НЕЗЫГАРЬ

Показатель тревожности в том виде, в котором его публикует Фонд общественного мнения (ФОМ), «лишен всяческого содержания».За последние 12 месяцев уровень тревожности колебался в диапазоне 36–47%. Сейчас он ниже, чем год назад, на 6–7 процентных пунктов — около 39–40%. Но это сравнение искажает картину: прошлым летом, в августе, произошло вторжение ВСУ в Курскую область, что временно подняло тревожность по всей стране.

ФОМ, отмечает источник, использует методику количественного опроса «один федеральный округ — один регион». В Приволжском федеральном округе, например, выбор может пасть на Саратовскую область или Татарстан, где часто случаются атаки дронов, а может — на тихую Кировскую область. Результаты будут разными, но в итоговой публикации ФОМ этих региональных различий нет.

«В Москве уровень тревожности совершенно другой, чем в Омске или Томске. А в прифронтовых регионах и Крыму она достигает 60–70%, а местами и выше».

Схожая ситуация и с другими факторами. Атаки беспилотников на аэропорты, например, заметно влияют на тревожность тех, кто часто летает — это примерно 20–30% россиян. Но если опросить жителей глубинки в Сибири или на Урале, цифры будут другими. По словам источника, этим «социологи тоже жонглируют в зависимости от установок из АП».

СВО — не главный фактор тревожности, считает собеседник. Гораздо сильнее влияют инфляция и страх перед социально-экономическими трудностями.

Август традиционно тяжел для российских домохозяйств: траты растут, тарифы ЖКХ индексируются. Это усиливает социальное беспокойство.

Российское общество, по словам источника, уже больше пяти лет живет в состоянии перманентной тревоги:
• во время пандемии показатель доходил до 70–80%,
• в начале СВО цифры были похожими,
• сейчас — около 40%, что все еще очень много.

Губернаторы и кураторы внутренней политики, по словам источника, понимают, что тревожность — это не только негативный фон, но и инструмент управления.

Медиапространство при этом стабилизировано, критики власти и негатива в нем становится все меньше. Победить инфляцию в таких условиях невозможно, а тревожность закрепляется в повседневной жизни примерно половины россиян.

Особенно заметно тревожность растет из-за закредитованности экономически активных граждан.

«Даже если СВО закончится, структура настроений не изменится. Половина общества — в первую очередь пенсионеры и люди старше 40 лет — привыкли жить в тревоге. Эти паттерны будут воспроизводиться и дальше».

Тревоги и страхи, резюмирует источник, — это ключевой ресурс управления. Один из примеров — закон, запрещающий потребление «экстремистских материалов» в интернете.

«Даже если война закончится, ментальная передышка у общества будет только относительной».

😢120❤107👎83🤬59💯54👍21🔥8

www.group-telegram.com/us/russicaRU.com/64179

57.3K viewsAug 11 at 06:02

Показатель тревожности в том виде, в котором его публикует Фонд общественного мнения (ФОМ), «лишен всяческого содержания».За последние 12 месяцев уровень тревожности колебался в диапазоне 36–47%. Сейчас он ниже, чем год назад, на 6–7 процентных пунктов — около 39–40%. Но это сравнение искажает картину: прошлым летом, в августе, произошло вторжение ВСУ в Курскую область, что временно подняло тревожность по всей стране.

ФОМ, отмечает источник, использует методику количественного опроса «один федеральный округ — один регион». В Приволжском федеральном округе, например, выбор может пасть на Саратовскую область или Татарстан, где часто случаются атаки дронов, а может — на тихую Кировскую область. Результаты будут разными, но в итоговой публикации ФОМ этих региональных различий нет.

«В Москве уровень тревожности совершенно другой, чем в Омске или Томске. А в прифронтовых регионах и Крыму она достигает 60–70%, а местами и выше».

Схожая ситуация и с другими факторами. Атаки беспилотников на аэропорты, например, заметно влияют на тревожность тех, кто часто летает — это примерно 20–30% россиян. Но если опросить жителей глубинки в Сибири или на Урале, цифры будут другими. По словам источника, этим «социологи тоже жонглируют в зависимости от установок из АП».

СВО — не главный фактор тревожности, считает собеседник. Гораздо сильнее влияют инфляция и страх перед социально-экономическими трудностями.

Август традиционно тяжел для российских домохозяйств: траты растут, тарифы ЖКХ индексируются. Это усиливает социальное беспокойство.

Российское общество, по словам источника, уже больше пяти лет живет в состоянии перманентной тревоги:
• во время пандемии показатель доходил до 70–80%,
• в начале СВО цифры были похожими,
• сейчас — около 40%, что все еще очень много.

Губернаторы и кураторы внутренней политики, по словам источника, понимают, что тревожность — это не только негативный фон, но и инструмент управления.

Медиапространство при этом стабилизировано, критики власти и негатива в нем становится все меньше. Победить инфляцию в таких условиях невозможно, а тревожность закрепляется в повседневной жизни примерно половины россиян.

Особенно заметно тревожность растет из-за закредитованности экономически активных граждан.

«Даже если СВО закончится, структура настроений не изменится. Половина общества — в первую очередь пенсионеры и люди старше 40 лет — привыкли жить в тревоге. Эти паттерны будут воспроизводиться и дальше».

Тревоги и страхи, резюмирует источник, — это ключевой ресурс управления. Один из примеров — закон, запрещающий потребление «экстремистских материалов» в интернете.

«Даже если война закончится, ментальная передышка у общества будет только относительной».

BY НЕЗЫГАРЬ