Плавильный котёл

Синдром Сталинграда: почему Кремль снова один против всех — и как он этого добился

Владимир Путин в очередной раз заявил: Россия — одна против всего коллективного Запада. Сергей Лавров видит в европейских политиках нацистов, а в украинском президенте — реинкарнацию Гитлера. Сергей Шойгу дополняет образ: Европа готовится к войне, а Россия — к победе в ней. Переполняет чувство, что мы уже не в 2025-м, а в 1941-м.

Но если отойти на шаг от пафосной риторики и посмотреть на происходящее без черно-белого фильтра, понимаешь: Кремль действительно оказался в стратегической изоляции. Только не потому, что его окружили враги, а потому что он сам шаг за шагом устранял из круга друзей всех тех, кто не готов играть по сценарию «осажденной крепости».

Тезис «Россия — одна против всех» давно стал неофициальной идеологией внешней политики Кремля. Он удобен: в нем сразу и жертва, и герой. В нем можно объяснить экономические трудности, военные неудачи и международную изоляцию. Он избавляет от необходимости отвечать на вопрос: «А почему мы вообще туда пришли, где нас не ждали?»

Потому важно понять: одиночество — это не приговор, а выбор. В последние годы мы сами системно отталкивали тех, кто мог бы быть партнерами. Сначала — «партнеров» в Европе, которых раздражала наша всё более агрессивная риторика. Потом — страны СНГ, где даже ближайшие союзники по ОДКБ, вроде Казахстана и Армении, предпочли не рваться в бой за «русский мир».

Сегодня на фоне подготовки к учениям «Боевое братство-2025» звучат бодрые заявления о сплоченности союзников. Но даже на ОДКБ, по сути, Москва уже смотрит как на набор декораций — нужных скорее для телевизионной картинки, чем для реальной помощи.

Использование термина «нацизм» — ещё один элемент этой стратегии. Он лишает оппонента легитимности: нельзя договариваться с нацистом, его можно только победить. Таким образом, Лавров не просто ругает Европу, он заранее исключает любые формы диалога. Риторика 1940-х годов становится оправданием для действий 2020-х — будь то война в Украине, репрессии внутри страны или мобилизация экономики.

Это не просто эмоциональный прием. Это сознательная попытка «перепрошить» общественное восприятие: мы не просто в конфликте — мы на грани новой Великой Отечественной войны, а значит, любые издержки оправданы. Как сказал бы один крупный российский политолог: чем хуже на фронте, тем громче в эфире слово «фашизм».

Заявления о подготовке НАТО и ЕС к прямому конфликту с Россией — тоже часть этой большой игры. Да, в Европе действительно растёт тревога по поводу возможной эскалации. Но превращение этой тревоги в «подготовку к войне» — уже политическая фантазия. И здесь вновь работает старая логика: если не удается остановить конфликт на выгодных условиях, его нужно превратить в вечную битву за выживание.

Проблема в том, что вечные войны редко заканчиваются победой. Чаще — истощением.

Россия сегодня действительно стоит «одна». Только не против «Запада», а против логики XXI века, в котором глобальная взаимозависимость — не слабость, а ресурс. Вместо того чтобы строить коалиции на взаимных интересах, Кремль продолжает копать окопы — как в прямом, так и в политическом смысле. Противостояние со всем миром превращается не в акт героизма, а в тупиковую стратегию. И чем дольше она длится, тем труднее будет из неё выбраться.

Telegram

Распутица

Путин заявил, что Россия в одиночку противостоит всему коллективному Западу

Россия по сути сейчас в одиночку противостоит всему коллективному Западу. «Россия одна по сути противостоит всему коллективному Западу. Это требовало серьезного отношения к возможному…

www.group-telegram.com/us/plavkotell.com/12380

4.55K viewsMay 6 at 14:10

Синдром Сталинграда: почему Кремль снова один против всех — и как он этого добился

Владимир Путин в очередной раз заявил: Россия — одна против всего коллективного Запада. Сергей Лавров видит в европейских политиках нацистов, а в украинском президенте — реинкарнацию Гитлера. Сергей Шойгу дополняет образ: Европа готовится к войне, а Россия — к победе в ней. Переполняет чувство, что мы уже не в 2025-м, а в 1941-м.

Но если отойти на шаг от пафосной риторики и посмотреть на происходящее без черно-белого фильтра, понимаешь: Кремль действительно оказался в стратегической изоляции. Только не потому, что его окружили враги, а потому что он сам шаг за шагом устранял из круга друзей всех тех, кто не готов играть по сценарию «осажденной крепости».

Тезис «Россия — одна против всех» давно стал неофициальной идеологией внешней политики Кремля. Он удобен: в нем сразу и жертва, и герой. В нем можно объяснить экономические трудности, военные неудачи и международную изоляцию. Он избавляет от необходимости отвечать на вопрос: «А почему мы вообще туда пришли, где нас не ждали?»

Потому важно понять: одиночество — это не приговор, а выбор. В последние годы мы сами системно отталкивали тех, кто мог бы быть партнерами. Сначала — «партнеров» в Европе, которых раздражала наша всё более агрессивная риторика. Потом — страны СНГ, где даже ближайшие союзники по ОДКБ, вроде Казахстана и Армении, предпочли не рваться в бой за «русский мир».

Сегодня на фоне подготовки к учениям «Боевое братство-2025» звучат бодрые заявления о сплоченности союзников. Но даже на ОДКБ, по сути, Москва уже смотрит как на набор декораций — нужных скорее для телевизионной картинки, чем для реальной помощи.

Использование термина «нацизм» — ещё один элемент этой стратегии. Он лишает оппонента легитимности: нельзя договариваться с нацистом, его можно только победить. Таким образом, Лавров не просто ругает Европу, он заранее исключает любые формы диалога. Риторика 1940-х годов становится оправданием для действий 2020-х — будь то война в Украине, репрессии внутри страны или мобилизация экономики.

Это не просто эмоциональный прием. Это сознательная попытка «перепрошить» общественное восприятие: мы не просто в конфликте — мы на грани новой Великой Отечественной войны, а значит, любые издержки оправданы. Как сказал бы один крупный российский политолог: чем хуже на фронте, тем громче в эфире слово «фашизм».

Заявления о подготовке НАТО и ЕС к прямому конфликту с Россией — тоже часть этой большой игры. Да, в Европе действительно растёт тревога по поводу возможной эскалации. Но превращение этой тревоги в «подготовку к войне» — уже политическая фантазия. И здесь вновь работает старая логика: если не удается остановить конфликт на выгодных условиях, его нужно превратить в вечную битву за выживание.

Проблема в том, что вечные войны редко заканчиваются победой. Чаще — истощением.

Россия сегодня действительно стоит «одна». Только не против «Запада», а против логики XXI века, в котором глобальная взаимозависимость — не слабость, а ресурс. Вместо того чтобы строить коалиции на взаимных интересах, Кремль продолжает копать окопы — как в прямом, так и в политическом смысле. Противостояние со всем миром превращается не в акт героизма, а в тупиковую стратегию. И чем дольше она длится, тем труднее будет из неё выбраться.

BY Плавильный котёл