Самодеятельность наказуема: за что Кремль «зачищает» Русскую общину
История с начавшейся зачисткой «Русской общины» в Челябинской области — очередное наглядное проявление природы современной российской власти. Это не борьба с экстремизмом в его классическом понимании, и даже не переоценка идеологических ориентиров. Это — демонстрация базового, почти физического закона российской системы: инициатива без санкции сверху — это угроза.
Внутри этой логики не имеет значения, кто ты: либерал, анархист, правозащитник, левый активист или националист с георгиевской лентой и Z-патриотикой на плече. Если ты действуешь без прямой команды, без кураторства, без писем сверху — ты нарушаешь главный неписаный устав путинского государства: любая энергия в обществе может быть только подконтрольной.
«Русская община» — хороший пример. Организация, судя по всему, возникшая не без участия силовиков, получившая негласный карт-бланш на «патриотическую» уличную активность, внезапно стала токсичной. Не из-за риторики — она была абсолютно мейнстримной. Не из-за методов — на фоне СВО марши с флагами и агитация в пабликах выглядят почти комично. А из-за самостоятельности. Из-за попытки выйти за пределы отведённой роли и начать действовать не по сценарию, а по наитию.
Это — классика путинизма. В нулевых под каток попадали «неправильные» олигархи. В десятых — губернаторы, заподозренные в избыточной харизме. Теперь — «правильные» патриоты, которые решили, что они что-то решают. Ошибка всех этих людей одинакова: они приняли символическую близость к власти за реальное влияние.
Националисты ошибочно полагали, что «русский мир» строится с их участием. Что они — идеологические партнёры власти. Но настоящие партнёры Кремля — это ФСБ, администрация президента, минцифры, Роскомнадзор. Остальные — исполняющие, временные, подменяемые и утилизируемые. Их задача — декларировать и ретранслировать, но не проектировать и действовать. А кто переходит грань — получает зачистку.
Как правильно заметил политолог Крашенинников, это — не конфликт смыслов, это административная гигиена. Дезинфекция организма от слишком активных клеток. И тут неважно, какого цвета флаг у клеток — зелёного, бело-синего или чёрного с черепом.
Системе важно, чтобы было тихо, предсказуемо и управляемо. Любой шум без сигнала с Лубянки или из АП воспринимается как потенциальное воспламенение. Даже если ты кричишь «за Родину!» — если без разрешения, то это уже почти что «за Навального».
В этом смысле история «Русской общины» — это не про национализм, а про политическую физику: на каждой волне должен быть свой серфер, утверждённый куратором. Самодеятельные — тонут.
Ирония, конечно, в том, что люди, не так давно поддерживавшие репрессии против «чужих» — теперь сами называют происходящее незаконным, собираются подавать иски, требуют соблюдения процедур. Это как если бы пожарный, поджигавший дома иноагентов, теперь жаловался, что его собственную дачу заливают водой без ордера.
Но такова судьба всех инструментов. Молотком не становятся — им пользуются. До тех пор, пока не сломается.
P.S. В телеграм-канале «Русская община ZOV» уже начались посты в духе «где же справедливость» и «почему нас никто не защищает». Ответ, увы, прост. Потому что, как писал Нимёллер, «когда пришли за мной — уже некому было заступиться». А если и есть кому — то только с разрешения.
Самодеятельность наказуема: за что Кремль «зачищает» Русскую общину
История с начавшейся зачисткой «Русской общины» в Челябинской области — очередное наглядное проявление природы современной российской власти. Это не борьба с экстремизмом в его классическом понимании, и даже не переоценка идеологических ориентиров. Это — демонстрация базового, почти физического закона российской системы: инициатива без санкции сверху — это угроза.
Внутри этой логики не имеет значения, кто ты: либерал, анархист, правозащитник, левый активист или националист с георгиевской лентой и Z-патриотикой на плече. Если ты действуешь без прямой команды, без кураторства, без писем сверху — ты нарушаешь главный неписаный устав путинского государства: любая энергия в обществе может быть только подконтрольной.
«Русская община» — хороший пример. Организация, судя по всему, возникшая не без участия силовиков, получившая негласный карт-бланш на «патриотическую» уличную активность, внезапно стала токсичной. Не из-за риторики — она была абсолютно мейнстримной. Не из-за методов — на фоне СВО марши с флагами и агитация в пабликах выглядят почти комично. А из-за самостоятельности. Из-за попытки выйти за пределы отведённой роли и начать действовать не по сценарию, а по наитию.
Это — классика путинизма. В нулевых под каток попадали «неправильные» олигархи. В десятых — губернаторы, заподозренные в избыточной харизме. Теперь — «правильные» патриоты, которые решили, что они что-то решают. Ошибка всех этих людей одинакова: они приняли символическую близость к власти за реальное влияние.
Националисты ошибочно полагали, что «русский мир» строится с их участием. Что они — идеологические партнёры власти. Но настоящие партнёры Кремля — это ФСБ, администрация президента, минцифры, Роскомнадзор. Остальные — исполняющие, временные, подменяемые и утилизируемые. Их задача — декларировать и ретранслировать, но не проектировать и действовать. А кто переходит грань — получает зачистку.
Как правильно заметил политолог Крашенинников, это — не конфликт смыслов, это административная гигиена. Дезинфекция организма от слишком активных клеток. И тут неважно, какого цвета флаг у клеток — зелёного, бело-синего или чёрного с черепом.
Системе важно, чтобы было тихо, предсказуемо и управляемо. Любой шум без сигнала с Лубянки или из АП воспринимается как потенциальное воспламенение. Даже если ты кричишь «за Родину!» — если без разрешения, то это уже почти что «за Навального».
В этом смысле история «Русской общины» — это не про национализм, а про политическую физику: на каждой волне должен быть свой серфер, утверждённый куратором. Самодеятельные — тонут.
Ирония, конечно, в том, что люди, не так давно поддерживавшие репрессии против «чужих» — теперь сами называют происходящее незаконным, собираются подавать иски, требуют соблюдения процедур. Это как если бы пожарный, поджигавший дома иноагентов, теперь жаловался, что его собственную дачу заливают водой без ордера.
Но такова судьба всех инструментов. Молотком не становятся — им пользуются. До тех пор, пока не сломается.
P.S. В телеграм-канале «Русская община ZOV» уже начались посты в духе «где же справедливость» и «почему нас никто не защищает». Ответ, увы, прост. Потому что, как писал Нимёллер, «когда пришли за мной — уже некому было заступиться». А если и есть кому — то только с разрешения.
BY Плавильный котёл
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read."
from us
