Плавильный котёл

Telegram

ЕЖ

Рецессии в России нет, есть плановое охлаждение экономики, заявил Силуанов

Экономика в пограничном состоянии

Фраза «никакой рецессии нет» от Антона Силуанова звучит как советский лозунг на фоне вымытых полок. Темпы роста 1,5% вместо прошлогодних 4% — это не «лето после похолодания», как уверяет министр, а затяжной моросящий фронт, за которым может начаться шторм. Особенно если банки, чьё внутреннее беспокойство просочилось в Bloomberg, правы: тогда мы действительно на грани не рецессии, а системного кризиса.

Проблема не в том, что экономика замедлилась. Проблема в том, почему это происходит: потому что источники прежнего роста — дешёвые деньги, госрасходы и слабый рубль — выработаны, а замены им нет. Ключевая ставка — всё ещё 20%, бизнес не может или не хочет брать кредиты, население — тратить. На руках — рекордные ₽70 трлн вкладов. Это как стоячая вода в пруду: её много, но в ней нет движения. И если прольётся одномоментно — получим наводнение. А если останется в банках — начнётся экономическая засуха.

Силуанов называет это «плановым охлаждением». Решетников — «границей рецессии». Набиуллина говорит о «выходе из перегрева». Но всё это — эвфемизмы. Суть в другом: страна в ловушке макроэкономических противоречий. Снизить ставку — распустим инфляцию. Оставить высокой — задушим бизнес. Развязать госрасходы — получим дефицит и давление на рубль. Сжать — угробим остатки спроса. В любом случае, страдает либо экономика, либо бюджет. Либо обе сразу.

И в этой точке особенно показательно, что банкиры говорят о грядущем долговом кризисе. «Плохие» кредиты на триллионы рублей, отсрочки по платежам, корпоративный портфель, сжимающийся на ₽1,5 трлн всего за два месяца — всё это свидетельства не временного похолодания, а болезни. Это похоже не на краткосрочную простуду, а на хронический сбой системы кровообращения.

Сегодня в России — экономика накопления, а не развития. Экономика обороны, а не инвестиций. Экономика управления рисками, а не возможностями. И в этом контексте фраза Силуанова о «лете после похолодания» звучит скорее как надежда, чем как прогноз. Да, теоретически лето бывает после зимы. Но если это зима, которая не кончается годами, — может, это вовсе не сезон, а климат.

Решетников прав в одном: всё зависит от решений. Но не от министерств, а от того, кто задаёт параметры самой игры. Пока это так — экономика будет стоять на границе. Между отчётной стабильностью и реальной тревогой. Между «плановым охлаждением» и стихийным обвалом.

www.group-telegram.com/us/plavkotell.com/12834

5.18K viewsJun 26 at 17:21

Экономика в пограничном состоянии

Фраза «никакой рецессии нет» от Антона Силуанова звучит как советский лозунг на фоне вымытых полок. Темпы роста 1,5% вместо прошлогодних 4% — это не «лето после похолодания», как уверяет министр, а затяжной моросящий фронт, за которым может начаться шторм. Особенно если банки, чьё внутреннее беспокойство просочилось в Bloomberg, правы: тогда мы действительно на грани не рецессии, а системного кризиса.

Проблема не в том, что экономика замедлилась. Проблема в том, почему это происходит: потому что источники прежнего роста — дешёвые деньги, госрасходы и слабый рубль — выработаны, а замены им нет. Ключевая ставка — всё ещё 20%, бизнес не может или не хочет брать кредиты, население — тратить. На руках — рекордные ₽70 трлн вкладов. Это как стоячая вода в пруду: её много, но в ней нет движения. И если прольётся одномоментно — получим наводнение. А если останется в банках — начнётся экономическая засуха.

Силуанов называет это «плановым охлаждением». Решетников — «границей рецессии». Набиуллина говорит о «выходе из перегрева». Но всё это — эвфемизмы. Суть в другом: страна в ловушке макроэкономических противоречий. Снизить ставку — распустим инфляцию. Оставить высокой — задушим бизнес. Развязать госрасходы — получим дефицит и давление на рубль. Сжать — угробим остатки спроса. В любом случае, страдает либо экономика, либо бюджет. Либо обе сразу.

И в этой точке особенно показательно, что банкиры говорят о грядущем долговом кризисе. «Плохие» кредиты на триллионы рублей, отсрочки по платежам, корпоративный портфель, сжимающийся на ₽1,5 трлн всего за два месяца — всё это свидетельства не временного похолодания, а болезни. Это похоже не на краткосрочную простуду, а на хронический сбой системы кровообращения.

Сегодня в России — экономика накопления, а не развития. Экономика обороны, а не инвестиций. Экономика управления рисками, а не возможностями. И в этом контексте фраза Силуанова о «лете после похолодания» звучит скорее как надежда, чем как прогноз. Да, теоретически лето бывает после зимы. Но если это зима, которая не кончается годами, — может, это вовсе не сезон, а климат.

Решетников прав в одном: всё зависит от решений. Но не от министерств, а от того, кто задаёт параметры самой игры. Пока это так — экономика будет стоять на границе. Между отчётной стабильностью и реальной тревогой. Между «плановым охлаждением» и стихийным обвалом.

BY Плавильный котёл