Оκτагон

Российские СМИ может накрыть очередная волна закрытий. За предыдущий год с рынка ушло почти три тысячи изданий. Большинство из них – муниципальные газеты, которые не смогли больше оплачивать резко подорожавшие услуги типографий и логистических фирм. На грани прекращения деятельности оказались и крупные федеральные медиа. Пресса перешла в разряд атавизма.
Официальная позиция власти заключается в установлении в стране режима «военной цензуры».
«Многие издания закрылись, журналисты разъехались. Но не забывайте, в какой ситуации мы находимся. Сейчас время военной цензуры – беспрецедентное для нашей страны. Война ведь идёт и в информационном пространстве тоже. И было бы неправильно закрывать глаза на медиа, которые целенаправленно занимаются дискредитацией России. Поэтому я считаю, что сейчас этот режим оправдан», – заявил в вышедшем на днях в журнале «Эксперт» интервью пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.
Но практика показывает, что «военная цензура» не объясняет все происходящие в медиасфере события. В ней накопились собственные пока неразрешимые проблемы.
В исполнительной власти сложилось понимание, что любое сказанное тем или иным чиновником без согласования с вышестоящим начальством слово может стать причиной не только для отставки, но и для уголовного дела. Брать на себя ответственность за любой кризисный инцидент не хочет никто из них.
Яркий пример – отсутствие реакции власти на инцидент с разливом мазута в Чёрном море. Первые заявления по данному ЧП были сделаны лишь через неделю, первые решения – приняты через две недели. Информационная инициатива была властью безвозвратно упущена.
У представителей законодательной власти, напротив, рот практически не закрывается. Но в подавляющем большинстве случаев создаваемые ими месседжи не имеют важности ни для населения, ни для самих парламентариев. Законодатели, всерьёз рассуждающие о предоставлении политического убежища в России Илону Маску или о продаже алкоголя через «Госуслуги», прекрасно понимают, что их слова являются и останутся пустым звуком.
Разворачивающийся в России крупномасштабный передел собственности поубавил жажду общения у представителей бизнеса. Пресс-службы больших корпораций превратились в подразделения, ответственные не за распространение информации, а за недопущение её распространения. Если в СМИ и звонит представитель пресс-службы, то в большинстве случаев с просьбой удалить из очередного текста очередное упоминание о предприятии и его владельцах.
Сказанные с телеэкрана слова, чтобы считаться новостью, должны содержать факты и быть, как минимум, полезными и (или) интересными зрителю, дополнять его картину мира, побуждать на какие-либо действия или занятие какой-либо позиции.
Всё это чаще всего отсутствует в выступлениях многочисленных кочующих по телевизионным шоу экспертов. Они подменяют факты личными интерпретациями, предлагая сидящим по другую сторону экрана потребителям не информацию, а завёрнутый в однотипные формулировки страх. Страх, что вокруг враги, что будущее настолько неопределённо и опасно, что от него нужно прятаться в прошлом.
Задача этих интерпретаций – сделать аудиторию пассивной и управляемой.
Не ориентированы на реальные интересы аудитории и идеологические посылы, которыми пытаются заменить реальные информационные месседжи. В том числе из-за этого представители власти не понимают что (и главное зачем) говорить людям во время предвыборных кампаний.
Если вдруг в описанной обстановке какой-то реальный месседж случайно прорвётся к аудитории, то у ответственных чиновников и силовиков есть широкий арсенал методов, чтобы окружить поднятую проблемную тему стеной безмолвия. Пассивность аудитории и минимизация рождаемых в её головах смыслов для них – превыше всего.

octagon.media

СМИ превратились в мешающий государству атавизм

Российские СМИ может накрыть очередная волна закрытий. За предыдущий год с рынка ушло почти три тысячи изданий.

www.group-telegram.com/us/octagonmedia.com/20533

48.8K viewsJul 11 at 14:54

Российские СМИ может накрыть очередная волна закрытий. За предыдущий год с рынка ушло почти три тысячи изданий. Большинство из них – муниципальные газеты, которые не смогли больше оплачивать резко подорожавшие услуги типографий и логистических фирм. На грани прекращения деятельности оказались и крупные федеральные медиа. Пресса перешла в разряд атавизма.
Официальная позиция власти заключается в установлении в стране режима «военной цензуры».
«Многие издания закрылись, журналисты разъехались. Но не забывайте, в какой ситуации мы находимся. Сейчас время военной цензуры – беспрецедентное для нашей страны. Война ведь идёт и в информационном пространстве тоже. И было бы неправильно закрывать глаза на медиа, которые целенаправленно занимаются дискредитацией России. Поэтому я считаю, что сейчас этот режим оправдан», – заявил в вышедшем на днях в журнале «Эксперт» интервью пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.
Но практика показывает, что «военная цензура» не объясняет все происходящие в медиасфере события. В ней накопились собственные пока неразрешимые проблемы.
В исполнительной власти сложилось понимание, что любое сказанное тем или иным чиновником без согласования с вышестоящим начальством слово может стать причиной не только для отставки, но и для уголовного дела. Брать на себя ответственность за любой кризисный инцидент не хочет никто из них.
Яркий пример – отсутствие реакции власти на инцидент с разливом мазута в Чёрном море. Первые заявления по данному ЧП были сделаны лишь через неделю, первые решения – приняты через две недели. Информационная инициатива была властью безвозвратно упущена.
У представителей законодательной власти, напротив, рот практически не закрывается. Но в подавляющем большинстве случаев создаваемые ими месседжи не имеют важности ни для населения, ни для самих парламентариев. Законодатели, всерьёз рассуждающие о предоставлении политического убежища в России Илону Маску или о продаже алкоголя через «Госуслуги», прекрасно понимают, что их слова являются и останутся пустым звуком.
Разворачивающийся в России крупномасштабный передел собственности поубавил жажду общения у представителей бизнеса. Пресс-службы больших корпораций превратились в подразделения, ответственные не за распространение информации, а за недопущение её распространения. Если в СМИ и звонит представитель пресс-службы, то в большинстве случаев с просьбой удалить из очередного текста очередное упоминание о предприятии и его владельцах.
Сказанные с телеэкрана слова, чтобы считаться новостью, должны содержать факты и быть, как минимум, полезными и (или) интересными зрителю, дополнять его картину мира, побуждать на какие-либо действия или занятие какой-либо позиции.
Всё это чаще всего отсутствует в выступлениях многочисленных кочующих по телевизионным шоу экспертов. Они подменяют факты личными интерпретациями, предлагая сидящим по другую сторону экрана потребителям не информацию, а завёрнутый в однотипные формулировки страх. Страх, что вокруг враги, что будущее настолько неопределённо и опасно, что от него нужно прятаться в прошлом.
Задача этих интерпретаций – сделать аудиторию пассивной и управляемой.
Не ориентированы на реальные интересы аудитории и идеологические посылы, которыми пытаются заменить реальные информационные месседжи. В том числе из-за этого представители власти не понимают что (и главное зачем) говорить людям во время предвыборных кампаний.
Если вдруг в описанной обстановке какой-то реальный месседж случайно прорвётся к аудитории, то у ответственных чиновников и силовиков есть широкий арсенал методов, чтобы окружить поднятую проблемную тему стеной безмолвия. Пассивность аудитории и минимизация рождаемых в её головах смыслов для них – превыше всего.

BY Оκτагон