Когда инженеры уходят, остаются только отвертки Почему в России рушатся и авиационные амбиции, и заводы, которые их должны обеспечивать
Ставропольский завод «Оптрон», производивший силовые полупроводники для «МиГов», «Сушек» и даже «Суперджетов», остановился. Не потому что устарел. Не потому что под санкциями. А потому что государство заказало — и не заплатило. Вернее, заплатило столько, что дешевле было бы просто закрыться сразу.
«Простои», «убытки», «задолженности», «арестованные счета» — такая лексика сопровождает теперь не только металлургические гиганты и авторынок, но и микроэлектронику, от которой зависят истребители и гражданская авиация. Завод с почти полувековой историей, работавший и на оборонку, и на транспорт, теперь сам стал жертвой управленческих решений: себестоимость одного диода — 3600 рублей, закупочная цена по ГОЗ — 2600. На таких условиях можно разве что проводить уроки патриотизма в темноте — электричество уже не оплачено.
Эта история про гораздо большее, чем очередной провал в импортозамещении. Это про крах системного подхода к индустриализации.
Когда самолёты летают только на бумаге
На фоне этого банкротства не так уж неожиданно выглядит ранее озвученное заявление главы ОАК о сокращении 1500 управленцев. Увольнение четверти административного персонала в корпорации, претендующей на лидерство в «суверенном авиастроении», — это не реформа, а эвакуация. Это уже не реструктуризация, а режим экономии — на мозгах, на ответственности, на будущем.
И как бы парадоксально ни звучало, такой выбор рационален: у ОАК за 2024 год — два Ил-96 и три Ту-214. Это не промышленное производство, это музейная реставрация. Их проще рисовать в презентациях, чем собирать на заводах.
Тем временем в небе над южными регионами страны работают куда более современные механизмы — дроны. FPV, разведывательные, ударные — они делаются десятками тысяч в месяц. Не в КБ и не в технопарках, а в гаражах, на коленке, с применением 3D-принтеров и пластиковых бутылок. И вот именно туда идут деньги, гранты, бюджет, внимание и политическая крыша.
Авиация как расходник
Российская промышленная политика больше не напоминает плановую экономику — она стала венчурным фондом. Кто принес результат — тот и молодец. Не принес? До свидания, как «Байкал». Министр Трутнев публично признал, что самолет не взлетит. Силуанов — что взлетит. Мантуров — что «работы продолжаются». Кто из них говорит правду — уже неважно. Важно, что с неба этот спор всё равно не видно.
Новый курс — это не курс на развитие. Это курс на управляемую утилизацию. Проекты, которые не приносят сиюминутного успеха, вычеркиваются. ОАК — под нож, авиастроение — на диету, старые самолеты — на каннибализацию ради запчастей. Импортозамещение? Оно закончилось в тот момент, когда правительство решило, что проще поставить на ремонт Ан-2, чем доделать «Байкал». Потому что дешевле.
Да, дроны выигрывают в эффективности. Да, беспилотники — это не просто военная необходимость, но и технический драйвер. Но когда дроны становятся главным символом промышленного успеха, а самолеты — мемом, это говорит о полном смещении приоритетов. С коротких на длинные. С стратегических на тактические. С инженерных на сборочные.
Когда инженеры уходят, остаются только отвертки Почему в России рушатся и авиационные амбиции, и заводы, которые их должны обеспечивать
Ставропольский завод «Оптрон», производивший силовые полупроводники для «МиГов», «Сушек» и даже «Суперджетов», остановился. Не потому что устарел. Не потому что под санкциями. А потому что государство заказало — и не заплатило. Вернее, заплатило столько, что дешевле было бы просто закрыться сразу.
«Простои», «убытки», «задолженности», «арестованные счета» — такая лексика сопровождает теперь не только металлургические гиганты и авторынок, но и микроэлектронику, от которой зависят истребители и гражданская авиация. Завод с почти полувековой историей, работавший и на оборонку, и на транспорт, теперь сам стал жертвой управленческих решений: себестоимость одного диода — 3600 рублей, закупочная цена по ГОЗ — 2600. На таких условиях можно разве что проводить уроки патриотизма в темноте — электричество уже не оплачено.
Эта история про гораздо большее, чем очередной провал в импортозамещении. Это про крах системного подхода к индустриализации.
Когда самолёты летают только на бумаге
На фоне этого банкротства не так уж неожиданно выглядит ранее озвученное заявление главы ОАК о сокращении 1500 управленцев. Увольнение четверти административного персонала в корпорации, претендующей на лидерство в «суверенном авиастроении», — это не реформа, а эвакуация. Это уже не реструктуризация, а режим экономии — на мозгах, на ответственности, на будущем.
И как бы парадоксально ни звучало, такой выбор рационален: у ОАК за 2024 год — два Ил-96 и три Ту-214. Это не промышленное производство, это музейная реставрация. Их проще рисовать в презентациях, чем собирать на заводах.
Тем временем в небе над южными регионами страны работают куда более современные механизмы — дроны. FPV, разведывательные, ударные — они делаются десятками тысяч в месяц. Не в КБ и не в технопарках, а в гаражах, на коленке, с применением 3D-принтеров и пластиковых бутылок. И вот именно туда идут деньги, гранты, бюджет, внимание и политическая крыша.
Авиация как расходник
Российская промышленная политика больше не напоминает плановую экономику — она стала венчурным фондом. Кто принес результат — тот и молодец. Не принес? До свидания, как «Байкал». Министр Трутнев публично признал, что самолет не взлетит. Силуанов — что взлетит. Мантуров — что «работы продолжаются». Кто из них говорит правду — уже неважно. Важно, что с неба этот спор всё равно не видно.
Новый курс — это не курс на развитие. Это курс на управляемую утилизацию. Проекты, которые не приносят сиюминутного успеха, вычеркиваются. ОАК — под нож, авиастроение — на диету, старые самолеты — на каннибализацию ради запчастей. Импортозамещение? Оно закончилось в тот момент, когда правительство решило, что проще поставить на ремонт Ан-2, чем доделать «Байкал». Потому что дешевле.
Да, дроны выигрывают в эффективности. Да, беспилотники — это не просто военная необходимость, но и технический драйвер. Но когда дроны становятся главным символом промышленного успеха, а самолеты — мемом, это говорит о полном смещении приоритетов. С коротких на длинные. С стратегических на тактические. С инженерных на сборочные.
BY Плавильный котёл
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. I want a secure messaging app, should I use Telegram? To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields.
from us
