Плавильный котёл

«Признание по-нашему»: как Путин переопределил капитуляцию

Владимир Путин — человек, который умеет называть вещи не своими именами. Очередной пример — его заявление на Петербургском экономическом форуме: Россия, дескать, не добивается капитуляции Украины, а лишь "признания ситуации на земле". Прямо как в старом анекдоте: «Мы вас не грабим — вы просто добровольно отдаёте кошелёк, признавая новое положение вещей».

Суть предложения — та же капитуляция, только в рубашке из евразийского фланеля. Украина должна признать, что Россия забрала часть её территорий, где «ступила нога русского солдата», и на этом основании — всё, что под сапогом, то и наше. Извините, ничего личного, просто у нас "старинное правило".

Параллельно в ход идут иные эвфемизмы: не аннексия, а «зона безопасности»; не расширение войны, а «вынужденная мера» после ударов по Курской области. Аргументация, в которой «мы не хотим идти в Сумы, но и не исключаем», уже тянет на доктрину путинской неопределённости — и пусть противник угадывает, где кончается фронт, а где начинается фигура речи.

Разговор Путина с залом форума, где аплодисменты вспыхивают после заявления «вся Украина наша», становится зеркалом состояния элиты. Те же самые люди, которые в начале войны шептали про «неожиданность» и «спецоперацию на три дня», сегодня, спустя два с лишним года, хлопают фразам, которые в переводе с геополитического означают: мы хотим всего, не исключая ничего, и договоримся с вами, когда вы откажетесь от всего.

Параллельно пресс-секретарь президента Дмитрий Песков объясняет западным журналистам, почему Россия не может согласиться на перемирие: США и их союзники продолжают вооружать Украину. Логика проста: мы не будем останавливаться, пока вы не разоружите нашего противника. Или, если упростить: мы хотим честный бой, но только с тем, кто стоит с голыми руками.

МИД Украины уже отреагировал в характерной манере: представитель ведомства Георгий Тихий назвал заявление Пескова "средним пальцем США". Пожалуй, это даже слишком дипломатично: в нынешней риторике Кремля не только средний палец, но и весь кулак с картой Украины, зажатой в нем.

Наконец, самым абсурдным становится попытка совместить в одном абзаце идею суверенитета Украины и заявление о том, что вся она, по сути, — наша. Это уже не просто геополитическая претензия, а политико-философский парадокс: Украина существует как независимое государство, но только в тех границах и с теми принципами, которые ей разрешит Владимир Путин. Внеблоковая, неядерная, нейтральная и — в идеале — амнезийная, чтобы забыла и Крым, и Донбасс, и всё остальное.

Таким образом, когда Путин говорит, что Россия не добивается капитуляции, он имеет в виду: капитуляция уже произошла, просто Киев почему-то до сих пор это не признал. А пока не признал — русская нога будет идти дальше. И если завтра она вступит в Сумы, это не потому, что Москва хотела. Просто «так сложилась ситуация на земле».

www.group-telegram.com/us/plavkotell.com/12783

4.55K viewsJun 20 at 18:35

«Признание по-нашему»: как Путин переопределил капитуляцию

Владимир Путин — человек, который умеет называть вещи не своими именами. Очередной пример — его заявление на Петербургском экономическом форуме: Россия, дескать, не добивается капитуляции Украины, а лишь "признания ситуации на земле". Прямо как в старом анекдоте: «Мы вас не грабим — вы просто добровольно отдаёте кошелёк, признавая новое положение вещей».

Суть предложения — та же капитуляция, только в рубашке из евразийского фланеля. Украина должна признать, что Россия забрала часть её территорий, где «ступила нога русского солдата», и на этом основании — всё, что под сапогом, то и наше. Извините, ничего личного, просто у нас "старинное правило".

Параллельно в ход идут иные эвфемизмы: не аннексия, а «зона безопасности»; не расширение войны, а «вынужденная мера» после ударов по Курской области. Аргументация, в которой «мы не хотим идти в Сумы, но и не исключаем», уже тянет на доктрину путинской неопределённости — и пусть противник угадывает, где кончается фронт, а где начинается фигура речи.

Разговор Путина с залом форума, где аплодисменты вспыхивают после заявления «вся Украина наша», становится зеркалом состояния элиты. Те же самые люди, которые в начале войны шептали про «неожиданность» и «спецоперацию на три дня», сегодня, спустя два с лишним года, хлопают фразам, которые в переводе с геополитического означают: мы хотим всего, не исключая ничего, и договоримся с вами, когда вы откажетесь от всего.

Параллельно пресс-секретарь президента Дмитрий Песков объясняет западным журналистам, почему Россия не может согласиться на перемирие: США и их союзники продолжают вооружать Украину. Логика проста: мы не будем останавливаться, пока вы не разоружите нашего противника. Или, если упростить: мы хотим честный бой, но только с тем, кто стоит с голыми руками.

МИД Украины уже отреагировал в характерной манере: представитель ведомства Георгий Тихий назвал заявление Пескова "средним пальцем США". Пожалуй, это даже слишком дипломатично: в нынешней риторике Кремля не только средний палец, но и весь кулак с картой Украины, зажатой в нем.

Наконец, самым абсурдным становится попытка совместить в одном абзаце идею суверенитета Украины и заявление о том, что вся она, по сути, — наша. Это уже не просто геополитическая претензия, а политико-философский парадокс: Украина существует как независимое государство, но только в тех границах и с теми принципами, которые ей разрешит Владимир Путин. Внеблоковая, неядерная, нейтральная и — в идеале — амнезийная, чтобы забыла и Крым, и Донбасс, и всё остальное.

Таким образом, когда Путин говорит, что Россия не добивается капитуляции, он имеет в виду: капитуляция уже произошла, просто Киев почему-то до сих пор это не признал. А пока не признал — русская нога будет идти дальше. И если завтра она вступит в Сумы, это не потому, что Москва хотела. Просто «так сложилась ситуация на земле».

BY Плавильный котёл