннект в контексте иллюстрации: настолько сильный, что очень долго мы могли представить себя рядом и вместе только с настиными картинками. На мой взгляд, суперсила всех наших коллабораций была в том, что все иллюстрации не уходили в радикальную нон-обджективность и оставались в поле приятно-массового, но при этом были с таким ярко выраженным и уникальным характером, что их ни с чем не спутаешь.
Например, в этом проекте мы очень не хотели более привычных иллюстраций (которые будто прямиком из диджитал-продуктов) и стремились к персонажам, которых разносило бы ветром, а они, несмотря ни на что, оставались бы цельными и жизнерадостными. Изначально сформулировали это так: «развесёлые челики, у которых часть линий разлетается, будто от шторма. Что я имею в виду, когда говорю про “разлетаются от шторма”: они не становятся совсем абстрактными, а просто часть линий как-то отлетает от них — так, чтобы сохранялась узнаваемость персонажа». Потом я заказал домой пачку зубочисток и придумал, как объяснить это точнее: «представь, что из зубочисток на столе сделана фигурка, а ты потом слегка на неё дуешь».
Иллюстрации получились двусоставными: один слой — это некая цветная подложка, задающая и поддерживающая форму, структуру, каркас; а на другом слое как раз те самые разлетающиеся линии. Вышло не только очень красиво и динамично, но и хорошо сработало в эмоционально-концептуальном плане: неважно, дует ветер в лицо или в спину, суть и стержень всё равно остаются на месте.
Мы часто придумываем, отталкиваясь от процесса (как здесь, буквально зацепившись за идею того, чтошторм ветер раздувает, например, волосы), но именно в иллюстрациях мне это кажется наиболее интересным — это как-то оживляет их и добавляет динамики, которая часто теряется. Картинки приложу ссылкой ниже, а заодно ещё раз напишу, как горжусь и восхищаюсь всем, что мы с Настей придумали и сделали.
Картинки 1–7 ↗
Как-то мы помогали студии подкастов Brainstorm. fm стать контент-бюро Шторм, но сегодня рассказ будет не про айдентику, а про всего лишь одну, но очень важную её часть — про стиль иллюстраций.
Его мы задали вместе с нашей любимой Настей Болотниковой, с которой у нас сложился очень мощный коннект в контексте иллюстрации: настолько сильный, что очень долго мы могли представить себя рядом и вместе только с настиными картинками. На мой взгляд, суперсила всех наших коллабораций была в том, что все иллюстрации не уходили в радикальную нон-обджективность и оставались в поле приятно-массового, но при этом были с таким ярко выраженным и уникальным характером, что их ни с чем не спутаешь.
Например, в этом проекте мы очень не хотели более привычных иллюстраций (которые будто прямиком из диджитал-продуктов) и стремились к персонажам, которых разносило бы ветром, а они, несмотря ни на что, оставались бы цельными и жизнерадостными. Изначально сформулировали это так: «развесёлые челики, у которых часть линий разлетается, будто от шторма. Что я имею в виду, когда говорю про “разлетаются от шторма”: они не становятся совсем абстрактными, а просто часть линий как-то отлетает от них — так, чтобы сохранялась узнаваемость персонажа». Потом я заказал домой пачку зубочисток и придумал, как объяснить это точнее: «представь, что из зубочисток на столе сделана фигурка, а ты потом слегка на неё дуешь».
Иллюстрации получились двусоставными: один слой — это некая цветная подложка, задающая и поддерживающая форму, структуру, каркас; а на другом слое как раз те самые разлетающиеся линии. Вышло не только очень красиво и динамично, но и хорошо сработало в эмоционально-концептуальном плане: неважно, дует ветер в лицо или в спину, суть и стержень всё равно остаются на месте.
Мы часто придумываем, отталкиваясь от процесса (как здесь, буквально зацепившись за идею того, что
Картинки 1–7 ↗
006. Коллекция циферблатов, которые исследуют непостоянство времени (Или можно было бы написать так: «A collection of non-objective clock faces, born out of the typical designers’ laziness when it comes to updating their website».)
К двухлетию студии — в 2022 году, который сейчас кажется таким далёким, — мы очень хотели обновить наш сайт, который тогда был просто текстовым списком проектов без единой картинки. Но мы все знаем, что самый сложный проект в карьере практически любого дизайнера — это обновление собственного портфолио. Мы не исключение: закопавшись в клиентских проектах и очевидных для 2022 года переживаниях, мы не нашли в себе силы перепридумать и пересобрать сайт. Так мы за две недели до дня рождения студии (и до предполагаемого запуска сайта) поняли, что скорости жизни нас опередили, а мы этого совсем не заметили.
