Госдума предложила пустить без языка: иностранцев освободят от экзамена по русскому
8 июля Госдума в первом чтении одобрила законопроект, освобождающий часть трудовых мигрантов от обязательного экзамена по русскому языку. Речь идёт о тех, кто приезжает в Россию по правительственным квотам — преимущественно из стран с дешёвой рабочей силой.
Поправки в закон «О правовом положении иностранных граждан» разработало Минобрнауки. Инициатива напрямую связана с кадровым дефицитом, который российская экономика испытывает с конца 2022 года — особенно остро нехватка персонала ощущается в промышленности, отмечает Коммерсантъ.
Согласно проекту, первыми регионами, где будет отработана новая схема, станут Московская область и Забайкальский край. Ставка — на так называемый «визовый Юг»: Индию, Пакистан, Вьетнам и КНДР. Экзамен по русскому языку, ранее создававший трудности при трудоустройстве граждан этих стран, теперь может быть снят как формальное препятствие. Особенно — в случаях, когда речь идёт о работе на закрытых или изолированных промышленных объектах.
Переход к «немой» модели трудовой миграции совпадает с попытками правительства увеличить объёмы ввоза иностранной рабочей силы. Квота Минтруда на 2025 год составляет 234,9 тыс. мигрантов из визовых стран, тогда как в доковидные годы ежегодный приток едва достигал 130 тыс. человек. После 2020 года показатель снизился ещё больше — до 114 тыс.
Незадолго до появления законопроекта глава Уральской ТПП Андрей Беседин озвучил «смелую» инициативу — возможный завоз до миллиона индийских рабочих в Россию до конца 2025 года. По его словам, соответствующая договорённость может быть достигнута между Москвой и Нью-Дели. В случае реализации это станет крупнейшей миграционной программой в истории постсоветской России — и символом стратегического разворота в сторону глобального Юга.
Индия, КНДР, Вьетнам — новые источники трудовых ресурсов, замещающие традиционные потоки из Центральной Азии. И если для России это — способ решения проблемы, то для этих стран — форма экспортного прагматизма. В частности, для Индии диаспора остаётся важным источником валютных поступлений и инструмента мягкой силы. Москва, в свою очередь, готова закрыть глаза на языковой барьер, культурные отличия и интеграционные вызовы — в обмен на рабочие руки.
Параллельно обсуждаются планы по привлечению до 25 тысяч рабочих из Северной Кореи для работы на оборонных предприятиях Татарстана.
Такой подход в очередной раз подчёркивает ключевую установку российской миграционной политики: стратегическая автономия обеспечивается не за счёт внутренних резервов, а за счёт внешней зависимости.
Россия переходит от модели «импортозамещения» к модели «замещения людей». И если раньше мигранты нуждались в русской интеграции, то теперь — российская промышленность нуждается в их массовом, немом присутствии.
Освобождение от языкового экзамена — не просто упрощение процедуры. Это символ капитуляции перед нехваткой людей и времени. Да, в стране идёт война, и мобилизация вымывает рабочие руки. Да, демография в минусе. Да, многие квалифицированные специалисты уехали. Но вместо инвестиций в автоматизацию, образование и повышение зарплат, власть делает ставку на импорт дешёвой рабочей силы с минимальными требованиями. Даже к языку.
Никто не выступает против самой идеи миграции. Современный мир устроен на перемещении людей. Вопрос в другом — в правилах. У России, похоже, их больше нет. Вместо этого — стремительное скатывание к постколониальной логике: «мы — рынок, вы — рабочие, никто никому ничего не должен».
Это опасный путь. Когда в одном цеху работают россияне, говорящие на русском, и иностранцы, не говорящие ни на каком языке — возникает не просто языковой барьер. Возникает параллельная реальность. Без общего языка нет общего пространства. Нет взаимопонимания. Нет общности.
А значит — нет и солидарности, без которой невозможны ни общество, ни модернизация, ни экономика.
