Пятилетка

Forwarded from #Шалимовправ

Злобро-Добло

Утром завел машину, чтобы везти детей в школу и садик, поставил мелодию о сегодняшнем дне рождения и задумался про новый роман В.О. Пелевина «Круть». Пока Хаски повторял «обычный день-обычный день-обычный день» я осознал, что раз в год мой процент прочтения Пелевина падает со 100 и приходится его восстанавливать. Это уже не про удовольствие от чтения, а такая процедура по поддержанию формы. Получаешь книгу в руки и торопишься за выходные освоить, чтобы не отстать от остальных пелевиноценителей.

Понятно, что это просто Пелевин, все, что мог он уже написал, содержательно-идеологическую основу вообще на рубеже 80-х-90-х. Многое уже успело сбыться, кто-то пытается жить, будто бы подыгрывая автору. Но каждый раз в крайних своих романах он пытается осовремениться (за это его уже успели убрать из школьной программы). И я не про «актуалочки», а про темы, которые шире и глубже.

В этот раз это тема зла. Причем не его собственной разработки, но в фирменной стилистике переосмысленная.

Я заметил, как уже лет 5-7 американские сериалы активно зашли в зону исследования границ абсолютного и человеческого зла. «Настоящий детектив», «Фарго», «Касл Рок», чуть ранее немецкий сериал «Дарк». Инфернальное начало то самое, которое по «Фаусту» Гете «вечно хочет зла и вечно совершает благо», выступает альтернативой сниженного, эгоистичного, недальновидного, мелочного зла, которое творит зло ради денег, власти, удовольствия и т.д. Абсолютное зло все чаще выступает на стороне добра, восстанавливая своими, естественно злыми методами справедливости в пользу протогонистов.

Аудиовизуальными средствами и киношным саспенсом намного легче передается животный ужас от инфернального, абсолютного зла, чем словами в литературе. И омерзение от обыденного зла тоже.

Но литература сильнее концептуально. Пелевин вводит формулу «Злобро-добло». Она показана в тексте, как запрещенная в его художественном мире идеология, когда находящиеся во злой среде люди, сотрудничая со злом, пытаются делать благо. То есть из абсолютных добрые злодеяния становятся прикладными. Но мне кажется, что «Злобро-добло» еще и про то, как добро, борясь со злом, становится само неотличимо похоже на зло, перенимая техники, тактики, стратегии и даже идеологию.

Как бы и в наши дни в реальности добру не заляпаться во зло. Не замечали признаков?

Telegram

ЕЖ

В октябре выйдет новый, 21-й по счету роман Виктора Пелевина «Круть», говорится в поступившем в РБК сообщении издательства «Эксмо».
@ejdailyru

🔥1

www.group-telegram.com/us/pyatiletka111.com/1785

4.16K viewsOct 7, 2024 at 14:07

Злобро-Добло

Утром завел машину, чтобы везти детей в школу и садик, поставил мелодию о сегодняшнем дне рождения и задумался про новый роман В.О. Пелевина «Круть». Пока Хаски повторял «обычный день-обычный день-обычный день» я осознал, что раз в год мой процент прочтения Пелевина падает со 100 и приходится его восстанавливать. Это уже не про удовольствие от чтения, а такая процедура по поддержанию формы. Получаешь книгу в руки и торопишься за выходные освоить, чтобы не отстать от остальных пелевиноценителей.

Понятно, что это просто Пелевин, все, что мог он уже написал, содержательно-идеологическую основу вообще на рубеже 80-х-90-х. Многое уже успело сбыться, кто-то пытается жить, будто бы подыгрывая автору. Но каждый раз в крайних своих романах он пытается осовремениться (за это его уже успели убрать из школьной программы). И я не про «актуалочки», а про темы, которые шире и глубже.

В этот раз это тема зла. Причем не его собственной разработки, но в фирменной стилистике переосмысленная.

Я заметил, как уже лет 5-7 американские сериалы активно зашли в зону исследования границ абсолютного и человеческого зла. «Настоящий детектив», «Фарго», «Касл Рок», чуть ранее немецкий сериал «Дарк». Инфернальное начало то самое, которое по «Фаусту» Гете «вечно хочет зла и вечно совершает благо», выступает альтернативой сниженного, эгоистичного, недальновидного, мелочного зла, которое творит зло ради денег, власти, удовольствия и т.д. Абсолютное зло все чаще выступает на стороне добра, восстанавливая своими, естественно злыми методами справедливости в пользу протогонистов.

Аудиовизуальными средствами и киношным саспенсом намного легче передается животный ужас от инфернального, абсолютного зла, чем словами в литературе. И омерзение от обыденного зла тоже.

Но литература сильнее концептуально. Пелевин вводит формулу «Злобро-добло». Она показана в тексте, как запрещенная в его художественном мире идеология, когда находящиеся во злой среде люди, сотрудничая со злом, пытаются делать благо. То есть из абсолютных добрые злодеяния становятся прикладными. Но мне кажется, что «Злобро-добло» еще и про то, как добро, борясь со злом, становится само неотличимо похоже на зло, перенимая техники, тактики, стратегии и даже идеологию.

Как бы и в наши дни в реальности добру не заляпаться во зло. Не замечали признаков?

BY Пятилетка