«Потому что к чему подготовиться невозможно, так это к собственной чувствительности. Не к чувствам, а именно к обостренности чувств. Он и не знал, что способен испытывать столько всего, — так, что уже еле выдерживал жизнь в собственной шкуре.»
– «Медвежий угол», Фредрик Бакман
– «Медвежий угол», Фредрик Бакман
«Слабые духом всегда видят все через траурную вуаль, душа сама создает свои горизонты. Ваша душа сумрачна, это она застигает вам небо тучами»
из Графа Монте-Кристо
из Графа Монте-Кристо
Бывает же такое чувство: читаешь книгу и думаешь «почему я так долго ее откладывала? это нужно было прочитать раньше, сильно раньше!»
Но вся соль в том, что это чувство порождено ничем иным, как своевременностью встречи тебя с данным произведением.
Но вся соль в том, что это чувство порождено ничем иным, как своевременностью встречи тебя с данным произведением.
Forwarded from Iman K (Iman)
Если бы вы ежедневно ходили на похороны ребёнка, убитого в Газе, то вы бы ходили на похороны каждый день в течение более 52 лет.
Удивительно все-таки: всю нашу жизнь мы встречаем не нашу судьбу и перипетии в нее вшитые, а себя . Наши реакци, чувства, мысли, решения, слабости, победы и падения. Мы то и дело предстаем перед собой. С собой знакомимся и себя узнаем.
Открытки из Италии от брата.
Колизей.
Могила Юлия Цезаря.
Ватикан.
Магазин фото-техники – Лейка.
Лейка, непосредственно.
Колизей.
Могила Юлия Цезаря.
Ватикан.
Магазин фото-техники – Лейка.
Лейка, непосредственно.
К некоторым годам жизни очень важно определить существенную разницу между тем, чем и кем вы восхищаетесь, от чего и кого вы испытываете благоговейный трепет, и тем, кто вы есть на самом деле, к чему истинно тянется ваша душа, и в чем ваша сущность.
Вы, к примеру, можете восхищаться каллиграфией и каллиграфами, мечтая создавать такую же красоту.
Но достаточно ли вы усидчивы, терпеливы, скрупулезны для данного ремесла? Будет ли доставлять вам удовольствие именно процесс? Испытаете ли вы радость в ощущении линии, плавности движения пера, в точности штрихов и чистоте бумаги? Когда человек любит не только результат, но и путь к нему, он устойчивее переживает трудности, учится на ошибках и продолжает двигаться вперед даже без мгновенной похвалы или внешнего признания.
Найти что-то истинно свое, глубокое погружение в процесс чего будет доставлять радость и удерживать вас в этом направлении – действительно большое счастье и неоценимая милость.
Вы, к примеру, можете восхищаться каллиграфией и каллиграфами, мечтая создавать такую же красоту.
Но достаточно ли вы усидчивы, терпеливы, скрупулезны для данного ремесла? Будет ли доставлять вам удовольствие именно процесс? Испытаете ли вы радость в ощущении линии, плавности движения пера, в точности штрихов и чистоте бумаги? Когда человек любит не только результат, но и путь к нему, он устойчивее переживает трудности, учится на ошибках и продолжает двигаться вперед даже без мгновенной похвалы или внешнего признания.
Найти что-то истинно свое, глубокое погружение в процесс чего будет доставлять радость и удерживать вас в этом направлении – действительно большое счастье и неоценимая милость.
«Нарцисс: – Наша цель состоит не в том, чтобы один из нас переходил в другого, а в том, чтобы он его узнал, видел и уважал в нем то, что он есть: противоположность и дополнение его самого.
Пораженный Златоуст опустил голову, лицо его стало печальным. Наконец он сказал:
– Поэтому ты так часто не принимаешь мои мысли всерьез?
Нарцисс помедлил немного с ответом. Затем сказал ясным, твердым голосом:
– Поэтому. Ты должен приучить себя, милый Златоуст, к тому, что всерьез я принимаю только тебя самого.
Верь мне, я принимаю всерьез каждый звук твоего голоса, каждый твой жест, каждую твою улыбку. А твои мысли… К ним я отношусь менее серьезно. Я принимаю всерьез в тебе то, что считаю существенным и неизбежным»
– «Нарцисс и Златоуст»
Герман Гессе
Пораженный Златоуст опустил голову, лицо его стало печальным. Наконец он сказал:
– Поэтому ты так часто не принимаешь мои мысли всерьез?
Нарцисс помедлил немного с ответом. Затем сказал ясным, твердым голосом:
– Поэтому. Ты должен приучить себя, милый Златоуст, к тому, что всерьез я принимаю только тебя самого.
Верь мне, я принимаю всерьез каждый звук твоего голоса, каждый твой жест, каждую твою улыбку. А твои мысли… К ним я отношусь менее серьезно. Я принимаю всерьез в тебе то, что считаю существенным и неизбежным»
– «Нарцисс и Златоуст»
Герман Гессе
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Мир этот – завеса за завесой. Слой за слоем. И перед каждым он обнажается до разных пределов. Кому-то меньше, кому-то – больше. Одно ясно: каждое творение служит великой и единственной цели – свидетельствовать Творца.
Красота же этого мира – тень от тени, тончайшая нить из полотна, словно едва уловимый намек о красоте истинной и вечной.
Как откровенна, явна и отчетлива цель красоты этого мира.
Как эфемерен, неразличим, призрачен ее внешний образ в сравнении с целью, ради которой она, красота, существует.
Красота же этого мира – тень от тени, тончайшая нить из полотна, словно едва уловимый намек о красоте истинной и вечной.
Как откровенна, явна и отчетлива цель красоты этого мира.
Как эфемерен, неразличим, призрачен ее внешний образ в сравнении с целью, ради которой она, красота, существует.
«книги не должны становиться узурпаторами объема: стопками и грудами, баррикадой перекрывающими пространство»
“Страшно в нем ныла рана, не находившая выхода к свету, выхода к разуму»
– «Нарцисс и Златоуст»
Герман Гессе
– «Нарцисс и Златоуст»
Герман Гессе
«Ах, все было непонятно и, в сущности, печально, хотя и прекрасно. Ничего не известно. Вот живешь и бродишь по земле или скачешь по лесам, и что-то смотрит на тебя так требовательно и обещающе, пробуждая тоску ожидания: вечерняя звезда, голубой колокольчик, заросшее зеленым тростником озеро, взгляд человека или коровы, а иногда кажется, вот сейчас произойдет что-то невиданное, но давно чаемое, со всего упадет завеса; но время идет, и ничего не происходит, и загадка не решена, и тайные чары не развеяны,…»
– «Нарцисс и Златоуст»
Герман Гессе
– «Нарцисс и Златоуст»
Герман Гессе
«Осеннее шоссе было пустынным и печальным. Особенно грустно делалось оттого, что деревья по его бокам были ещё зелёными и выглядели вполне по-летнему, но было ясно, что лето кончилось, так и не выполнив ни одного из своих обещаний.»