Госдума предложила пустить без языка: иностранцев освободят от экзамена по русскому
8 июля Госдума в первом чтении одобрила законопроект, освобождающий часть трудовых мигрантов от обязательного экзамена по русскому языку. Речь идёт о тех, кто приезжает в Россию по правительственным квотам — преимущественно из стран с дешёвой рабочей силой.
Поправки в закон «О правовом положении иностранных граждан» разработало Минобрнауки. Инициатива напрямую связана с кадровым дефицитом, который российская экономика испытывает с конца 2022 года — особенно остро нехватка персонала ощущается в промышленности, отмечает Коммерсантъ.
Согласно проекту, первыми регионами, где будет отработана новая схема, станут Московская область и Забайкальский край. Ставка — на так называемый «визовый Юг»: Индию, Пакистан, Вьетнам и КНДР. Экзамен по русскому языку, ранее создававший трудности при трудоустройстве граждан этих стран, теперь может быть снят как формальное препятствие. Особенно — в случаях, когда речь идёт о работе на закрытых или изолированных промышленных объектах.
Переход к «немой» модели трудовой миграции совпадает с попытками правительства увеличить объёмы ввоза иностранной рабочей силы. Квота Минтруда на 2025 год составляет 234,9 тыс. мигрантов из визовых стран, тогда как в доковидные годы ежегодный приток едва достигал 130 тыс. человек. После 2020 года показатель снизился ещё больше — до 114 тыс.
Незадолго до появления законопроекта глава Уральской ТПП Андрей Беседин озвучил «смелую» инициативу — возможный завоз до миллиона индийских рабочих в Россию до конца 2025 года. По его словам, соответствующая договорённость может быть достигнута между Москвой и Нью-Дели. В случае реализации это станет крупнейшей миграционной программой в истории постсоветской России — и символом стратегического разворота в сторону глобального Юга.
Индия, КНДР, Вьетнам — новые источники трудовых ресурсов, замещающие традиционные потоки из Центральной Азии. И если для России это — способ решения проблемы, то для этих стран — форма экспортного прагматизма. В частности, для Индии диаспора остаётся важным источником валютных поступлений и инструмента мягкой силы. Москва, в свою очередь, готова закрыть глаза на языковой барьер, культурные отличия и интеграционные вызовы — в обмен на рабочие руки.
Параллельно обсуждаются планы по привлечению до 25 тысяч рабочих из Северной Кореи для работы на оборонных предприятиях Татарстана.
Такой подход в очередной раз подчёркивает ключевую установку российской миграционной политики: стратегическая автономия обеспечивается не за счёт внутренних резервов, а за счёт внешней зависимости.
Россия переходит от модели «импортозамещения» к модели «замещения людей». И если раньше мигранты нуждались в русской интеграции, то теперь — российская промышленность нуждается в их массовом, немом присутствии.
Освобождение от языкового экзамена — не просто упрощение процедуры. Это символ капитуляции перед нехваткой людей и времени. Да, в стране идёт война, и мобилизация вымывает рабочие руки. Да, демография в минусе. Да, многие квалифицированные специалисты уехали. Но вместо инвестиций в автоматизацию, образование и повышение зарплат, власть делает ставку на импорт дешёвой рабочей силы с минимальными требованиями. Даже к языку.
Никто не выступает против самой идеи миграции. Современный мир устроен на перемещении людей. Вопрос в другом — в правилах. У России, похоже, их больше нет. Вместо этого — стремительное скатывание к постколониальной логике: «мы — рынок, вы — рабочие, никто никому ничего не должен».
Это опасный путь. Когда в одном цеху работают россияне, говорящие на русском, и иностранцы, не говорящие ни на каком языке — возникает не просто языковой барьер. Возникает параллельная реальность. Без общего языка нет общего пространства. Нет взаимопонимания. Нет общности.
А значит — нет и солидарности, без которой невозможны ни общество, ни модернизация, ни экономика.
BY Плавильный котёл
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from us
