Плавильный котёл

Налог на бездетность как налог на разум

Когда у государства заканчиваются идеи, оно обращается к чувствам. Желательно — к самым базовым: вине, стыду и инстинкту продолжения рода. Протоиерей Андрей Ткачёв — не депутат, не чиновник, не демограф. Но его публичные слова о необходимости «символического налога на бездетных мужчин старше 40 лет» оказались на удивление синхронны с риторикой последних месяцев. Мол, если вы не размножаетесь — вы либо трутень, либо кастрат. А если и не то, и не другое — пора платить.

Казалось бы, причём тут священник? Но в современной России граница между амвоном и трибуной постепенно стирается. И мы получаем не политику, а катехизис — в котором одиночество приравнивается к греху, а нежелание становиться отцом после 40 — к национальному предательству.

Забавно, что при этом ни Ткачёв, ни кто-либо из сочувствующих «стимулировщиков» не предъявляют убедительных цифр. А они есть — и говорят об одном: репрессивные меры против бездетных не работают. Советский «налог на яйца» просуществовал полвека, но не предотвратил катастрофическую убыль населения. Румынская политика Чаушеску, куда более жёсткая, закончилась массовыми абортами, детдомами и полным социокультурным крахом.

Россия — не исключение. Наши социологи знают: люди заводят детей, когда уверены в завтрашнем дне. Когда жильё не съедает 80% бюджета. Когда детсад — не лотерея, а рабочее право. Когда мать не теряет в доходе, а отец — в статусе.

Что из этого предлагает Россия? Материнский капитал, к которому Ткачёв относится с презрением, дескать, он стимулирует всё, кроме деторождения. Возможно, но на самом деле он хотя бы что-то предлагает. Тогда как «налог на стыд» предлагает ничего, кроме клейма. Это даже не политика — это карательная терапия. Или, как он сам говорит, харам.

Пока другие страны — от Франции до Израиля — строят инфраструктуру родительства, Россия продолжает строить костры. Мы говорим о демографии языком крестового похода: вы либо с нами, либо предатель нации. И всё чаще выбор в пользу одиночества звучит как вызов.

Стыд — плохой архитектор будущего. Он не строит, он сжигает мосты. Особенно — между человеком и государством.

А ещё он не рожает детей. Их рождают любовь, стабильность и вера в то, что завтра будет кому передать не только фамилию, но и смысл.

И пока Ткачёв предлагает "символические штрафы", государству стоит задуматься: кто на самом деле трутень — тот, кто не хочет заводить детей в эпоху хаоса, или тот, кто, имея власть и ресурсы, не может создать для них условий?

Telegram

1:12

Кровавая барыня

Налог на бездетность должен быть, чтобы стигматизировать бездетных мужчин за 40, а материнский капитал не стимулирует рожать, — Ткачёв.

Протоиерей, известный экспертностью в области всего, поделился своими мыслями о роли государства в вопросе деторождения.…

www.group-telegram.com/us/plavkotell.com/12465

4.51K viewsMay 17 at 10:27

Налог на бездетность как налог на разум

Когда у государства заканчиваются идеи, оно обращается к чувствам. Желательно — к самым базовым: вине, стыду и инстинкту продолжения рода. Протоиерей Андрей Ткачёв — не депутат, не чиновник, не демограф. Но его публичные слова о необходимости «символического налога на бездетных мужчин старше 40 лет» оказались на удивление синхронны с риторикой последних месяцев. Мол, если вы не размножаетесь — вы либо трутень, либо кастрат. А если и не то, и не другое — пора платить.

Казалось бы, причём тут священник? Но в современной России граница между амвоном и трибуной постепенно стирается. И мы получаем не политику, а катехизис — в котором одиночество приравнивается к греху, а нежелание становиться отцом после 40 — к национальному предательству.

Забавно, что при этом ни Ткачёв, ни кто-либо из сочувствующих «стимулировщиков» не предъявляют убедительных цифр. А они есть — и говорят об одном: репрессивные меры против бездетных не работают. Советский «налог на яйца» просуществовал полвека, но не предотвратил катастрофическую убыль населения. Румынская политика Чаушеску, куда более жёсткая, закончилась массовыми абортами, детдомами и полным социокультурным крахом.

Россия — не исключение. Наши социологи знают: люди заводят детей, когда уверены в завтрашнем дне. Когда жильё не съедает 80% бюджета. Когда детсад — не лотерея, а рабочее право. Когда мать не теряет в доходе, а отец — в статусе.

Что из этого предлагает Россия? Материнский капитал, к которому Ткачёв относится с презрением, дескать, он стимулирует всё, кроме деторождения. Возможно, но на самом деле он хотя бы что-то предлагает. Тогда как «налог на стыд» предлагает ничего, кроме клейма. Это даже не политика — это карательная терапия. Или, как он сам говорит, харам.

Пока другие страны — от Франции до Израиля — строят инфраструктуру родительства, Россия продолжает строить костры. Мы говорим о демографии языком крестового похода: вы либо с нами, либо предатель нации. И всё чаще выбор в пользу одиночества звучит как вызов.

Стыд — плохой архитектор будущего. Он не строит, он сжигает мосты. Особенно — между человеком и государством.

А ещё он не рожает детей. Их рождают любовь, стабильность и вера в то, что завтра будет кому передать не только фамилию, но и смысл.

И пока Ткачёв предлагает "символические штрафы", государству стоит задуматься: кто на самом деле трутень — тот, кто не хочет заводить детей в эпоху хаоса, или тот, кто, имея власть и ресурсы, не может создать для них условий?

BY Плавильный котёл