Вздыхая о том, как же неуловимо течение времени, как пролетели эти два года и как приблизились все дедлайны по новому сайту, мы поняли, что именно про это надо взять и честно рассказать. Рассказать своим (графическим) языком и сделать что-то эффектное и быстрое — часики-то тикают. Уже находясь в точке, где сайт нам был нужен скорее как высказывание о себе и том, что нам интересно, а не инструмент знакомства с потенциальными партнёрами, диджитал-инсталляция выглядела привлекательным решением. Настолько, что за три дня мы вчетвером радостно нарисовали больше 120 нон-обджективных циферблатов, 88 из которых попало в финальную подборку.
Для любителей разговоров про бизнес: то, что задумывалось исключительно как выразительный проект в первую очередь для нас самих и на радость другим дизайнерам, удивительным образом классно сыграло в нашу пользу и в рабочем/медийном плане. Эти циферблаты расползлись по референс-бордам, пинтерестам и аренам, и следующие год-полтора большой процент приходивших к нам клиентов упоминали этот проект как что-то, что их глубоко поразило (и это круто работало как фильтр того, насколько они готовы к нам, а мы — к ним).
Лично для меня (сегодня в эфире Артём) проект примечателен ещё как пример того, как графический дизайн может заходить на территорию искусства — становясь при этом самодостаточным медиумом (или инструментом) для выражения художественной идеи. Думаю, с «On The Non-Objective Nature of Time» и начался наш осознанный интерес к этой теме, позже сформулировавшийся в желание делать проекты, которые подразумевают исследование мира через дизайн.
(Эта история была бы неполной, если бы я умолчал про факт, что на первой версии лендинга с часами мы написали, что эта инсталляция провисит на сайте месяц. Через месяц текст заменили на «провисит, пока не обновимся», а потом многократно пытались подступиться к новому сайту — но огромным усилием воли сделали это, конечно же, только к 3-летию студии. Похожая история была у французской студии F451, и они очень красиво вышли из ситуации, превратив сборку нового сайта в перформанс и повод для обсуждения судьбы сайтов-портфолио в наши дни.)
Ссылка на сайт ↗
К двухлетию студии — в 2022 году, который сейчас кажется таким далёким, — мы очень хотели обновить наш сайт, который тогда был просто текстовым списком проектов без единой картинки. Но мы все знаем, что самый сложный проект в карьере практически любого дизайнера — это обновление собственного портфолио. Мы не исключение: закопавшись в клиентских проектах и очевидных для 2022 года переживаниях, мы не нашли в себе силы перепридумать и пересобрать сайт. Так мы за две недели до дня рождения студии (и до предполагаемого запуска сайта) поняли, что скорости жизни нас опередили, а мы этого совсем не заметили.
Вздыхая о том, как же неуловимо течение времени, как пролетели эти два года и как приблизились все дедлайны по новому сайту, мы поняли, что именно про это надо взять и честно рассказать. Рассказать своим (графическим) языком и сделать что-то эффектное и быстрое — часики-то тикают. Уже находясь в точке, где сайт нам был нужен скорее как высказывание о себе и том, что нам интересно, а не инструмент знакомства с потенциальными партнёрами, диджитал-инсталляция выглядела привлекательным решением. Настолько, что за три дня мы вчетвером радостно нарисовали больше 120 нон-обджективных циферблатов, 88 из которых попало в финальную подборку.
Для любителей разговоров про бизнес: то, что задумывалось исключительно как выразительный проект в первую очередь для нас самих и на радость другим дизайнерам, удивительным образом классно сыграло в нашу пользу и в рабочем/медийном плане. Эти циферблаты расползлись по референс-бордам, пинтерестам и аренам, и следующие год-полтора большой процент приходивших к нам клиентов упоминали этот проект как что-то, что их глубоко поразило (и это круто работало как фильтр того, насколько они готовы к нам, а мы — к ним).
Лично для меня (сегодня в эфире Артём) проект примечателен ещё как пример того, как графический дизайн может заходить на территорию искусства — становясь при этом самодостаточным медиумом (или инструментом) для выражения художественной идеи. Думаю, с «On The Non-Objective Nature of Time» и начался наш осознанный интерес к этой теме, позже сформулировавшийся в желание делать проекты, которые подразумевают исследование мира через дизайн.
(Эта история была бы неполной, если бы я умолчал про факт, что на первой версии лендинга с часами мы написали, что эта инсталляция провисит на сайте месяц. Через месяц текст заменили на «провисит, пока не обновимся», а потом многократно пытались подступиться к новому сайту — но огромным усилием воли сделали это, конечно же, только к 3-летию студии. Похожая история была у французской студии F451, и они очень красиво вышли из ситуации, превратив сборку нового сайта в перформанс и повод для обсуждения судьбы сайтов-портфолио в наши дни.)
