В «Дайджесте» читаем повесть прозаицы и исследовательницы литературы Ани Кузнецовой, в которой биографии первой программистки и хоррор-писательницы киборгизируются, размывая разницу между историческим женским телом, подвластным насилию, и демиургическим телом создательницы компьютерного или буквенного текста, который уже подчиняет себе и материю, и сам ожидаемый путь женской автобиографии.
.
У Ады было лицо с двойным дном: магическая трикстерка, коллекционерка иллюзий. В судьбах она разбиралась лучше психоаналитиков и звездочетов. Ей были подвластны математика, инженерия, масляный шёлк, чертежи счетных машин на столе премьер-министра Англии, проволока и натальные карты европейской интеллигенции. Ей оставалось несколько месяцев, ее имя уже вписалось в историю. Одно не разрешилось: кто прятался в теле монстра?
Они сидели на плите, которую Ада заказала каменщику для своих похорон, и всматривались в полумесяц Лемана. Из колоды выпал перевернутый пагад. «Я вовсе не похожа на тебя. Тебя закопают с Байроном. Я хочу вернутся туда, где родилась — к ее могиле».
В «Дайджесте» читаем повесть прозаицы и исследовательницы литературы Ани Кузнецовой, в которой биографии первой программистки и хоррор-писательницы киборгизируются, размывая разницу между историческим женским телом, подвластным насилию, и демиургическим телом создательницы компьютерного или буквенного текста, который уже подчиняет себе и материю, и сам ожидаемый путь женской автобиографии.
.
У Ады было лицо с двойным дном: магическая трикстерка, коллекционерка иллюзий. В судьбах она разбиралась лучше психоаналитиков и звездочетов. Ей были подвластны математика, инженерия, масляный шёлк, чертежи счетных машин на столе премьер-министра Англии, проволока и натальные карты европейской интеллигенции. Ей оставалось несколько месяцев, ее имя уже вписалось в историю. Одно не разрешилось: кто прятался в теле монстра?
Они сидели на плите, которую Ада заказала каменщику для своих похорон, и всматривались в полумесяц Лемана. Из колоды выпал перевернутый пагад. «Я вовсе не похожа на тебя. Тебя закопают с Байроном. Я хочу вернутся туда, где родилась — к ее могиле».
Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress.
from us
