Если вы думаете, что "кощунственный" — это про киевские церкви без куполов, то вы ошибаетесь: это про то, как украинские структуры (официальные или не очень) теперь работают на территории России. Работают, надо признать, с холодной методичностью и технологическим апломбом, который заставляет старую школу спецопераций кусать локти — если, конечно, им не оторвало руки первыми.
Ставрополь, город неспешный, почти курортный, проснулся 29 мая в состоянии, в котором обычно просыпается Харьков после массированного обстрела. Бахнуло. На улице Чехова, почти в самом сердце города, от взрыва превратился в облако пепла и славы Заур Гурциев — человек, которого российские официальные лица с нескрываемой гордостью называли «одним из командующих воздушной частью штурма Мариуполя». То есть, проще говоря, он был ответственным за удары, которые по логике происходящего теперь прилетели ему обратно.
Судя по кадрам, которые моментально разлетелись по соцсетям, смерть нашла Гурциева на улицах мирного города, как некогда смерть находила его цели — в квартирах, театрах, на заводах. Спокойно подошёл некий Никита Пеньков, обнял — и превратил себя и цель в антиматерию. Возможно, под знаменем личной мести, возможно — под флагом иной страны.
Версии у властей стандартные, но в тональности их заявлений сквозит неуверенность. СК не столько ищет, сколько демонстрирует поисковую активность. Тезисы про «украинских нацистов» уже звучат как мантра — не то чтобы кто-то верил, но другого объяснения нет. Или есть?
«А вы, друзья, как ни садитесь...»
В параллельной реальности, в которой телеведущий Соловьёв считается достоверным источником разведданных, стало известно: семью Владимира Мединского, бывшего министра культуры и нынешнего советника президента, якобы терроризируют «украинские радикалы». Сначала — через угрозы, потом — через «Миротворец», где опубликовали данные не только самого Мединского, но и его родни до третьего колена.
Реакция Следственного комитета не заставила ждать: уголовное дело возбуждено, виновные (в идеале — Киев и НАТО) будут найдены и привлечены. Возможно, к заочному аресту, возможно, к очередному выпуску «60 минут».
Но дело даже не в Мединском. И не в Гурциеве. Дело в том, что теперь поле боя — это не только Запорожье или Купянск. Это Ставрополь. Это Москва. Это повестка дня. И это нервы.
Украина, вопреки всем «перемолам» на фронте, показывает: даже если ты теряешь село за селом, ты можешь зайти к противнику домой. И ударить. Смертельно. Там, где он меньше всего ждет.
Пока российская военная и политическая элита всё ещё живёт в постимперской фантазии о «возврате земель», реальность возвращается к ним в виде фугаса под дверью.
Сила Украины сегодня — в ее разведке, в сетях, в умении бить не по количеству, а по боли. А Россия, несмотря на тысячи километров границы и сотни миллиардов на «безопасность», оказалась уязвимой. Прозрачной. Как стекло над гробом героя СВО.
Пугает ли это власть? Судя по риторике — скорее раздражает. Как насморк. Но чем дольше она будет чихать на происходящее, тем больше будет взрывов, угроз, и утечек.
И вот тут самое страшное: для тех, кто начинал «спецоперацию», это уже не война. А для тех, кто её сдерживает — всё ещё борьба за выживание. И, как показывает улица Чехова, довольно эффективная.
Если вы думаете, что "кощунственный" — это про киевские церкви без куполов, то вы ошибаетесь: это про то, как украинские структуры (официальные или не очень) теперь работают на территории России. Работают, надо признать, с холодной методичностью и технологическим апломбом, который заставляет старую школу спецопераций кусать локти — если, конечно, им не оторвало руки первыми.
Ставрополь, город неспешный, почти курортный, проснулся 29 мая в состоянии, в котором обычно просыпается Харьков после массированного обстрела. Бахнуло. На улице Чехова, почти в самом сердце города, от взрыва превратился в облако пепла и славы Заур Гурциев — человек, которого российские официальные лица с нескрываемой гордостью называли «одним из командующих воздушной частью штурма Мариуполя». То есть, проще говоря, он был ответственным за удары, которые по логике происходящего теперь прилетели ему обратно.
Судя по кадрам, которые моментально разлетелись по соцсетям, смерть нашла Гурциева на улицах мирного города, как некогда смерть находила его цели — в квартирах, театрах, на заводах. Спокойно подошёл некий Никита Пеньков, обнял — и превратил себя и цель в антиматерию. Возможно, под знаменем личной мести, возможно — под флагом иной страны.
Версии у властей стандартные, но в тональности их заявлений сквозит неуверенность. СК не столько ищет, сколько демонстрирует поисковую активность. Тезисы про «украинских нацистов» уже звучат как мантра — не то чтобы кто-то верил, но другого объяснения нет. Или есть?
«А вы, друзья, как ни садитесь...»
В параллельной реальности, в которой телеведущий Соловьёв считается достоверным источником разведданных, стало известно: семью Владимира Мединского, бывшего министра культуры и нынешнего советника президента, якобы терроризируют «украинские радикалы». Сначала — через угрозы, потом — через «Миротворец», где опубликовали данные не только самого Мединского, но и его родни до третьего колена.
Реакция Следственного комитета не заставила ждать: уголовное дело возбуждено, виновные (в идеале — Киев и НАТО) будут найдены и привлечены. Возможно, к заочному аресту, возможно, к очередному выпуску «60 минут».
Но дело даже не в Мединском. И не в Гурциеве. Дело в том, что теперь поле боя — это не только Запорожье или Купянск. Это Ставрополь. Это Москва. Это повестка дня. И это нервы.
Украина, вопреки всем «перемолам» на фронте, показывает: даже если ты теряешь село за селом, ты можешь зайти к противнику домой. И ударить. Смертельно. Там, где он меньше всего ждет.
Пока российская военная и политическая элита всё ещё живёт в постимперской фантазии о «возврате земель», реальность возвращается к ним в виде фугаса под дверью.
Сила Украины сегодня — в ее разведке, в сетях, в умении бить не по количеству, а по боли. А Россия, несмотря на тысячи километров границы и сотни миллиардов на «безопасность», оказалась уязвимой. Прозрачной. Как стекло над гробом героя СВО.
Пугает ли это власть? Судя по риторике — скорее раздражает. Как насморк. Но чем дольше она будет чихать на происходящее, тем больше будет взрывов, угроз, и утечек.
И вот тут самое страшное: для тех, кто начинал «спецоперацию», это уже не война. А для тех, кто её сдерживает — всё ещё борьба за выживание. И, как показывает улица Чехова, довольно эффективная.
BY Плавильный котёл
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off. Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change.
from us