Ссылка на сайт ↗
007. Лендинг, у которого есть изнаночная сторона
Привет, сегодня здесь Лиза и сайт для ежегодного летнего фестиваля молодого современного искусства «побеги». Концепция 2024 года была построена на побеге в отдельную скрытую реальность, чтобы справиться с тем, что происходит в окружающем нас мире. Эта реальность, как и фестиваль этого года, называется «изнанка».
Сайт представляет собой манифест, с которым художникам предлагается взаимодействовать, чтобы создавать работы для фестиваля. Они могут использовать его по-разному, иногда абсурдно и нелогично, выбирая отдельные слова или создавая новые смыслы, и механика сайта только способствует этому. Ребята из «побегов» хотели, чтобы вёрстка текста побуждала читателя к его исследованию, и перед началом работы упоминали многие примеры нелинейного повествования и свободной вёрстки из XX века (например, книга «Mémoires» Ги Дебора и Асгера Йорна и леттризм в работах Исидора Ису), поэтому у манифеста нет какого-то единственно правильного сценария чтения.
Главная особенность этого сайта — это режим изнанки, который появляется по кнопке с повёрнутым 0 (а ноль в шрифте Panama выглядит, как глаз, из-за точки в центре). В этом режиме остаётся вся функциональная информация, а вместо основных текстов мы видим картинки (сгенерированные нейрохудожником Микалом Миндшенти), сноски, некоторые спрятанные тексты и обнажающиеся связи между пунктами.
«Изнаночность» прослеживается и в отдельных приёмах, например, фотографии с лесом появляются в инверсии. Приём обработки отсылает к какому-то обратному миру, а сами изображения — это всё части одного фото, ключи к единой картинке. Свечения вокруг некоторых элементов — это тени в инверсии. Крупные фразы верстаются с переносами, которые часто помогают найти новые смыслы в этих словах, что создаёт ещё один уровень понимания манифеста. В режиме «изнанки» у них включена функция, которая позволяет пользователю перемещать буквы и составлять новые слова.
А последнее предложение манифеста, «Все мы никогда не вернёмся в начало» — это кнопка, абсурдно отправляющая в начало лендинга.
Картинки 1–7 ↗
Привет, сегодня здесь Лиза и сайт для ежегодного летнего фестиваля молодого современного искусства «побеги». Концепция 2024 года была построена на побеге в отдельную скрытую реальность, чтобы справиться с тем, что происходит в окружающем нас мире. Эта реальность, как и фестиваль этого года, называется «изнанка».
Сайт представляет собой манифест, с которым художникам предлагается взаимодействовать, чтобы создавать работы для фестиваля. Они могут использовать его по-разному, иногда абсурдно и нелогично, выбирая отдельные слова или создавая новые смыслы, и механика сайта только способствует этому. Ребята из «побегов» хотели, чтобы вёрстка текста побуждала читателя к его исследованию, и перед началом работы упоминали многие примеры нелинейного повествования и свободной вёрстки из XX века (например, книга «Mémoires» Ги Дебора и Асгера Йорна и леттризм в работах Исидора Ису), поэтому у манифеста нет какого-то единственно правильного сценария чтения.
Главная особенность этого сайта — это режим изнанки, который появляется по кнопке с повёрнутым 0 (а ноль в шрифте Panama выглядит, как глаз, из-за точки в центре). В этом режиме остаётся вся функциональная информация, а вместо основных текстов мы видим картинки (сгенерированные нейрохудожником Микалом Миндшенти), сноски, некоторые спрятанные тексты и обнажающиеся связи между пунктами.
«Изнаночность» прослеживается и в отдельных приёмах, например, фотографии с лесом появляются в инверсии. Приём обработки отсылает к какому-то обратному миру, а сами изображения — это всё части одного фото, ключи к единой картинке. Свечения вокруг некоторых элементов — это тени в инверсии. Крупные фразы верстаются с переносами, которые часто помогают найти новые смыслы в этих словах, что создаёт ещё один уровень понимания манифеста. В режиме «изнанки» у них включена функция, которая позволяет пользователю перемещать буквы и составлять новые слова.
А последнее предложение манифеста, «Все мы никогда не вернёмся в начало» — это кнопка, абсурдно отправляющая в начало лендинга.
