Ядерное эхо Семипалатинска: 456 взрывов. Полтора миллиона жизней

Казахстан требует от России компенсации за ядерные испытания, которые
СССР на протяжении 40 лет проводили на территории нынешнего Казахстана, из-за чего пострадали местные жители.
 
Шестьдесят лет назад в отдалённом уголке Казахстана, около озера Шалган, на глубине 178 метров, была взорвана ядерная бомба, в десять раз мощнее той, что уничтожила Хиросиму. Взрыв образовал чашу шириной около 400 метров и несколько десятков метров глубиной, выбросив в воздух облако измельчённой породы и радиоактивных частиц, которые были зафиксированы даже в Японии. 
 
Это был не единичный случай. Эта водородная бомба была всего одной из 456 ядерных зарядов, взорванных Советским Союзом на Семипалатинском испытательном полигоне — степной территории площадью 18 000 км²,

пишет The Telegraph.

Семипалатинский полигон — это не просто памятник холодной войне. Это — рана, которая кровоточит до сих пор: более полутора миллионов пострадавших, радиационные мутации, экологическая деградация и разрушенные судьбы. И всё это — результат политики великой державы, к чьему наследию Россия относится выборочно: достижения забирает, ответственность — игнорирует.

Москва, унаследовав международно-правовой статус СССР, охотно оперирует этим статусом в вопросах членства в Совбезе ООН, контрактах на поставку вооружений или территориальных трактовках. Однако когда речь заходит о юридической и моральной ответственности за ядерные испытания на территории другой суверенной страны — реакция предсказуемо оборонительная.

Требование Астаны — это, прежде всего, вызов привычной иерархии постсоветского пространства, в которой Россия по умолчанию сохраняет старшие роли, а младшие партнёры должны быть благодарны за "внимание и сотрудничество".

Современный Казахстан, особенно при Токаеве, демонстрирует растущую способность к формулированию самостоятельной внешнеполитической и историко-правовой повестки. Эта повестка не антироссийская — она прагматичная. Казахстан не сжигает мосты, но твёрдо отстаивает свои интересы. И если Россия хочет сохранить позиции в регионе, ей придётся учиться разговаривать не языком советского протектората, а на равных.

Речь не только о выплатах или извинениях. Речь о признании субъектности Казахстана, о праве на память, на здоровье, на политическую волю.

И на фоне новой "атомной риторики", звучащей из Москвы — включая обсуждение возможного выхода из моратория на ядерные испытания — вопрос Семипалатинска обретает дополнительную актуальность. Не как эпизод прошлого, а как предупреждение будущему.

Ведь ядерная политика — это не только технологии и ракеты, это — человеческие жизни. И та страна, что не желает признавать последствия собственных действий в прошлом, с большой вероятностью может их повторить в будущем.

Если Россия действительно позиционирует себя как ответственную великую державу, она должна не просто вступить в диалог с Казахстаном — она должна стать его инициатором. Уважение к памяти — это основа доверия. А доверие — единственный капитал, способный удерживать регион от распада и конфликтов.

И ещё. Возможно, кому-то покажется, что разговор о компенсациях за ядерные испытания — это политическая провокация, попытка давления или игра на публику. Но стоит взглянуть в глаза тем, кто до сих пор живёт под "ядерной тенью" Семипалатинска. Они не требуют многого. Они требуют быть услышанными.

Россия может отвернуться. Но история — нет.