Фрейдомарксизм в Восточной Европе

Фрейдомарксизм в Восточной Европе

Зачем постструктурализму Поршнев? Дело в том, что из теории четырех дискурсов Лакана непосредственно следует, что человеческое «бессознательное» имеет не столько «сексуальную», сколько «классовую» природу – поскольку все значимые с психоаналитической точки…

Иначе проблему непристойного «наслаждения» (оно же «суггестия» в терминах Поршнева) решает невротик навязчивости – через почти кантианскую трансформацию случайных прихотей Господина в универсальный нравственный закон, всеобщее императивное требование («если я унижаюсь, то должны унижаться все»). Что лучше всего видно на примере феномена орфографии, т.е. требования говорить на едином, стандартизированном языке.

Согласно Поршневу, основная функция речи заключается в том, чтобы люди могли НЕ понимать друг друга, т.е. говорить на разных языках, непроизвольным образом искажая грамматику, фонетику и семантику (замещение означающих как базовый механизм «психологической защиты»). Орфография (дрессировка грамотностью) лишает человека этого базового механизма защиты от внушения. Но так как в дисциплинарном обществе безошибочно понимать приказы Начальства обязаны все, то любой, кто позволит себе роскошь говорить не так, как этого требуют бюрократические стандарты, тут же будет поставлен на место возмущенными невротиками навязчивости, для которых желание господина (Другого с большой буквы) становится, как уже было сказано, внутренним «нравственным законом», предметом религиозной одержимости.

Тем не менее, за эту свою рабскую услужливость невротик расплачивается тем, что Фрейд называет «анальной фиксацией», т.е. радикальными формами психического запирательства. Почему анальной? Потому что даже у самого покорного и законопослушного невротика есть толика классового самоуважения в виде постыдных мастурбационных фантазий, которыми он в тайне обмазывается тогда, когда его не видит суровый и бдительный Господин (школьная учительница). При этом на содержательном уровне эти фантазии могут быть совершенно невинными, т.е. ничего скандального в них нет. Но невротик не был бы невротиком, если бы он не получал особое, нарциссическое наслаждение от самого факта «держания в себе», воображая себя совершенным образцом анального благочестия («мама, я покакал в горшок – так, как ты мне приказала»).

По этой причине образованность (что в контексте дисциплинарного общества означает просто выдрессированность, а вовсе не форму господской «заботы о себе») часто не столько способствует, сколько мешает бытовому общению. Так как всякое взаимодействие с действительно грамотным человеком (патологическим невротиком навязчивости) рано или поздно сводится к тому, что он сообщает вам, что он умеет какать в горшок. И вам тоже надо какать в горшок. И вообще, весь мир был бы значительно лучше, если бы все какали в горшок (феномен «душнилы»). В чем ничего плохого нет – в цивилизованном обществе действительно не стоит срать, где попало. Но, согласитесь, вряд ли подобного рода «общение» можно назвать чем-то содержательным.

🔥11👍4🥰2

www.group-telegram.com/us/post_pikachu_studies.com/82

1.37K viewsedited  May 21 at 13:42

Иначе проблему непристойного «наслаждения» (оно же «суггестия» в терминах Поршнева) решает невротик навязчивости – через почти кантианскую трансформацию случайных прихотей Господина в универсальный нравственный закон, всеобщее императивное требование («если я унижаюсь, то должны унижаться все»). Что лучше всего видно на примере феномена орфографии, т.е. требования говорить на едином, стандартизированном языке.

Согласно Поршневу, основная функция речи заключается в том, чтобы люди могли НЕ понимать друг друга, т.е. говорить на разных языках, непроизвольным образом искажая грамматику, фонетику и семантику (замещение означающих как базовый механизм «психологической защиты»). Орфография (дрессировка грамотностью) лишает человека этого базового механизма защиты от внушения. Но так как в дисциплинарном обществе безошибочно понимать приказы Начальства обязаны все, то любой, кто позволит себе роскошь говорить не так, как этого требуют бюрократические стандарты, тут же будет поставлен на место возмущенными невротиками навязчивости, для которых желание господина (Другого с большой буквы) становится, как уже было сказано, внутренним «нравственным законом», предметом религиозной одержимости.

Тем не менее, за эту свою рабскую услужливость невротик расплачивается тем, что Фрейд называет «анальной фиксацией», т.е. радикальными формами психического запирательства. Почему анальной? Потому что даже у самого покорного и законопослушного невротика есть толика классового самоуважения в виде постыдных мастурбационных фантазий, которыми он в тайне обмазывается тогда, когда его не видит суровый и бдительный Господин (школьная учительница). При этом на содержательном уровне эти фантазии могут быть совершенно невинными, т.е. ничего скандального в них нет. Но невротик не был бы невротиком, если бы он не получал особое, нарциссическое наслаждение от самого факта «держания в себе», воображая себя совершенным образцом анального благочестия («мама, я покакал в горшок – так, как ты мне приказала»).

По этой причине образованность (что в контексте дисциплинарного общества означает просто выдрессированность, а вовсе не форму господской «заботы о себе») часто не столько способствует, сколько мешает бытовому общению. Так как всякое взаимодействие с действительно грамотным человеком (патологическим невротиком навязчивости) рано или поздно сводится к тому, что он сообщает вам, что он умеет какать в горшок. И вам тоже надо какать в горшок. И вообще, весь мир был бы значительно лучше, если бы все какали в горшок (феномен «душнилы»). В чем ничего плохого нет – в цивилизованном обществе действительно не стоит срать, где попало. Но, согласитесь, вряд ли подобного рода «общение» можно назвать чем-то содержательным.

BY Фрейдомарксизм в Восточной Европе