В стране, где на дворе 2025-й, а в школах обсуждают вооружённые нападения как «новую норму», Госдума вновь открывает старую дискуссию: как защитить наших детей от интернета — и заодно от самих себя. Информационным поводом служит пугающая цифра: число особо тяжких преступлений среди несовершеннолетних выросло на 40%. Сразу последовала реакция: срочно «по-китайски» ограничить Сеть, внедрить ИИ-роботов для распознавания мата и раздавать по 10 тысяч за донос в мессенджере. Формально — всё ради детской безопасности. По факту — это снова разговор о страхе и контроле.
Начнём с цифр. Преступность среди подростков в целом, по данным Генпрокуратуры, снижается. Но в категории «особо тяжкие» — рост. То есть речь не о кражах жвачки, а о попытках терактов, поджогах, насилии. Эти преступления — продукт не просто плохого воспитания и TikTok, а среды, в которую подросток попадает. И здесь стоит говорить не только о среде цифровой, но и об общественно-политической.
Психологи отмечают: затяжные военные конфликты, как и информационные кампании вокруг них, воздействуют на неокрепшую психику детей разрушительно. Повышенная тревожность, агрессия, деформация моральной системы координат. СВО — не мультик. И когда «героизация» спецоперации становится частью школьной программы, а встречи с участниками боевых действий преподносятся как воспитательная мера, мы рискуем вырастить поколение, для которого насилие — это не ужас, а путь к одобрению взрослых.
Но вместо разговора о ментальном здоровье, о роли школы и семьи, об утраченной системе социальных лифтов, нас кормят проектом «робота с ИИ, который слышит мат». Простите, но если государство в ответ на рост подростковой агрессии ставит робота, который штрафует за матерное слово, — у нас проблема глубже, чем интернет. Робот не вылечит травму. Робот не заменит отца, ушедшего на фронт, или учителя, уволенного за не тот лайк.
Предлагается также «по-китайски» отфильтровать интернет: всё, что не разрешено — запретить. Заманчиво, если бы речь шла о платформе для первых классов. Но когда взрослые люди на полном серьёзе обсуждают создание экспертного совета для оценки угрозы контента и при этом цитируют советские фильмы как идеал воспитания — становится ясно: мы не понимаем, что происходит с детьми. Современный подросток не будет смотреть 2,5 часа «Они сражались за Родину», он живёт в клиповом мышлении и рефлексирует на своих платформах. Если мы не хотим, чтобы он «ушёл» к деструктивным рэперам, нужно разговаривать с ним на его языке, а не шлёпать очередную цензуру сверху.
И вот здесь начинается главный парадокс. Государство, которое последовательно вычищает поле независимой информации, вдруг осознало: подросток живёт в тени. В анонимных чатах, VPN, Discord — вне досягаемости официальной пропаганды. И когда там начинается вербовка, уже поздно. Но это результат не свободы, а её отсутствия. Там, где не осталось доверия к институтам, подросток уходит в подполье. Где его ждут совсем другие взрослые.
Выход? Никакие 100 фильмов от Минпросвещения не заменят нормального диалога. Ни с ребёнком, ни с обществом. Нужно говорить о будущем, а не загонять его в прошлое. Это значит — инвестиции в психологию, в учителей, в воспитание, а не в металлоруких роботов. Это значит — больше свободы и ответственности, а не копипасты китайской модели.
Мы уже платим цену за культуру насилия — в цифрах, в потерянных детях, в школах с рамками на входе. Давайте хотя бы не обманывать себя, что причина — в интернете. Если ребёнок поджигает торговый центр, виноват не Telegram. Виновата пустота, в которой он растёт.
В стране, где на дворе 2025-й, а в школах обсуждают вооружённые нападения как «новую норму», Госдума вновь открывает старую дискуссию: как защитить наших детей от интернета — и заодно от самих себя. Информационным поводом служит пугающая цифра: число особо тяжких преступлений среди несовершеннолетних выросло на 40%. Сразу последовала реакция: срочно «по-китайски» ограничить Сеть, внедрить ИИ-роботов для распознавания мата и раздавать по 10 тысяч за донос в мессенджере. Формально — всё ради детской безопасности. По факту — это снова разговор о страхе и контроле.
Начнём с цифр. Преступность среди подростков в целом, по данным Генпрокуратуры, снижается. Но в категории «особо тяжкие» — рост. То есть речь не о кражах жвачки, а о попытках терактов, поджогах, насилии. Эти преступления — продукт не просто плохого воспитания и TikTok, а среды, в которую подросток попадает. И здесь стоит говорить не только о среде цифровой, но и об общественно-политической.
Психологи отмечают: затяжные военные конфликты, как и информационные кампании вокруг них, воздействуют на неокрепшую психику детей разрушительно. Повышенная тревожность, агрессия, деформация моральной системы координат. СВО — не мультик. И когда «героизация» спецоперации становится частью школьной программы, а встречи с участниками боевых действий преподносятся как воспитательная мера, мы рискуем вырастить поколение, для которого насилие — это не ужас, а путь к одобрению взрослых.
Но вместо разговора о ментальном здоровье, о роли школы и семьи, об утраченной системе социальных лифтов, нас кормят проектом «робота с ИИ, который слышит мат». Простите, но если государство в ответ на рост подростковой агрессии ставит робота, который штрафует за матерное слово, — у нас проблема глубже, чем интернет. Робот не вылечит травму. Робот не заменит отца, ушедшего на фронт, или учителя, уволенного за не тот лайк.
Предлагается также «по-китайски» отфильтровать интернет: всё, что не разрешено — запретить. Заманчиво, если бы речь шла о платформе для первых классов. Но когда взрослые люди на полном серьёзе обсуждают создание экспертного совета для оценки угрозы контента и при этом цитируют советские фильмы как идеал воспитания — становится ясно: мы не понимаем, что происходит с детьми. Современный подросток не будет смотреть 2,5 часа «Они сражались за Родину», он живёт в клиповом мышлении и рефлексирует на своих платформах. Если мы не хотим, чтобы он «ушёл» к деструктивным рэперам, нужно разговаривать с ним на его языке, а не шлёпать очередную цензуру сверху.
И вот здесь начинается главный парадокс. Государство, которое последовательно вычищает поле независимой информации, вдруг осознало: подросток живёт в тени. В анонимных чатах, VPN, Discord — вне досягаемости официальной пропаганды. И когда там начинается вербовка, уже поздно. Но это результат не свободы, а её отсутствия. Там, где не осталось доверия к институтам, подросток уходит в подполье. Где его ждут совсем другие взрослые.
Выход? Никакие 100 фильмов от Минпросвещения не заменят нормального диалога. Ни с ребёнком, ни с обществом. Нужно говорить о будущем, а не загонять его в прошлое. Это значит — инвестиции в психологию, в учителей, в воспитание, а не в металлоруких роботов. Это значит — больше свободы и ответственности, а не копипасты китайской модели.
Мы уже платим цену за культуру насилия — в цифрах, в потерянных детях, в школах с рамками на входе. Давайте хотя бы не обманывать себя, что причина — в интернете. Если ребёнок поджигает торговый центр, виноват не Telegram. Виновата пустота, в которой он растёт.
BY Плавильный котёл
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects.
from us