Картинки 1–7 ↗
008. Объект, который помогает справиться со стрессом от неработы во время нерабочих часов
Один из любимых объектов студийного мерча — это синий антистресс-мячик с надписью «Non-Working Hours: 19:00–11:00» и довольным нон-обждективным лицом (и снова иллюстрация Насти Болотниковой!). Идея двусторонняя: с одной стороны обращается к команде, с другой — к нашим клиентам. Изначально она родилась из спонтанного командного обсуждения того, как мы любим свою работу. Решили поиронизировать над work/life balance и заказали несколько коробок этих мячиков на случай стресса в нерабочие часы — в том числе для того, чтобы было чем занять руки, когда они away from keyboard.
Но вернёмся к двусторонней идее. Мы тогда очень страдали от большого количества сообщений от клиентов в совершенно непредсказуемые моменты: в полночь, ночью субботы, в 5 утра понедельника. И показалось, что смешной мячик может аккуратно подтолкнуть к пониманию того, что у дизайнеров, как и у всех остальных, тоже есть рабочие часы — и будет классно их учитывать. В любом случае это какой-то повод для разговора об этом или мягкого напоминания, что эти часы вполне реальны — и есть не только на бумаге.
За три года мы раздарили, кажется, штук триста, и постоянно заказываем новые. Вообще мы любим, когда получается менять контекст объектов: здесь, например, вышло сделать «нашим» и классным такой базовый и дурацкий объект, который можно заказать на любом дефолтном сайте корпоративных подарков. И радостно, когда это вдохновляет на применение и в других приятных проектах: такой мячик очень уместно вписался в мерч любимых Ad Marginem, с которыми мы как-то делали один из Чёрных рынков.
Если оставить шутки в стороне, к границам рабочего и нерабочего мы всегда относились очень внимательно. Горжусь тем, что у нас почти получается не обсуждать рабочие вопросы в нерабочее время (в нерабочее время теперь только мемы или добровольные разговоры о дизайне или о жизни) и не работать по выходным, кроме самых исключительных случаев. Казалось бы, это базовые вещи, но даже они требовали усилий. Другое большое достижение в том, что получается уделять бóльшую часть времени дизайну и сосредоточенной работе, а не бесконечным перепискам и зумам. С каждым годом мы на уровне договора сокращаем часы на коммуникацию с клиентами: сейчас пришли к интервалу 12–18, а в следующем году хотим отжать у коммуникации целый день, например, пятницу — тем более что уже сейчас это у нас день без звонков.
Картинки 1–8 ↗
Один из любимых объектов студийного мерча — это синий антистресс-мячик с надписью «Non-Working Hours: 19:00–11:00» и довольным нон-обждективным лицом (и снова иллюстрация Насти Болотниковой!). Идея двусторонняя: с одной стороны обращается к команде, с другой — к нашим клиентам. Изначально она родилась из спонтанного командного обсуждения того, как мы любим свою работу. Решили поиронизировать над work/life balance и заказали несколько коробок этих мячиков на случай стресса в нерабочие часы — в том числе для того, чтобы было чем занять руки, когда они away from keyboard.
Но вернёмся к двусторонней идее. Мы тогда очень страдали от большого количества сообщений от клиентов в совершенно непредсказуемые моменты: в полночь, ночью субботы, в 5 утра понедельника. И показалось, что смешной мячик может аккуратно подтолкнуть к пониманию того, что у дизайнеров, как и у всех остальных, тоже есть рабочие часы — и будет классно их учитывать. В любом случае это какой-то повод для разговора об этом или мягкого напоминания, что эти часы вполне реальны — и есть не только на бумаге.
За три года мы раздарили, кажется, штук триста, и постоянно заказываем новые. Вообще мы любим, когда получается менять контекст объектов: здесь, например, вышло сделать «нашим» и классным такой базовый и дурацкий объект, который можно заказать на любом дефолтном сайте корпоративных подарков. И радостно, когда это вдохновляет на применение и в других приятных проектах: такой мячик очень уместно вписался в мерч любимых Ad Marginem, с которыми мы как-то делали один из Чёрных рынков.
Если оставить шутки в стороне, к границам рабочего и нерабочего мы всегда относились очень внимательно. Горжусь тем, что у нас почти получается не обсуждать рабочие вопросы в нерабочее время (в нерабочее время теперь только мемы или добровольные разговоры о дизайне или о жизни) и не работать по выходным, кроме самых исключительных случаев. Казалось бы, это базовые вещи, но даже они требовали усилий. Другое большое достижение в том, что получается уделять бóльшую часть времени дизайну и сосредоточенной работе, а не бесконечным перепискам и зумам. С каждым годом мы на уровне договора сокращаем часы на коммуникацию с клиентами: сейчас пришли к интервалу 12–18, а в следующем году хотим отжать у коммуникации целый день, например, пятницу — тем более что уже сейчас это у нас день без звонков.
Картинки 1–8 ↗